Звездопад. Похороны шоу-бизнеса - Сергей Жуков

60

Настроение стремительно портилось. Забросив ноги на стол, я сидел в кабинете и пялился в одну точку в стене.

Полный провал. ПОЛНЫЙ.

Мне было стыдно. Стыдно за тот провал, который я потерпел перед подчиненными. Стыдно за то, что не умею держать себя в руках. Опозорился перед плебеями, психанул. Теперь восстанавливай репутацию благодушного начальника, оправдывайся…

Мда, события этого дня основательно меня подкосили.

Руки тряслись, горло ссохлось. Хотя доктор и запретил, я машинально потянулся к выпивке. Открыв нижний ящик стола, я достал оттуда бутылку виски. Она хранилась там еще с незапамятных времен, по-моему, ее льстиво всучили после концерта в развлекательном комплексе «Gala Stars», когда я закатил жуткий скандал из-за отсутствия минералки в гримерке. Откупорив крышку, я жадно присосался к горлышку. Стало легче.

И действительно, чего я переживаю из-за каких-то лохов. Они – мои подчиненные, я – их хозяин. Хочу – уволю, хочу – нет. Хочу – повышу зарплату, хочу – наоборот. Они мои рабы. И разумеется, они не поняли моего гениального посыла. Это слишком концептуально для мозга плебеев.

Закинув ногу на ногу, я несколько секунд глядел в пространство. Ладно. Поеду на ТВ, поговорю с ребятами. Пристрою сейчас клип и будет все красиво. Полина будет довольна, а все эти Леоновы и прочие элементарно отсосут.

На этой совершенно резонной мысли я вызвал секретаршу.

– Вызови мне такси. – Сказал я, когда она вошла. – Да, и еще. – Тут я слегка замялся. – То что сегодня случилось в конференцзале… – я подбирал слова… – это всего лишь нервы. Никого я увольнять, естественно, не собираюсь, работать продолжают все. Это была мимолетная… ммм… – я поймал ее непонимающий взгляд… – глупость, нервный срыв. У меня просто плохое настроение. Надеюсь, ты меня понимаешь? – Я посмотрел на секретаршу исподлобья. Она стояла передо мной, словно бездушный робот. – Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, Феликс Абрамович. – Ответила секретарша, опустив глаза.

– Ну и отлично. – Произнес я. – А теперь вызови мне такси, пожалуйста.

Секретарша вышла, кивнув, а я сидел как пыльным мешком пристукнутый. Потом я подумал, «пожалуйста» – это я только что сказал ей «пожалуйста»? Теряю форму…

Такси подъехало быстро. Уже через двадцать минут я мчался по московским улицам к ВДНХ. Машина погружалась в бурлящую суету мегаполиса, в кипящее варево, которое я так любил. На фоне тысяч снующих автомобилей и маленьких спешащих человечков я представлял себя кем-то вроде одинокого гения, фанатичного демиурга. «Да, я обязательно наведу здесь порядок», – подумал я.

Наконец мы приехали. Вполне довольный, я дал таксисту щедрую чаевые и вышел. Передо мной простирался огромный телецентр.

Здание МУЗ-1 было выстроено по всем канонам современной архитектуры. Идеально белый корпус, чистые окна, огромная парковка, роскошный вход и охрана. Неподалеку я заметил припаркованный «Кайен» Киносяна. Я помнил эту машину очень хорошо: как-то в 2005-м я мчался на ней на скорости 160 километров в час, унюхавшись в говно и упившись почти до бессознательного состояния. Непонятно, как я не попал тогда в аварию. Бросив взгляд на литые сверкающие диски, я довольно крякнул и направился к двери, где увидевший меня охранник, вытянулся и даже непроизвольно отдал честь.

– И вам того же, полковник. – Усмехнулся я. Настроение улучшалось: я предвкушал хороший куш.

– О, Феликс Абрамович! – затараторила сидящая на ресепшене симпатичная блондинка с акриловыми ногтями. – Рады вас видеть! Вы к кому?

– К Диме. – Небрежно бросил я. – К Пантелеймонову.

– О да, конечно. Сейчас я доложу.

Я кивнул. Бодро пробежав пальчиками по кнопкам, блондинка набрала номер Димы. Сказав буквально пару слов и услышав ответ, она заулыбалась:

– Дима вас уже ждет, Феликс Абрамович.

– Молодец. Скажу Диме, что ты хорошо работаешь. – Отечески посмотрел я на нее.

– Ой, ну что вы… – Девушка засмущалась. – Может, вас проводить?

– Нет, не стоит. – Сказал я. – Я знаю дорогу.

Блондинка определенно меня клеила, но после Полины все остальные женщины лишь навевали на меня тоску. Поднявшись по лестнице на третий этаж, нашел дверь с надписью «программный директор», постучался и тут же вошел. Дима сидел в большом кожаном кресле директора. Увидев меня, он тут же залебезил:

– Феликс Абрамович! – Какими судьбами? Очень рад вас видеть. – Он так страстно пожимал мне руку на американский манер, что чуть не сломал.

