Любовник из провинции - Ксения Васильева

Мите так не хотелось выслушивать нэлины глупости по поводу Анны, что он даже сморщился. Нэля была слишком возбуждена зрелищем, и и не заметила его гримасы.

- Послушай, Мить, а это интересно, да? - спросила она, не зная, как ей отнестись к стриптизу: осудить или же воспринять, как театр. - а что, вроде бы такого? Вышла, разделась до гола, потрясла грудями, показала все, что можно и нельзя, и ушла. Даже не улыбалась! Вроде бы она - королева...

Митя молчал и Нэля завершила свои умствования: а вообще - стыдно! Она же догола раздевается при стольких мужиках!

- А при женщинах - можно? - усмехнулся Митя.

Нэля подумала. Щеки ее горели, глаза блестели...

- Нет, - ответила она, - при женщинах тоже не надо... Знаешь, я вдруг заволновалась, как будто я - мужчина, когда она стала ходить... - Сообщила Нэля. - Она снова задумалась, потом сообщила: нет, я бы не смогла... Это ужас!

... А тебе и не надо, Нэличка, подумал Митя, припоминая в подробностях фигуру раздетой жены - толстые ножки, маленькие грудки и тяжеловатую попку... Тело Нэли не было сексуальным на взгляд, впрочем... Впрочем, когда-то ему казалось наоборот, но тогда он не знал ни одной женщины кроме нее...

Они пришли домой и Нэля предложила немного выпить.

Она все еще переживала стриптиз, а ему не хотелось говорить об этом. И еще он решил: сегодня близости у него с Нэлей не будет, он не хочет разрушать храм, воздвигнутый Анне, и не имею

щий - пока! - никаких сексуальных надстроек. А может и имелись е они, но Митя дал себе такое задание: святость и благоговение еред истинной красотой. Не встает же у него, когда он смотрит,

к примеру, на картину Рубенса?..

Они с Нэлей выпили и Митя, нарочито зевая, сказал, что устал сегодня на работе и сейчас свалится и заснет. Он ушел в спальню и лег в постель.

Нэля долго чем-то шуршала, фыркал спрей духов, еще что-то и, наконец, она подошла к нему.

Он лежал с закрытыми глазами, но не спал. Чуть приоткрыл глаза и увидел обнаженную Нэлю - она никогда не приходила к нему голой, а тут...

И вдруг Митя тоже почувствовал страшное возбуждение, которое видно гнездилось в нем еще с сеанса, а теперь, при виде обнаженной Нэли, оно вырвалось наружу.

И Митя, забыв свои наказы, схватил Нэлю за те самые грудки, которые еще полчаса назад не считал сексуальными, - опрокинул ее на себя, устремившись в нее с сумасшедшей силой...

Митей завладела одна идея, одна страсть: Анна Шимон. Из-за нее он даже стал вспоминать Риточку, которая пообещала назвать девочку - Анной... А если это и вправду будет Анна?..

Что он, Митя, будет тогда делать? От Нэли - это ясно! - он никогда не уйдет, но девочку будет опекать, приучать к себе, познакомит с Митенькой, Нэле во всем признается.... Возможно - и у него вырастет красавица дочь Анна, которую может быть возьмет к ним в семью. Анатолия он как-то не брал в расчет вообще.

Митя, как на работу, через день отправлялся в варьете. Нэля как-то догадалась об этом, но против ничего не имела, потому что каждый раз Митя после посещения был суперсексуален. Самой Нэле вроде бы и хотелось сходить на стриптиз, но не на эту... На какой-нибудь новый. Она сказала об этом Мите. Митя удивился: тебе там не понравилось, мне показалось...

Нэля перебила его: "Митя, я же все-таки женщина! Это мужикам понравилась одна, ну они и шляются туда и только туда, на ее сиськи смотреть! А я хочу разных зрелищ, понимаешь?"

- Понимаю, - ответил Митя, - хорошо, мы с тобой сходим куда-нибудь еще, ты там у своих советчиков адресок спроси, - усмехнулся он.

- И спрошу! - С некоторой обидой воскликнула Нэля. И спросила.

Пошли они с Митей в более шикарное заведение с большой программой.

Стриптизерка там была среднего роста, блондинка, тоже с большой грудью, но совсем не такой, как у Анны.

Блондинка была красиво накрашена, - но слишком. Попка у нее была аккуратненькая и розовая.

Вела себя девица на сцене совсем не так, как Анна. Звали ее Сузи. Она играла с тросточкой, зонтиком, садилась на стул, поворачивалась к публике розовым пухлым задиком, наклонялась, с улыбкой глядя на всех меж своих полненьких стройных ножек. Митю от этой Сузи тошнило чуть ли не физически. Он вспомнил фразу по-французски, сказанную об Анне: она - великолепна, потрясающий имидж... Да, Анна была прекрасна, она царила над залом и как бы не она была обнажена, а все те, кто смотрел на нее.

