Хроники песчаного моря - Мойра Янг

— Нет, это правда, — говорит он. — Клянусь. Чистая правда!

Он запрокидывает голову, тихо чертыхается. Встает.

— Теперь ты не поверишь ни единому моему слову, — вздыхает он.

— Точно, — говорю я.

— Поначалу я от Ястребов никакой помощи не ждал, — объясняет Джек. — Когда мы с Айком сбежали с Полей Свободы, я думал только о себе. А потом я заметил, что вокруг происходит. Вспомнил о бедолагах, которые остались на полях шааля. Попал в Город Надежды, увидел, что творится там. Встретил тебя и Ястребов. Понял, что смогу сделать что-то достойное… Ну, а дальше ты знаешь. Все так совпало, Саба. Поверь мне! Это судьба.

— По-твоему, мы всемером впридачу с вороном победим тонтонов? — спрашиваю я.

— А что такого? Мы с Айком знаем местность, — кивает Джек. — Застанем тонтонов врасплох. Они уверены в своих силах, неприятностей ни от кого не ждут.

— Послушай, я хочу вызволить Лу, а не изменять мир, — замечаю я. — Ты, похоже, рассудком тронулся.

— Саба, если мы все правильно рассчитаем, то у нас все получится, — возражает он. — Ну смотри, вызволишь ты брата, а потом что? Жить под властью тонтонов? Мне этого совсем не хочется. Айку тоже. И Эш, и Эпоне. Спроси у Эмми с Томмо, они ответят то же самое. Подумаешь, Город Надежды дотла спалили! Ну и что? Вот увидишь, на пепелище тонтоны отстроят новый город.

— Значит, если я тебе не помогу, ты мне не поможешь? — спрашиваю я.

— Да я не об этом! — горячится Джек. — Мы не только твоего брата вызволим, мы сразу от всех освободимся. От тонтонов, от шааля… Только без тебя нам не справиться.

— Пообещай мне, что мы вызволим Лу, — требую я.

— Обещаю, — отвечает Джек. — Клянусь.

— Ладно, я с вами, — киваю я. — А что нужно делать?

— Этого мы пока точно не знаем, — говорит он. — Есть некоторые наметки…

— Джек! — взрываюсь я.

— Честное слово! — заверяет меня он.

— Без помощи нам не обойтись, — говорю я и свистом подзываю Нерона.

Ворон подлетает и опускается мне на плечо. Я вытаскиваю из кармана золотое колечко, которое мне дала Мейв.

Если я тебе понадоблюсь, если попадешь в беду, отправь к нам Нерона с этим кольцом, и Вольные Ястребы придут тебе на помощь. Куда угодно и когда угодно…

— Это кольцо Мейв, — объясняю я. — Она велела послать его к ней, если мне понадобится помощь. У тебя есть чем привязать?

Джек достает из кармана кусок бечевки.

— Привяжи кольцо к лапке Нерона, — говорю я. — Попрочнее. Только сильно не перетягивай.

— Готово, — говорит Джек и отступает.

Я глажу Нерона. Смотрю в его умные черные глаза.

— Найди Мейв, — прошу я. Притрагиваюсь к кольцу, касаюсь грудки ворона. — Нерон хороший, Нерон найдет Мейв. Мейв.

Ворон наклоняет голову вбок. Каркает и взлетает в ночное небо.

— Нерон не подведет, — говорю я.

— Эх, зря я тебе с самого начала все не рассказал, — вздыхает Джек. — Надо было…

— Что? Доверять мне? — спрашиваю я.

— Ага, — кивает он. — Я не привык доверять людям.

— Я тоже, — говорю я.

— Слушай, давай начнем заново, — предлагает Джек и протягивает мне руку.

Я недоверчиво пожимаю ее. Ладонь у Джека теплая. Мозолистая. Сильная.

