Золотой ворон - Тисато Абэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне ее жалко. Но это отдельный разговор. Я должна блюсти безопасность госпожи Сакуры, поэтому считаю, что Коумэ нельзя оставлять в Окагу.
Услышав из уст Масухо-но-сусуки такой редкий церемонный титул – «госпожа Сакура», – Хамаю состроила кислую мину.
– На этот раз я тоже не могу сделать вид, что это неважно. Ладно, если бы только я, но дело касается и молодого господина.
Обычно Хамаю творила что хотела, но здесь и она признавала необходимость защиты. Поэтому после освобождения Коумэ поместили на время в комнаты Нуйдоно-рё, недалеко от Сёёгу. Масухо-но-сусуки отправила туда даму, которой доверяла, так что за Коумэ постоянно наблюдали.
До сих пор неизвестно, сколько она знала о том, чем занимался отец. Не хотелось осуждать ее только потому, что она была дочерью преступника, но сомнения оставались. А держать при дворе девушку, которая могла нанести вред молодому господину, пусть вероятность этого и мала, недопустимо. В этом вопросе дамы ни за что не желали уступать.
– Так вот, по поводу Коумэ надо подумать. Есть одна дама, готовая взять ее к себе…
Услышав имя этой дамы, Юкия, сидевший рядом, изумился.
– Моя мать так сказала? Сказала, что примет Коумэ в усадьбу наместника в Тарухи? Что за… – Юноша даже привстал, но Хамаю успокоила его.
– Остынь. Я тоже не сразу согласилась.
– Да уж, конечно! – огрызнулся он и закусил губу. – О чем матушка думает?! Должен же быть предел!
Что ни говори, а Тарухи подходила для этого меньше всего, ведь именно там по вине отца девушки уничтожили один из поселков. Так что и ненависть к предателям была сильна: даже если девушку примут, узнай кто-нибудь, что она дочь преступника, – ей не поздоровится.
– Да она сама не должна была принять это предложение! Если она радостно решила устроиться в Тарухи, значит, она либо полная дура, либо совершенная бесстыдница.
– Юкия! Придержи язык!
Сидевший рядом молодой господин, не в силах смотреть, как беснуется Юкия, попытался остановить его, но тщетно.
– Я что, должен молча на это согласиться? Это проблемы моего дома, не вашего. Это меня лично касается! Неужели вы думаете, что я впущу в свой дом человека, которому не доверяю?!
Больше всего юношу обидело то, что, хотя он уехал из Тарухи на время, вопрос, касающийся его семьи, решили без него.
– Я этого так не оставлю! Позвольте мне ненадолго вернуться домой! Я должен как можно быстрее поговорить с матерью и изменить ее отношение к Коумэ.
Хамаю отвела глаза от кипящего Юкии и промычала:
– Ну-у… Знаешь, Юкия, пожалуй, тебе не придется возвращаться в Тарухи.
– Что?!
Хамаю решительно нахмурила брови и, спрятав взгляд, поскребла щеку. Масухо-но-сусуки тоже явно чувствовала неловкость, и Юкия мгновенно понял, в чем дело.
– Мать приехала в Тюо?
– Если честно, да.
«Судя по тому, как повернулся разговор, мать прибыла за Коумэ. Поэтому дамы и пришли посоветоваться», – понял Юкия.
Теперь ему было все ясно.
– Эй, ты куда?
– А что, непонятно? Иду поговорить с матерью.
– Стой, стой, стой. Ты ведь не знаешь, где она сейчас.
– Раз известие пришло из Окагу, значит, она прислала даму из придворной усадьбы. Учитывая, что вы, госпожа Хамаю, и вы, госпожа Масухо-но-сусуки, пожаловали сюда, легко представить, что ее пока оставили там ожидать ответа.
Да и вообще, мест, где в Тюо может остановиться супруга наместника, не так много. Ясно, что Адзуса находилась в придворной усадьбе Северного дома – жилище Северного дома при дворе.
Увернувшись от Сумио и Хамаю, которые пытались его остановить, Юкия направился к выходу.
– Подожди!
Услышав эти слова, он остановился, ведь произнес их человек, которому он прислуживал.
– Что, Ваше Высочество? Это наше домашнее дело, не вмешивайтесь.
– Я не собираюсь вмешиваться. Тебе что сейчас ни скажи, начнется ссора. Иди, но сначала немного успокойся.
– Я очень спокоен.
– А бывало такое, что ты в самом деле был спокоен, когда утверждал это?
– Ваше Высочество!
– В общем, не ходи сейчас. Это приказ.
Наверное, он думает, что стоит ему так сказать – и все его послушают. Юкия не вытерпел.
– Что-то не припомню, чтобы я присягал тебе в верности!
Не слушая возражений, юноша вылетел за дверь. Его провожала взглядом Масухо-но-сусуки. Вдруг рядом кто-то вскрикнул, и ее охватили неприятные предчувствия.
– Что с вами? – Она повернула голову.
Сидевшая рядом с ней Хамаю выглядела растерянно.
– Нехорошо, что он направляется в усадьбу Северного дома. Там сейчас Коумэ: беседует с супругой наместника.
– Что?!
Перед тем как прийти сюда, Масухо-но-сусуки ненадолго покинула Хамаю, чтобы подготовиться. А Хамаю совершенно забыла, что в это время ей сообщила одна из дам, и только в эту минуту сообразила:
– За Коумэ приглядывает твоя дама, верно? Похоже, она случайно услышала, что в усадьбу прибыла госпожа из Тарухи, и спросила меня, можно ли устроить Коумэ встречу с ней.
Переглянувшись с молодым господином, Сумио быстро вскочил:
– Я его остановлю.
– Да уж, пожалуйста.
– Прости, Сумио. Что-то я не подумала, – извинилась Хамаю, но, если судить по грозному лицу Юкии, еще неизвестно, удалось бы его остановить, вспомни она об этом раньше.
Уже выходя, Сумио почесал голову:
– Эх, как быть-то? Он ведь запрещает говорить о своей семье.
Масухо-но-сусуки выглянула из окна на улицу. За деревьями, подрезанными так, чтобы не закрывать обзор, виднелись зеленые горы и равнины. Но нигде не было видно Юкии, который обернулся птицей, надев на себя только ленту – символ его статуса.
Когда разозленный юноша заметил девушку, он ощутил, как по всему телу мгновенно разлился холодок.
Солнце уже начало клониться к западу. Благодаря короткому утреннему дождю воздух был прозрачным, и под ярко-желтыми лучами солнца зелень деревьев отбрасывала густую тень. По обе стороны вымощенной камнем мокрой черной дороги синели волны азалии, словно вспененные летние облака. Фигуры двух человек на этой дороге Юкия сразу узнал даже сверху.
Опираясь крыльями на тяжелый воздух, он скользнул вниз и, приняв человеческий облик, приземлился. Он встал прямо перед съежившейся от испуга Коумэ.
– Юкия!
Поняв, что знает этого мальчика, девушка успокоилась и расслабилась. Однако жесткое выражение на лице Юкии не изменилось.
– Почему ты здесь?
– Я узнала, что приехала госпожа, и не могла усидеть на месте. А ты тоже прилетел встретиться с матушкой?
Коумэ выглядела изможденной, но ее личико все равно оставалось милым. Она вела себя тише, чем обычно, – наверное, упав духом после пережитых волнений – и оттого казалась взрослее.
«Молодая решительная женщина. Да, она вполне подходит под это описание», – вдруг