– Привет, Дима. – Я плюхнулся на диван для гостей. – Привез для тебя новый клип. Сейчас просто охуеешь. Это пиздец. Такого в России еще не снимали.

– О! Да-да! Наслышаны, как-никак! – Программный директор уже взял у меня диск и вставлял его в DVD-вход на компьютере. – Все газеты об этом пишут! Неужели, – он хищно посмотрел на меня, – я увижу это творение первым?

– Почти первым. – Улыбнулся я.

В душе, конечно, я был уверен, что Диму куда больше волнует не клип великого Феликса Серебрянникова, а тот конвертик с денежками, который Феликс Серебрянников сегодня принес ему, как и в прошлые разы. Не показывая своих истинных чувств, я сидел на диване, пока Дима возился с проигрывателем.

Пока программный директор настраивал оборудование, я вспоминал историю нашего знакомства. Да, Дима должен быть мне очень благодарен. Еще в 2004 году, когда он был всего лишь пешкой в отделе вещания, он здорово помог мне в одной сделке. Тогда я проплатил телеканалу 120 штук за бессменную ротацию трех моих клипов на песни из альбома «Изумрудная страна» в течение полугода. Дима же, благодаря которому, я сэкономил почти 30 тысяч, был представлен руководству как «очень талантливый и перспективный работник» – я лично хлопотал за него перед Костей. После этого карьера Димы резко пошла вверх – он стал получать больше денег, вырос в должности, женился, купил себе квартиру на Ленинском, машину и даже завел молодую красивую любовницу из ансамбля «Русский Бродвей». Глядя на его сытое загорелое лицо, я усмехался, наслаждаясь тем, как умею лепить из грязи успешных и деятельных людей.

– Ну, вот. – Дима, наконец, разобрался с настройкой декодера. – Давайте смотреть.

Я встал с дивана, взял стул и подсел к монитору.

На экране забрезжила картинка. Пошли первые кадры. Костры, инквизиция, пытки.

– Ммм… – Дима непонимающе смотрел на монитор, пытаясь подобрать слова. – Очень… интересно… Мертвые люди, пытки, хоррор.

– Не совсем. – Поправил я. – Это оболочка ужастика. Тут особый подтекст. Попрошу не путать.

– Да, подтекст. Хм… – Дима продолжал просматривать. – Кадр с повешенными собаками. Пробирает. Сжигаемая беременная женщина. Страшно. Знаешь, Феликс, что я хочу сказать. – Тут он откинулся в кресле и посмотрел мне в глаза. – Все очень хорошо, но не совсем в нашем формате.

– Как не в вашем формате???!!! – удивился я. – Это же модное творение! Ты сам сказал, что актуально! Шедевр же!

– Ммм… ммм… – Дима явно старался подбирать слова. – Да, конечно, не спорю. Но больно мрачно, Феликс Абрамович. Боюсь, что зрительская аудитория может не оценить. Тем более, что понадобятся возрастные ограничения.

– Какие возрастные ограничения?!!! – недоумевал я. – Тут что, рубят людей или члены двадцать пять сантиметров крупным планом показывают?! Киносян же свою «Африку» с куклами вуду ставил и ничего. А это творение намного круче.

– Ммм… – Склонился Дима над компьютером. Он прокручивал последние кадры, пристально всматриваясь в монитор. – Тут слишком много страшных моментов. Вот, Феликс Абрамович, эти мертвые собаки на деревьях. Как это объяснить?

– Это аллюзия на то, как Феликс Серебрянников очистит мир шоу-бизнеса от скверны. – Довольным голосом произнес я.

– Чего?! – Лицо Димы непроизвольно вытянулось.

– Ничего. – Ответил я. – Это тонкий метафорический намек, показывающий иллюзорность надежд пешек, желающих стать ферзями, а также их последующую судьбу.

– Мммм… А, да… – Мой собеседник непонимающе смотрел на монитор. – А вот кадр с беременной женщиной? В чем его смысл?

– И это тоже метафора. Аллюзия на то, что решение любой проблемы надо начинать не с последствий, а с того, что непосредственно породило ее.

Я объяснял Диме другие кадры, которые, на его взгляд, были не вполне понятны. Все это время программный директор кивал, хотя, по-моему, он тупо не врубался и просто ждал момента, когда я предложу ему деньги. Наконец, устав от ведения философских бесед с этой скользкой и тугомыслящей амебой, я не удержался и поставил вопрос прямо.

– Ладно, бог с вами. Сколько?

– Что, сколько? – состроил Дима дурачка..

– Да ладно, не придумывай. – Сказал я. – Сколько ты хочешь денег?

– Ммм… – Смутился Дима, но тут же сказал. – Шестьдесят штук.

– Шестьдесят штук?!!! – вспылил я. – И это за возрастные ограничения?!!! Больно дорого! За такие деньги клип можно снять! Короче, давай так, тридцать, плюс постоянная ротация. Пять из них – лично тебе.