— Прости, что я так ужасно себя вел у Айка, — говорит он. — Черт подери, Саба! В общем, я ревновал. Потому что ты улыбалась Томмо, а не мне. Со мной ты даже не заговаривала, вот я и не сдержался.

— Ревновал? Ты? Меня? К Томмо? — сбивчиво восклицаю я.

Джек подходит на шаг ближе. Протягивает руку. Проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Горячая дрожь бежит у меня по телу.

— Я ревную тебя ко всем, кому ты улыбаешься, — говорит он. — Ты смотришь на меня, а я глаз не могу оторвать от твоих губ… Мне все время хочется тебя целовать. Ты даже не представляешь, какая ты красавица.

Мы смотрим друг на друга. Лунный свет серебрит лицо Джека. Глаза остаются в тени. Он выглядит странно. Как будто я его выдумала.

Я выпускаю его руку и отступаю на шаг. Не понимаю, что он говорит. Сердце колотится. Сердечный камень обжигает кожу. Не могу вздохнуть.

— Мы вернемся к Кривому ручью, — говорю я. — Лу, Эмми и я. У нас там приятельница живет. Ее Марси зовут. Я тебе рассказывала, помнишь?

— Саба! — прерывает меня Джек.

— Она хорошая. Старая подруга мамы, — продолжаю я. — Я уже все обдумала. Честное слово!

— Саба! — повторяет Джек.

Я болтаю без передышки, не в силах остановиться. Не могу взглянуть на Джека. Если посмотрю, то скажу то, чего не должна говорить. Или сделаю что-то. Не знаю, что именно, но… Я будто иду по узкой горной тропе, боюсь оступиться. Надо думать про Лу, помнить, зачем я здесь. И все будет в порядке.

— Вернусь-ка я в лагерь, — говорю я и делаю шаг вперед.

Джек хватает меня за руку. Останавливает меня. Мы стоим рядышком. Слишком близко друг к другу.

— Погоди, — просит он.

Я смотрю на него. Эх, не надо было мне глядеть! Горящий взгляд серебристых глаз прожигает меня насквозь. Сердце замирает.

Он наклоняет голову.

— Не уходи, — шепчет он мне на ухо. — Побудь со мной.

— Я пойду, — бормочу я.

— Прошу тебя, останься, — говорит он.

Его дыхание щекочет мне кожу. Вдыхаю его запах. Слабею. Опасно. Рядом с ним я всегда слабею… Это опасно.

Выдергиваю свою ладонь из его руки.

— Нет. Я пойду, — говорю я. — Спокойной ночи, Джек.

Проскальзываю мимо него. Надо уйти. Поскорее.

Он молчит.

Безжалостное солнце нещадно палит целый день. Тропа становится крутой и каменистой. Мы спешиваемся и ведем коней на поводу. Постепенно взбираемся на гору. Направляемся к перевалу. Это наш последний большой переход. Джек говорит, что хорошо бы выйти к Полям Свободы до захода солнца. Но идти по горам тяжело.

Чем выше мы поднимаемся, тем жарче становится. Даже к вечеру жара не спадает. Нет ни одного деревца. Негде укрыться в тени.

Эм отстает. Я сбавляю шаг, не хочу ее бросать. Она идет все медленнее, еле бредет на отяжелевших ногах. Усталая, побледневшая. Я дожидаюсь ее. Пот льется по лицу, заливает глаза. Утираю лоб концом шимы.

— Пить хочется, — говорит сестренка.

— Бурдюк пустой? — спрашиваю я.

Она кивает. Я велю ей сесть.

Эмми опускается на камень. Я подношу к ее губам свой бурдюк. Она жадно пьет воду. Тонкая струйка стекает по ее подбородку. Я утираю ей лицо концом своей рубахи.

Сестренка удивленно глядит на меня. Я никогда о ней так не заботилась. Меня обычно не волнует, чумазая ли она, давно ли мылась. Па тоже было все равно. За Эмми всегда присматривал Лу. Я гляжу на Эмми.

— Ты когда мылась? — спрашиваю я.