Даррелл. Тетралогия (СИ) - Мельцов Илья Николаевич

Испытания защитного диска начались с самых обычных бросков камнями. И первый же кусок гранитной крошки, запущенный твердой рукой Витька, остановился перед моей вытянутой рукой, подарив надежду, что я нахожусь на правильном пути, а дальнейшее увеличение массы снарядов только подтвердило эти мысли. Еще бы Витек не промахивался, было бы вообще хорошо, а то пару раз куски гранита прилетали мне по ногам, оставив несколько, быстро темнеющих синяков.

Ни один камень невидимый диск так и не пробил. Под ногами у меня росла небольшая кучка остановленных булыжников разных размеров. Жаль нельзя было проверить, будет ли заклинанию под силу остановить стрелу или арбалетный болт, но и полученный результат меня полностью удовлетворил.

Утвердив, что испытания защиты от метательных снарядов прошло успешно, мы сможет ли диск уберечь меня от атак мечом или топором. Естественно металлических оружия под рукой не было, пришлось обходиться тем, что имелось.

Из кучи учебного инвентаря, лежащего в тренировочном зале, Витек выбрал самый монструозный меч, который даже с условием материала, из которого был выполнен, оказался чрезвычайно увесистым. И глядя на то, с каким трудом пацан поднимает эту оглоблю, возникали у меня опасения, что новое заклинание может оказаться против двуручника полностью бесполезным. Однако Витек так не считал. Как следует размахнувшись, пацан со всей дури опустил это небольшое деревце, имитирующее меч, на подставленную руку, которой я удерживал невидимый щит.

Ожидаемого перелома кисти не произошло. Заклинание остановило удар, однако по телу прошла волна слабости — бесплатно ничего не дается и магия не стеснялась брать плату, вытягивая из меня силы. Мой уровень слияния не позволял всю работу переложить на плечи магического поля, и приходилось тратить свою энергию. Но в любом случае, это был успех. Причем Витек, как мне показалось, радовался удачному испытанию, даже больше чем я.

Дальнейшие опыты показали, что чем большей кинетической энергией обладали удары, тем сильнее я чувствовал усталость и растущее напряжение. Щита хватало на несколько блоков, после чего контроль над ним терялся и диск рассыпался, оставляя после себя звон в ушах. Новый каст мог быть повторен только спустя несколько минут.

Мои успехи, незамеченными не остались, на полигоне по вечерам все чаще начали оставаться пацаны из обеих групп, если раньше курсанты свободное время тратили, развлекаясь играми или общением, то после начала обучения боевой магии, многие стали задерживаться для самостоятельного обучения. Хотя и далеко не все, некоторые воспитанники оказались либо слишком ленивыми, либо практически неспособными к магии.

У четверых пацанов из нашей группы дар оказался настолько слаб, что тем же рассекающим лучом они не могли перерезать даже пучок травы, про защитную сферу и говорить нечего. К таким, лишенным сильного дара курсантам, относился к примеру, Бажен. Толстый пацан пыхтел, потел, но ничего толкового изобразить не мог, а потом у него вовсе руки опустились и на полигон он приходил только во время занятий.

Те же, кто по вечерам наблюдал за моими попытками создать новое заклинание, после удачных испытаний осторожно начали выпытывать, могу ли я и их научить чему-то подобному? Причем среди этих пацанов был даже Ждан, и пусть гордость не позволила ему спросить напрямую, но в общей группе ходоков он присутствовал.

Разговор с курсантами произошел на пятый день после моего выхода из Холодной комнаты. До встречи с Дементьевым оставались одни сутки и давать какие-то конкретные ответы мне не хотелось, мало ли как повернется ситуация, может мне вообще бежать придется из интерната. Так что я обещал подумать, что несколько погасило свечение горящих надеждой глаз, но явно не до конца — от меня они теперь вряд ли отстанут. Можно конечно и послать их, вот только ничего хорошего такой поступок не принесет.

