Погоня за счастьем - Джоанна Линдсей

Мелли в отчаянии воздела руки к небу:

— До чего же ты упрям!

— Кто‑нибудь хочет чая? — сухо осведомилась Кимберли, прерывая спор и явно намекая на то, что так они ни к чему не придут. Локлан провел рукой по лицу и шагнул к камину. Кимберли попыталась сменить тему, но, к сожалению, совершила ошибку, обратившись к мужу:

— Почему ты так быстро вернулся? Не ожидала тебя раньше завтрашнего дня.

— У меня было предчувствие, что она вернется. Зная свою девочку, я не мог и мысли допустить, что она сможет долго выносить разлуку с нами.

Плохо скрытый упрек побудил Мелиссу запальчиво отпарировать:

— Верно, па, но, зная тебя, не могу понять, почему ты так жестоко лишаешь меня единственной радости! Или не хочешь принять в расчет, как жестоко терзаешь меня?

— Это не слишком справедливо, Мелли, — запротестовала Кимберли.

— Прекратите! — гневно воскликнул Линкольн. — Я больше не желаю это слушать! Не для того я привез ее домой, чтобы ссориться с вами. Все это так бессмысленно! Я хочу жениться на ней, она хочет выйти замуж за меня, вот что самое главное! Но для вас это ничто. Из‑за моего прошлого вы считаете, что я представляю опасность для Мелли. Если есть способ доказать, что это не так, я готов. Подумайте об этом.

— Молодец! — воскликнула Кимберли и устремила на мужа взор, ясно говоривший: «Решай скорее!»

Он не сразу понял жену, но уже через минуту согласно кивнул. И, тяжело вздохнув, неохотно пробормотал:

— Хорошо, у меня есть предложение. И я делаю его не только потому, что получаю возможность как можно скорее убраться из города, который ненавижу. Поедем с нами домой, парень, в Крегору. Погости немного, узнаем друг друга получше.

— С удовольствием! — воскликнул Линкольн.

— Я не говорю, что мое мнение можно изменить, — предупредил Локлан, когда жена и дочь счастливо заулыбались. — Но никогда не мешает подумать и посмотреть, что будет.

Глава 39

Путешествие в Шотландию проходило далеко не в столь натянутой атмосфере, как можно было ожидать. Они уехали на следующее же утро, еще до полудня. Никто из Макферсонов, отправившихся на поиски сбежавшей парочки, пока не вернулся, но Локлан отправил гонцов, чтобы найти их и передать, что все хорошо, дочь вернулась, и все Макгрегоры вместе с пылким поклонником Мелиссы отправились домой.

Линкольн велел привести свою лошадь и экипаж, чтобы уложить вещи, как его, так и Мелиссы. Каждое утро он и Макгрегоры проводили по несколько часов в седле. В конце концов, не нужно ждать приезда в Шотландию, чтобы получше познакомиться.

По неписаному согласию никто не упоминал о прошлом, о попытке побега или о любой теме, могущей привести к новым ссорам, во всяким случае, пока они в пути и вынуждены все дни проводить вместе. Случались даже моменты общего веселья, не слишком частые, но все же это было хорошим знаком. К сожалению, у Мелиссы и Линкольна не было ни малейшей возможности поговорить наедине. Родители не спускали с нее глаз, то ли намеренно, то ли до сих пор не оправились от тревог, которые она им причинила.

Шестеро братьев Макферсон вскоре присоединились к ним: оказалось, что гонцы все‑таки их отыскали. Но вместо того чтобы вернуться домой, она посчитали, что все пропало, Мелиссе грозит неминуемая беда, и поэтому стали добровольными стражами при Макгрегорах. Хорошо еще, что, обменявшись несколькими резкими фразами с Линкольном, они замолчали и больше не причиняли ему никаких неприятностей… пока.

Их прибытие не принесло никакого беспокойства, если не считать мрачных взглядов в сторону Линкольна. Однако возникло и серьезное затруднение, на которое не рассчитывали Мелисса и Линкольн. Испробовав восторги чувственных наслаждений, они терзались день и ночь, лишенные запретных ласк. Теперь даже самое невинное прикосновение вызывало неодобрительные гримасы и строгие взоры.

Скоро они уже не могли смотреть друг на друга без страха, что все усилия Линкольна заслужить одобрение семьи окажутся напрасными. И Мелисса постоянно сгорала от стыда, опасаясь, что все замечают, как она относится к Линкольну.

Кимберли все понимала и, зная, что у молодых людей уже была брачная ночь, всячески старалась отвлечь Локлана каждый раз, когда Линкольн бросал на Мелиссу пылкие взоры или когда желание последней становилось слишком очевидным. В последний день путешествия Линкольн мудро держался подальше от их экипажа под предлогом того, что не спал прошлой ночью и теперь хочет подремать в своей карете.

Он, разумеется, не спал. Мучительно размышлял, как бы остаться вдвоем с Мелиссой и не навлечь на себя гнев родителя. В дороге это оказалось невозможным. Они нанимали в гостиницах всего две комнаты, одну для мужчин, — чистый ад, с тех пор как заявились Макферсоны, — и одну для женщин.

Видеть Мелиссу день за днем и не иметь возможности поцеловать, или хотя бы дотронуться… да он непременно лишится рассудка! Они хотят доказательства того, что он не в себе? Так и будет, если он не найдет выхода и не увидится с Мелиссой без посторонних глаз.

Они довольно быстро добрались до шотландской границы, но впереди предстоял путь в горы, а это означало очередную ночь в гостинице. К сожалению, утром их нагнал еще один дядюшка Мелиссы, а в гостинице просто не было свободных номеров. Пришлось внести тюфяки к постелить остальным на полу.

Линкольн задремал, но Макферсоны славились шумливостью не только наяву, но и во сне, и поэтому богатырский храп вскоре выгнал его на улицу. Он решил было отыскать вязанку мягкого сена в конюшне, но не успел туда добраться. Спускаясь по лестнице, он встретился с очередным Макферсоном, к несчастью, именно с тем, кого еще не успел нагнать гонец.

— Так вот где вы прятались, — бешеным шепотом прошипел Чарлз, прежде чем подставить Линкольну подножку. Оба покатились вниз, набили синяки и шишки, но ни один не был серьезно ранен. Однако дело на этом не кончилось. Чарлз не спал несколько дней и поэтому был взбешен и не способен думать связно. Кроме того, он был полон решимости наказать Линкольна за то, что тот сбежал с Мелиссой, после того как ему отказали. Очевидно, он вообразил, что может сделать это самостоятельно, и, следовательно, не намеревался слушать ни объяснений, ни извинений.

Драка быстро переросла в отчаянную борьбу. У подножия лестницы не было достаточно места, чтобы вскочить на ноги, и Чарлз, поняв, что для него лучше всего будет удерживать Линкольна на полу, старался изо всех сил. Каждый раз, когда Линкольн отводил руку для удара, его локоть непременно ударялся в стену или пол. Каждый раз, когда пытался сказать что‑то, на него попросту рычали и снова валили на спину.