Любовь по науке, или на практику в другой мир (СИ) - Миленина Лидия

Ах да, растерянно подумала я. Он обещал объяснить причины, то есть рассказать историю, почему ему понадобилось в мой отбор. И вот, рассказывает.

Душа моя горько усмехнулась. Я пошарила на плече, чтобы для успокоения погладить Гришу или Красотку. Но, как на грех, именно сейчас мои птички вольно паслись где-то в рощице.

Это я надумала, что сейчас он будет признаваться в любви. Надумала, как глупая влюбленная дурочка…

Только его рука, нежно державшая кончики моих пальцев, как-то диссонировала с ситуацией. Но это слишком призрачно, слишком невесомо, чтобы давать себе надежду…

— И? — сглотнув слезы, спросила я.

Потому что Гарон сделал паузу после слова «драконица», словно погружался в далекие воспоминания.

— Она тоже полюбила меня. У драконов, знаешь, все непросто. Если нет истинности, то завоевать драконицу — большая проблема. Они не менее своевольны и свободолюбивы, чем мужчины-драконы. Тем более что их намного меньше, так что каждая драконица — на вес золота.

— Почему? — чуть не хлюпнула носом я.

Горевала, конечно, не о малом количестве драконов женского пола…

— Никто не знает. Есть лишь легенды, что всегда во всех мирах драконы были Хранителями мира. А быть Хранителем — работа сложная и опасная, требующая полного погружения. Тут не до семьи и детей. Мужчине как бы более с руки это делать. Вот и получалось, что дракониц рождается ровно столько, чтобы поддержать популяцию драконов. Правда, при союзе дракона с женщиной любой классической расы вроде человека дети рождаются тоже полноценными драконами. Наши энерго-информационные частицы полностью доминантны…

«Это местное название генов, значит», — уныло констатировала я.

— Так вот, я завоевал свою любовь. У нас все было хорошо. Даже хотели заключить обряд. Что-то вроде драконьей свадьбы, — Гарон горько усмехнулся. — Но тут появился один молодой дракон — прилетел из уединенного имения, где жил с родителями. И оказалось, что он… проклятье, истинная пара моей женщины! Она ушла к нему, отменила обряд. Все было предрешено, как только они оба поняли свою «истинность». Мое сердце было разбито — представляешь, такое может быть, — снова усмешка.

«Не сомневаюсь, разбить его не получается только у меня!»

— Нет, — соврала я вслух.

— И тем не менее это было так. Я даже был у них на «свадьбе». И видел кое-что…

— И что же это? — с интересом спросила я.

Мало-помалу, но история начала увлекать меня. Душе было уже не так больно.

— Когда она стояла со своим истинным перед Правителем драконов, то обернулась на меня. И в ее глазах я увидел… что она сомневается. Что истинность ее мужчины не выдавила до конца любовь ко мне. Увидел, что ей тоже больно…

— И ты вмешался? — с интересом спросила я.

— Нет, что ты! Никто не смеет осквернять святыню истинной пары! — на этот раз усмешка была весьма злая. — К тому же у нее был выбор. И она прежде его уже сделала. Я ведь предлагал попробовать пойти против этого благословения и проклятия драконов — истинности пары. Она не захотела. Какой смысл был «вмешиваться», а по сути — просто устраивать скандал прямо на свадьбе? Она вышла за него замуж. И все.

— Все? — удивилась я. — Конец истории?

— Для них — да. Они жили недолго и счастливо. Не спрашивай меня, почему недолго. Сейчас это к делу не относится. Думаю, однажды я расскажу тебе об этом, но не сейчас. А вот для меня — нет, не закончилась. Мне всегда хотелось исправить это. Исправить саму систему. Ведь та драконица не утратила любовь ко мне, встретив истинного. Просто эта «истинность», как инфекция, как неконтролируемое влечение не оставляла ей настоящего выбора! Кстати, подобное мы сейчас видим у твоих парней. Искренне им сочувствую… — Гарон изучающе поглядел на меня.

Очень красивый и… снова ставший близким мне в лунном свете.

В конечном счете, как бы обидно ни было моей эгоистической части… Той, что желала признаний в свой адрес, желала, чтобы он встал на одно колено и молил быть его… ну просто быть его хотя бы! Как бы обидно ей ни было, я испытывала благодарность, что Гарон открылся мне. Что рассказал то, о чем, уверена, не знает никто в Академии. О своей личной жизни.

