Разведка боем - Андрей Воронин

– Если хватит на выпивку, девки сами прибегут.

– Тоже верно.

Говорили вяло, с ленцой, растягивали слова, как это бывает, когда хмельное возбуждение переходит в сонливость.

– Постучи там Николаичу: долго еще?

– Будет он тебе останавливать и вылезать с объяснениями. Стукнет тоже в ответ – понимай как хочешь.

– Вот жлоб: постучать жалко. Если б я у той стенки сидел, я бы к тебе не обращался.

Все кроме Семена снова собрались вместе. Вот Жора Бубнов с красноватыми белками вытаращенных глаз, вот рябой Леша Самойленко поправляет свой черный платок. Ильяс сидит на отшибе, шевелит ноздрями, как породистый кабардинский скакун. Майор Воскобойников о чем-то задумался, вперившись в пустоту. Витек нервничает и шмыгает курносым носом в ожидании высадки в аэропорту.

Голоса оживляли тесное пространство, заполняли кузов фургончика, где Сиверов сидел в одиночестве, держа на коленях два короткоствольных автомата. Ему не нужно было даже закрывать глаза, чтобы различить тех, с кем он прожил бок о бок последний месяц.

Магнитофонная запись продолжала звучать:

– Я одно не пойму, как они нам пушки оставили, – удивлялся Бубен. – Не боятся, что кто-нибудь возьмет и отмочит на курорте номер?

– Чего им бояться? Если до сих пор не отмочили, значит и теперь голова на плечах останется, – уверенно заявил Самойленко.

– А я считаю, при посадке отберут, – нервно высказался Витек. – В салон не дадут пронести.

Это Сиверов потребовал «оставить» команде по крайней мере пистолеты. Фээсбэшники хотели записать на пленку пару фраз о том, что изгои остались безоружными. «Перебор, – стал спорить Глеб. – Нельзя слишком облегчать противнику задачу, это вызовет недоверие». И настоял на своем.

– Это ж тебе не аэробус – махонький «ЯК», – ответил спецназовец. – Может, там никого кроме нас и не будет в салоне.

– С пересадкой, значит, полетим. Возят, блин, как прокаженных. Может, и там, на море, отгородят загон железной сеткой и скажут: вот вам, резвитесь.

Люди из технической службы работали по двадцать четыре часа в сутки, чтобы выверить тембры, интонации. По идее, боевики не должны были хорошо различать голоса, но в группу захвата мог напроситься кто-то с личным счетом к тому же Бубнову или Ильясу. Человек, который вел со складчиком переговоры о продаже фугасов, или «воин Аллаха» из отряда убитого Ризвана.

И тот и другой быстро распознают поддельный голос, и все полетит к чертям.

Один из звукооператоров подал идею: все кроме водителя должны быть пьяными, это прекрасный предлог для оправдания небольших отклонений по интонации и тембру. Идею приняли, и закипела работа на шести компьютерах сразу.

Глеб не ошибся, в больничной палате имелись «жучки» – с образцами двух голосов проблемы сразу отпали, а Ди Каприо не должен был принимать участия в пьяном трепе. Можно было попросить живых Ильяса и Воскобойникова, но оба они актерами не были – интонации получились бы еще фальшивее, чем смоделированные на компьютере. И, самое главное, два голоса выбивались бы из общего ряда.

Другие голоса тоже отыскались. Оказалось, что в самом начале спонсорской деятельности Кормильцева ФСБ решило уточнить ее характер.

В результате появились материалы прослушки, записи встреч один на один, когда бизнесмен собирал команду.

Осталось выделить нужные слова, смоделировать недостающие с помощью специальных программ обработки звука. На экран выводились частотная и амплитудная характеристики, «атака» и «задержка» звука при озвучивании каждой отдельной буквы.

Работали профессионалы, и результат получился впечатляющий. Сиверов сейчас мог оценить его по достоинству. Вроде бы сам он сочинил большую часть этих фраз, вроде бы все уже прослушал по кускам и в собранном виде. Но сейчас, в закрытом со всех сторон кузове фургончика, эффект получался поразительный. Будто вся команда собралась снова – команда одиночек, команда изгоев.

Если бы сторонний наблюдатель увидел Глеба, он не смог бы сказать, что сейчас чувствует этот человек. Лицо оставалось непроницаемым, взгляд – холодным, тонкие губы – плотно сжатыми.

Эмир Халил не должен упустить такой шанс.

В своих разбойных набегах горцы прежних веков всегда старались не просто победить противника, но еще и унизить его. Моральное унижение врага всегда считалось на Востоке важным элементом войны. Опозорив, можно сломать стержень уверенности. Озлобить настолько, что противник потеряет способность просчитывать свои действия.

Очертя голову кинется отвечать, и тут его можно подстеречь вторично.