Пока я всю неделю отрабатывал новое заклинание, произошло еще кое-что интересное. Оказывается, на следующий день, после моего выхода из Холодной в интернат приезжал дядя. Об этом сообщил Леонид, как-то утром отведя меня в сторону от группы. Владимиру, судя по всему, сыскарь сообщил о случившемся в месте силы покушении, и дядя не придумал ничего лучше, как приехать сюда с требованием отдать ему племянника под личную охрану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однако директор мало того, что отказал Владимиру, так еще и не дал ему встретиться со мной. Чем Макар Тимурович мотивировал свое решение, наставник не знал, да и вряд ли ему это было интересно. С другой стороны, воспитанникам в принципе запрещались любые контакты с родственниками, и лишь для меня однажды сделали исключение. Видимо это был единичный случай.

Интересно ситуация складывалась, и уж если дядю не пустили в интернат, то не стоило даже надеяться на беспрепятственную встречу с Дементьевым, а стало быть вскоре меня ждет еще одна самоволка, благо в столицу бежать не придется, повторять это путешествие еще раз, не было никакого желания.

Несмотря на уверенность в правильности своих выводов, я все же весь день ждал, вдруг Леонид позовет меня на встречу с Дементьевым, но нет. Либо Григорий не приехал, что весьма вероятно, либо его все-таки не пустили ко мне, а значит ночью мне предстояла небольшая прогулка за стену.

Для очередной самоволки все уже было спланировано. Место, где я намеревался пройти сквозь стену, находилось в районе складских помещений интерната. В них хранилась старая мебель, какой-то учебный и хозяйственный инвентарь, в общем ничего ценного. Там и днем-то мало кто шастал, а уж про ночь и говорить было нечего. Были у меня мысли просто перемахнуть через стену, но мне тут же вспомнились слова директора об усилении мер безопасности, так что не удивлюсь, если по периметру появились сигналки. Не стоило рисковать.

За пару дней до приезда Дементьева я, на всякий случай, провел пробную вылазку, не выходя за стены интерната. Ночью, когда вся группа уснула, вымотанная интенсивными занятиями, я, переодевшись в одежду, выданную мне Вероникой, выбрался из казармы и тайком добрался до стены. Пара напряженных часов, проведенные в постоянном ожидании появления наставника или любого другого человека, показали, что тревогу никто поднимать не спешит, а значит мой план вполне мог быть осуществлен.

Ночной поход в деревню чуть не сорвался. В который раз убеждаюсь, что любой план, даже самый продуманный, может сойти с колеи из-за любой мелочи, чего уж говорить про мою задумку. И камнем преткновения, кто бы мог подумать, оказался Витек. У пацана в этот день наконец получилось поставить более-менее работающую защиту, и эмоции, что переполняли подростка, не давали ему расслабиться.

Уже давно прозвенел сигнал отбоя, прошла вечерняя проверка и погасли осветительные шары, а Витек все никак не мог уснуть, ворочаясь в постели и периодически шепча что-то вроде «надо еще вот так попробовать». «наконец-то получилось».

Долго ждать, пока неугомонный пацан наконец отправится в царство морфея, я не мог. Уже час прошел после выключения света, а он все никак не засыпал. Можно было конечно сказать, что я пошел в душ или уборную, но как поведет себя Витек, когда я не вернусь быстро? Либо искать пойдет, либо, что хуже, переполошит весь интернат.

Пришлось придумывать легенду о том, что ждет меня неподалеку одна девушка и Витек никому об этом говорить не должен. Пацан от такого внезапного заявления конечно обалдел, но клятвенно заверил, что о моих похождениях он будет молчать, как рыба.

Из казармы я выходил с тяжелым сердцем. Впереди меня вполне могла ждать засада, все-таки Дементьеву я до конца не верил, а позади оставался крайне ненадежный пацан, способный выдать ненароком мою самоволку, но в любом случае идти было надо. Коль уж выбрал дорогу, придерживайся ее до конца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 20 Откровение

Проходить сквозь стены с каждым разом получалось все лучше, однако тридцать сантиметров сплошного камня все также служили серьезным препятствием для эйхора.