Золотой ворон - Тисато Абэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверное, Коумэ отправилась к женщине, которой удалось сбросить на них с отцом ответственность за свои преступления. Но кто это?
«Там видели женщину с похожей внешностью».
Как смогла Коумэ определить преступника только по одним этим словам?
Колодец, откуда выбирались обезьяны. В том доме, где он находится, раньше жили молодые супруги – продавцы воды. Подумав и найдя ответ, Юкия почувствовал, как кровь отливает от сердца.
– Ваше Высочество! – воскликнул он.
Отправив Ямаути-сю, молодой господин обернулся к Юкии:
– Ты что-то понял?
– Я… – замирающим голосом начал Юкия и посмотрел на хозяина: – Я, кажется, совершил ужасную ошибку.
* * *
В северных землях, которые подчиняются напрямую Северному дому, на развилке, где тракт разветвляется на три дороги, стоит городок Симобара, а там всюду множество постоялых дворов. Это самый большой город в северных землях, и через него обязательно проедешь, если направляешься по земле из Тюо в Тарухи, Симаки или Сигурэ. Он не так блистателен, как Тюо, но по-своему является довольно оживленным местом.
У лавок с довольно качественными товарами находился этот постоялый двор. Все там готовились к ужину. На кухне работало множество ятагарасу, и разглядеть каждого было довольно сложно, однако все-таки Коумэ удалось различить ее фигурку среди других женщин. И ее блестящие каштановые волосы. Дорогие румяна на лице, столь похожем на лицо Коумэ. Яркую одежду, хорошую ткань – все это видно сразу.
Кажется, она помогала здесь совсем чуть-чуть, словно забавляясь, как ребенок. Даже рук не запачкала, а работа уже закончилась.
– Хацунэ! Когда закончишь, можешь идти домой.
– Ой, правда?
– Муж ведь тоже, наверное, скоро вернется, да? Сходите поужинайте вдвоем чем-нибудь вкусненьким.
– Ну что вы! – защебетала, заливаясь журчащим смехом, женщина, и Коумэ испытала такую злость, что в голове, наоборот, прояснилось.
Женщина похорошела, будто бабочка выбралась из куколки, где питалась ядовитыми листьями.
– Я тебя нашла! – встав у входа, громко сказала Коумэ, чтобы все слышали.
Женщина обернулась, заметила девушку и вздрогнула, широко раскрыв глаза. Пока никто не успел спросить, кем ей приходится посетительница, эта женщина, которую назвали Хацунэ, подошла к Коумэ.
– Иди сюда.
Она потащила девушку в комнату, где никого не было. Там резко пахло белилами. Возможно, эта комната принадлежала самой женщине.
Окно выходило на запад, через него в комнату попадали солнечные лучи, окрашивая неубранное помещение красным. Вокруг было множество одежды и украшений. В свете заходящего солнца золотая и серебряная вышивка, бесчисленные драгоценные камни на разбросанных заколках сверкали так, что глазам становилось больно. Перед зеркалом расставлены дорогие белила и притирания.
«Одной такой коробочки хватило бы, чтобы купить нам с отцом еды на полгода», – отстраненно подумала Коумэ.
Хацунэ, втолкнув впереди себя девушку в комнату, вытянула руку за спину и закрыла дверь.
– Почему ты здесь?
– Я сразу все поняла. Говорила отцу: не пойдем на этот постоялый двор, слишком хороший, сколько денег зря потратим. А он меня не послушал: непременно хочу там остановиться.
По дороге в Суго Коумэ с отцом ночевали в нескольких местах, и здесь он хотел остановиться во что бы то ни стало. Он не сказал почему, но уж очень суетился, поэтому Коумэ запомнила.
– Да, я сразу поняла. Этот трус никак не мог сам совершить такое ужасное дело. Кто-то его заставил. Да и кого бы он так прикрывал, что даже письмо написал? Ясно, что, кроме тебя, другой такой не было.
«Дурак ты был, отец».
– Удивительно, что ты все еще оставалась с ним. Когда я узнала, что колодец пересох, я была уверена, что ты его бросила. Тебя ведь интересуют только мужчины с деньгами.
– Как ты смеешь говорить такое собственной матери!
– Ни разу с самого рождения я не считала тебя своей матерью. Так что, давно ты так? – громко допрашивала Коумэ мать. – Давно ты опять пристала к отцу? Соседи-то говорили, что ты ушла, потому что он никчемный человек.
На самом деле все было не так. Когда мать жила с ними, у отца еще хватало энергии перестроить дом. Он общался со многими ростовщикам, хлопотал, пытаясь начать новое дело. Но Хацунэ бросила его и ушла к другому, который тоже занимался торговлей водой. Дело в том, что в то время у ее нового мужчины дела шли лучше, а из колодца в доме Коумэ вода потихоньку убывала.
Отец опустил руки вовсе не потому, что колодец высох. Это случилось, когда Хацунэ бросила их с дочерью.
– Сделку, которую он описал в том письме, совершила ты, верно? Свалив все на отца, ты спокойно сбежала. А ведь он все еще тебя любил! – с горечью сказала Коумэ. – А ты использовала его и снова ушла.
– Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь!
Глядя на бессердечную мать, Коумэ хотелось пронзить ее взглядом.
– Он был мерзавец, рохля, никчемный болван, но он был моим отцом. Моя единственная семья. А ты убийца! – закричала Коумэ.
– Хватит уже, замолчи! – возмутилась в ответ Хацунэ. Иронично, как похоже звучали их голоса. – Ты зачем приехала, мешать матери?
Она говорила жалостливо, но Коумэ безучастно отрезала:
– Мне нужно, чтобы тебя поймали и узнали правду. Вот и все.
Хацунэ скривилась, глядя на дочь:
– Ой, хватит уже. Ты только так говоришь, а на самом деле хочешь из меня денег вытрясти.
Коумэ непонимающе глядела на мать.
– О чем ты говоришь?
– Денег я тебе дам. И красивых кимоно накуплю, сколько захочешь. Мы можем роскошно жить, зачем поднимать шум? Это глупо.
– Не нужны мне деньги, которые ты получила за то, что убила бедных девочек и скормила невинных людей обезьянам.
Коумэ не могла поверить, что ее мать может так бесстыдно себя вести.
– Не думай, что я такая же! – презрительно крикнула она. – Лучше умру, чем стану как ты!
На миг ей показалось, что Хацунэ действительно уязвлена, но та мгновенно взяла себя в руки и улыбнулась:
– Говори что хочешь. Ты так похожа на меня, что даже противно.
Расчетливая, хитрая.
Улыбаясь, Хацунэ сказала, словно пропела:
– То письмо точно написал Дзихэй. Что бы ты теперь ни говорила, никто тебе не поверит. Какой смысл делать то, что не приносит выгоды? Я еще могу тебя простить. Когда мы вот так стоим рядом, мы выглядим даже не как мать с дочерью, а как сестры. И людям на кухне я то же самое скажу. И познакомлю тебя с моим нынешним мужем. Пойдем поедим вместе чего-нибудь вкусненького.
Чудовище! С ней просто невозможно было говорить, и Коумэ отступилась.