А тут работала статисточка-проституточка, надувная кукла, - и зал ее пользовал, как хотел, - она для этого и старалась.

Нэля тоже как-то не сильно возбудилась, а выйдя из варьете, сказала: фу, какая противная эта сузетка! Твоя Анна лучше, - вдруг добавила она и искоса посмотрела на Митю. Тот хотел было начать что-то болтать, врать, оправдываться, но не смог и сказал с укоризной: ты сама хотела чего-нибудь еще... Теперь поняла, что даже и стриптиз стриптизу рознь?

Больше о походах на стриптиз Нэля разговора не заводила, а принялась за внутрисветскую жизнь.

Теперь вечно у нее сидела какая-нибудь из жен, чаще - Ирочка, и они либо пили кофе или что покрепче, что-то обсуждали, меряли тряпки, либо вровень быстро щелкая спицами вязали или либо смотрели по видаку порнушку или чернушку...

Мите это было наруку: Нэля не задавала ему вопроса, - куда он исчезает на пару часов.

Уходя, он бормотал что-то вроде: вечерний моцион, кости старые поразмять... - и все. А сам отправлялся на свидание с Анной.

Уже где-то на третий раз он понял, что и у Анны - программа. В первый -то раз ему казалось, что это - целиком она сама и, возможно, во второй раз она будет и ходить и держаться иначе - другое настроение... Но нет. И ходила она всегда одинаково и смотрела также мрачновато и равнодушно. Так что романтические митины бредни потерпели крах, но он все же не провалился в яму разочарования и отчаяния, а разумно сказал себе, что программа составляется, исходя из натуры девушки и, наверное, с учетом ее пожеланий, - и был прав.

А в пятый или шестой раз, - когда метр встречал его уже как доброго знакомца, сажая за определенный столик, гораздо ближе к сцене, чем в первый раз, считая его теперь студентом из Европы...

- Мите показалось, что Анна заметила его и посмотрела ему прямо в глаза осмысленно, а не как безглазая статуя. Глаза у нее были светлосерые, с темной окаемкой радужки - странные необыкновенные глаза! Таких он никогда не видел.

Вообще, как только он приходил и садился за столик, он начинал изжариваться на огне, - ему приходили в голову самые идиотские предположения: сегодня Анны не будет, потому что - она уехала, разорвала контракт, сломала ногу, умерла!..- Пока она не входила в своем хитоне (теперь у нее был золотисто коричневый, под цвет ее кожи) в светящийся круг.

И это каждый раз казалось ему чудом и приходил он в себя лишь в тот момент, когда она исчезала и начиналась обычная неразбериха ночного кафе. Он уходил. И самое ужасное было то, что за считанные минуты ее присутствия он не успевал ее разглядеть, - будто он несется мимо полустанка на экспрессе, а она мелькает на перроне, - немая прекрасная девушка, виденная секунду, - запомнившаяся на всю жизнь.

Мечась от этого необъяснимого ощущения, Митя решился - он должен познакомиться с Анной. и добиться ее любви, - не больше, не меньше.

Что будет потом? - Это его, как всегда не занимало,- что-нибудь да будет! Сейчас все силы митиной души направлены были на достижение замысленного.

Итак, после того, как Анна ушла со сцены, Митя как всегда ушел из кафе, но домой и не двинулся. Закрывшись шарфом, подняв воротник куртки, он стал ждать ее, прислонившись к тумбе, - у заднего выхода из кафе. Может быть, предстоит простоять и час, и два, - он же не знает, уходит ли она сразу оттуда или остается с кем-то в зале... Мало ли?..

И он стойко ждал, стараясь только как-нибудь скрыться от пронизывающего сырого ветра.

Стукнула железная дверь, вышла она, лицо ее осветил фонарь над дверью.

Они секунду смотрели друг на друга...

Анна легко обогнув его, быстро пошла по тротуару прочь. Митя был как в ступоре. Анна была такая другая (а что, он думал, что она выпорхнет в хитоне и внесется ветром в лимузин?..)!

Наконец, обретя возможность двигаться, он пошел за ней. Она шла быстро, не оборачиваясь, не задерживая, но и не ускоряя шаг.

На ней был темный в клетку редингот, старинного вида, - с пелеринкой. Волосы затянуты в низкий узел, на голове - плоская темная шляпка. На локте Анны болталась толстая черная сумка,

Мите показалось, что такая же сумка была у его бабушки, и называлась ридикюль.

Анну нельзя было назвать плохо одетой, бедно, безвкусно... Было такое впечатление, что девушка эта вышла из дома в пригороде маленького европейского городка, где-нибудь этак в конце девятнадцатого века...

Идя за ней, Митя не мог представить себе, что он скажет ТАКОЙ Анне Шимон. Той, что ходила как загнанный зверь по подиуму, он мог бы найти нужные слова, но этой?.. Что он скажет ЭТОЙ?