Теперь Халил знает, что операция задумана специально для него, и честолюбие не позволит ему остаться на месте. Фээсбэшники долго думали, долго старались – уверены, что им удастся его выманить. Какая роскошь поймать их на замахе! Опозорить, опустить! Пусть потом всеми правдами и не правдами они зажимают эту новость, информация, как вода, найдет щелку, чтобы просочиться и выйти на всеобщее обозрение. Нет, молодой честолюбивый эмир не упустит такой шанс.

Глава 37

Халил действительно решился. В отличие от большинства горцев чувство мести было ему незнакомо. Сама добыча его мало интересовала: он не видел в этих людях преступников, заслуживающих особо жестокой казни. Только презирал за слабость – они сотворили зло ненамеренно, по чистой случайности.

Казнь, конечно, будет жестокой, но любой лояльный гражданин России заслуживает такой в стане врага невинных нет.

Халил больше думал о себе. Отношение врага есть перевернутое отношение соратников. Если он так важен для ФСБ, значит до настоящей власти среди своих ему действительно остался один шаг. Последний шаг – он может быть деянием не особенно героическим, но эффектным. Не раной, нанесенной медведю, а плевком в его оскаленную морду.

В ФСБ все подготовили, но не учли одного. Его люди появятся раньше, чем рассчитывают на Лубянке. Здесь, в Подмосковье, а вовсе не там, где ставят сеть. Возникнут из ниоткуда и исчезнут в никуда – именно сейчас, после шумного инцидента на складах, когда никто не поверит в такую наглость.

И он, эмир Халил, рядом с ними. Новое поколение воинов джихада не признает тех, кто, как Масхадов, командует из бункера.

…Роли были расписаны, Халилу осталось ждать. Он запретил всякую связь на радиочастотах – это даст фээсбэшникам шанс. Разрешил только одно: послать на случай провала сигнал в виде тонального вызова заранее оговоренной частоты.

Обе машины – пикап-"ауди" и фургончик с надписью «Coca-cola» – уже проехали тот поворот на трассе, за которым он наблюдал. Прикрытия от ФСБ не видно – невозможно параллельно двигаться по бездорожью с той же скоростью, что и фургончик по шоссе. Тем более, с одной стороны к трассе близко примыкает лес. Отступает ненадолго и снова приближается.

– Сопровождение с интервалом в пару километров? Нет в таком сопровождении никакого толку, и в ФСБ прекрасно об этом знают. Почему тогда отпустили?

Кому и откуда знать про рейс фургончика? Зачем отправлять с ним вместе БМП, набитую людьми в камуфляже? Слишком наглого игрока погубила жадность. С ним теперь разбираются. Задача фээсбэшников – внушить вчерашним изгоям, что с устранением этого типа все их беды позади.

Внушить чувство безопасности. Иначе команда быстро слиняет с черноморского побережья в какую-нибудь новую вонючую щель.

Вот, кто по настоящему интересен, – ублюдок в истертых джинсах с его странным способом набивать цену. Таких профи на самом деле немного.

Где же он допустил ошибку, что послужило решающей уликой? Или песенка его еще не спета, и он еще выкрутится, вывернет факты наизнанку, чтобы доказать свою невиновность?

Если бы Халил мог позволить себе исполнение сиюминутных желаний, он бы предпочел, чтобы ему доставили одного этого типа вместо разношерстной команды.

Водитель в шапке с козырьком свернул с трассы на дорогу, ведущую к небольшому аэропорту.

Проехал всего километр, как вдруг увидел на асфальте огромную тушу коровы и внедорожник с прилично помятым передом. Человек с лицом манекена понял что это означает и среагировал, как было условлено, – просто вывернул руль, объезжая по обочине место аварии.

Скорость, конечно же, пришлось сбросить. Водитель сделал вид, что не слышит чужого дыхания – кто-то заскочил на правую подножку и теперь пригибался, чтобы его нельзя было разглядеть. Ди Каприо точно знал, что убивать его сейчас не станут, придется вытерпеть всего лишь короткую боль.

Он угадал все правильно. Дверца вдруг распахнулась, и удар тупым предметом в висок вырубил мгновенно. Боевик перехватил руль так ловко, что пассажиры не должны были испытать никакой встряски.

Фургончик еще раз свернул, не доезжая пяти километров до летного поля. Откуда людям в закрытом кузове знать об изменении маршрута? Они сейчас в самой кондиции – прослушка из «ауди» показала, что языки окончательно отяжелели. Да, неспроста правоверным вино испокон веку запрещено. Русские даже не успеют воспользоваться своим оружием. «Что? Уже приехали?» Вывалятся наружу, хлопая пьяными глазами в поисках самолета. Да, вы уже приехали, ублюдки…