Дочь дьявола - Кэтлин Крамер

 — Нет, нет, капитан! Даже за тысячу фунтов я не сделаю этого.

 — А ты, Рингроуз? — Черная Борода поддал ногой по деревяшке пирата, так что тот чуть не упал.

 — Нет… нет… сэр!

 — А как насчет тебя, Боунз?

 — Н-ннет!

 Хотя по выражению лица главаря шайки было ясно, что он не слишком доверяет этим словам, Черная Борода примирительно сказал:

 — Хорошо, хорошо, хорошо. Значит, мне не придется кормить акул печенью одного из вас. Ну, а ты, дочка? — обратился он к Квинн. — Сдашь ли ты своего отца в обмен на объятия золотоволосого любовника?

 Квинн прочитала в его глазах гнев и мольбу. В этот миг, несмотря на всю свою силу и жестокость, отец показался ей странно беззащитным и уязвимым.

 — Нет! — твердо сказала она, чувствуя подступивший к горлу комок.

 «Да» означало смерть отца, а Квинн не собиралась торговать его жизнью даже в обмен на любовь Джереда.

 Черная Борода облегченно вздохнул.

 — Хорошо. Вот это, действительно, хорошо! Ты, и в правду, моя дочь.

 — Я навсегда останусь ею, — прошептала Квинн, бросаясь в его объятия, и под ликующие возгласы пиратов положила голову на плечо отца.

 — Квинн опять среди нас! — торжественно объявил Черная Борода.

 — Все, больше никаких слез, никакой хандры, — улыбнулась девушка.

 Пиквит дочитал до конца воззвание:

 — «Издано при дворе в Хамптоне пятого дня сентября месяца 1717 года в четвертый год нашего правления. Боже, храни короля!»

 — И наставь ублюдку рога! — добавил Нед Слай под восторженные крики остальных пиратов. — Потому что он для нас и пальцем не пошевелил.

 После этого из прокламаций устроили огромный костер, затем притащили еще одну бочку рома, чтобы отпраздновать замечательное предложение короля. Однако, несмотря на всеобщее веселье, в воздухе витало какое-то беспокойство. Эти сообщения о предстоящем помиловании, о создании здесь колонии… Каждый знал, что теперь его жизнь в любой момент может круто измениться.

ГЛАВА 27

 Небо пронзали зигзагообразные вспышки молний. Грохотал гром. Завывал ветер. Однако Черная Борода оставался непреклонен в своем намерении атаковать английский корабль, который Боунз заметил с вершины холма. Судя по всему, их ожидала большая добыча.

 — Чтоб мне провалиться на этом месте! — орал Черная Борода, поднимаясь на борт «Мести Королевы Анны». — Сейчас мы покажем им, что думаем о помиловании.

 Пираты с ликующими криками отправились сражаться с «этими жирными английскими купцами».

 Квинн сослалась на нездоровье и теперь с берега наблюдала за происходящим. Снова смерть, снова разрушение… Господи, наступит ли когда-нибудь этому конец?

 Ответом на ее безмолвный вопрос стал оглушительный рев пушек. Да, пока на свете существуют корабли, отец будет нападать на них и грабить, а они, в свою очередь, постараются непременно разделаться с пиратами.

 — Убить или быть убитым самому, дочка, — таков закон природы, — частенько повторял Черная Борода.

 Когда-то Квинн безоглядно верила ему, но теперь ее охватили сомнения.

 Неожиданно ей стало плохо от одного вида растерзанного английского корабля. Она даже отвернулась, не желая смотреть, как рушатся мачты и рвутся паруса, и заткнула пальцами уши, чтобы не слышать грохота пушек. Квинн показалось, что ей чудятся крики и стоны раненых. Или это всего лишь игра воображения?

 Битва оказалась короткой и кровавой. Многие были убиты или ранены, но, к облегчению Квинн, пираты не подожгли, как обычно, корабль. То ли у ее отца взыграли человеческие чувства, то ли он захотел, чтобы судно вернулось в порт, но Черная Борода отпустил «Серебряного Лебедя» восвояси. Что, однако, не распространилось на его капитана. Черная Борода остался верен своему обещанию раздобыть для дочери нового красавца, чтобы тот заменил в постели Джереда, и вернулся на берег с пленником.

 — Подарок для тебя, Квинн, — отец бесцеремонно толкнул англичанина к ногам дочери.

 — Еще один гордец, — пробормотала Квинн.

 Сверкающие, как сапфиры, глаза капитана с вызовом встретили ее изучающий взгляд. Это был красивый высокий мужчина, с правильными гордыми чертами лица и благородной осанкой. Правда, он казался несколько тоньше крепкого мускулистого Джереда. Ветер шевелил его густые длинные, до плеч, черные волосы. Разорванная полотняная рубашка, испачканная кровью и грязью, обнажала сильную грудь, густо поросшую темными волосами. Капитанский китель скорее напоминал лохмотья, на нем не хватало нескольких золотых пуговиц. Квинн снова невольно сравнила англичанина с Джередом, отчего ее сердце сильнее забилось в груди.

 — Кто ты? — спросила она, справившись с волнением.

 — Капитан Сетон, — процедил пленник и то после того, как Нед Слай приставил нож к его горлу.

 — Твое имя? — не унималась Квинн, подумав про себя, что такому высокомерному человеку вполне подошло бы что-то типа: Джейсон, Тристан или, возможно, Клейтон. Но она ошиблась.

 — Уэсли, — с вызовом произнес англичанин.

 — Уэсли Сетон с «Серебряного Лебедя»… А как звучит твое полное имя?

 — Эдвард, — бросил капитан, с неприязнью глядя ей в лицо.

 «Словно у меня на носу бородавка», — подумала Квинн и сразу вспомнила, что именно так и Джеред смотрел на пиратов…

 О, если бы на его месте вдруг оказался Джеред Эйвери Камерон! Но он далеко, и ей нужно привыкнуть к этому. Уэсли Эдвард Сетон, к тому же капитан. Хоть в этом они похожи с Джередом…

 — Этих сведений обо мне, полагаю, вполне достаточно? — с открытой враждебностью спросил Сетон. Однако его глаза с интересом скользнули по высокой груди девушки.

 — Я бы хотела узнать гораздо больше, — негромко произнесла Квинн, вдруг вспомнив волнение, которое охватывало ее каждый раз, когда она целовала Джереда.

 Окажется ли прав отец? Может, в самом деле все мужчины одинаковы, и поцелуй этого капитана будет так же сладок? Подстрекаемая жгучим любопытством, Квинн приблизилась к пленнику и прильнула к его губам. Нед Слай в это время держал руки Сетона за спиной, не давая тому увернуться.

 Губы англичанина оказались удивительно мягкими и нежными. Квинн раздвинула их языком и закрыла глаза, ожидая, когда возникнет то чудесное ощущение, которое разжигало в ее крови огонь страсти.

 Однако ничего подобного не произошло.

 Квинн разочарованно отпрянула назад, чувствуя, как болезненно защемило сердце. Этот поцелуй лишний раз напомнил ей о том, что она потеряла.