А еще в душу прокрадывалось сочувствие. Я ведь сама нахожусь в похожей ситуации. Вернее, в ситуации «наоборот». У меня сколько угодно истинных, и меня даже время от времени тянет к ним (к каждому по отдельности, конечно), но сердце стремится к этому вот Великому и Ужасному дракону.

— Я тоже им сочувствую, — тихо произнесла я. — Мне тоже иногда кажется, что это как болезнь. Понимаю тебя.

— Благодарю за понимание. Я много изучал этот вопрос. В основном, его рассматривают на факультете магического естествознания, поэтому я ушел со своей прежней должности и стал деканом этого факультета — чтобы всегда быть на передовой подобных исследований, если они велись. Впрочем, когда не велись — я незаметно инициировал их прохождение.

Он на мгновение замолчал, опустил взгляд и изучал взглядом нос своего черного ботинка, красиво блестевшего в лунном свете.

«Вот гад, у него даже ботинок красивый», — подумала я, а вслух спросила:

— А кем ты работал до этого?

— До этого я был ректором этой Академии, — словно бы небрежно бросил Гарон. — И иногда мне кажется, что следует вернуться на эту должность, чтобы навести порядок! При мне никто не убивал попаданок ни в стенах Академии, ни вне ее!

«Ого!» — опешила я.

Выходит, не вовремя я встретила его. Иначе была бы классика фэнтези: попаданка и ректор-дракон магической Академии. Но когда-то Гарон осуществил своего рода «даун-шифтинг», чтобы заниматься своими изысканиями.

— И к какому выводу ты пришел?

— Ты можешь назвать его романтичным, — усмехнулся Гарон. — Но что есть, то есть. Считается, что истинные чувствуют друг друга как раз по эманациям души — ты это знаешь. Вернее, по энергетическим эманациям и просто физическом запаху, которые исходят от тела. А они, в свою очередь, определяются душой. Тогда получается, что истинность — свойство души. У каждой души, как ты говорила…

— Я не говорила!

— Хорошо, не ты говорила, но есть «половинка». Истинная пара. И сколько бы душа не реинкарнировала, другой истинной пары у нее не будет, — я припомнила, что в этом мире верят, что Бог дал душам много жизней. То есть что они перевоплощаются из тела в тело, пока не достигнут какого-то особого уровня развития. Как в некоторых наших религиях. — Ну или несколько, как у тебя. Но это, кстати, уже противоречие тому, что истинность определяется нашей сердцевиной… А как же любовь? Любовь и свободный выбор?! Ведь мой опыт показал, что любовь может быть и не только с истинной парой!

На этой фразе, к моему удивлению, сдержанный Гарон сжал кулак. Помолчал и продолжил:

— И я пришел к выводу, что все не совсем так. Душа… Ты хорошо понимаешь, что такое душа, Маша? Это не противоречит мировоззрению твоего мира? Это некая энерго-информационная сущность, что живет более одной жизни…

Я кивнула, мол, понимаю.

— Так вот, я пришел к выводу, что душа имеет много слоев. Условно можно сказать, что их два: внутренний и внешний. Внешний слой изменчив, он меняется от жизни к жизни. Он определяет текущую реинкарнацию живого существа. И именно он влияет на тело и дает те эманации, что определяют истинность пары. То есть истинность — свойство в рамках одной жизни. И связана больше с телом и внешними энергетическими структурами. А внутренний — наше истинное я. И истинная любовь, которая дает свободный выбор партнера, рождается именно в ней. Теперь ты понимаешь, почему я хочу в твой отбор и хочу победить на нем?! — достаточно горячо закончил он. —Эксперимент устроен, чтобы решить вопрос подбора истинных пар и их аналогов. Так думают все. Но я хочу, напротив, доказать, что любовь, идущая из сердцевины души, важнее любой истинности, определяемой внешними факторами! И можешь считать это романтичным. Можно сказать, я хочу доказать главенство духа над телом!

Я все понимала и даже поддерживала его рассуждения. Но он говорил — а во мне опять забулькало. Потом — закипело. А на последней его фразе я вскочила, вырвала руку из его нежного захвата и почти крикнула: