Пока мы не встретились - Карен Рэнни

Все чувства Кэтрин странным образом обострились. Она вдыхала запах его мыла, чувствовала шелковистую гладкость халата, слышала стук сердца.

Поцелуй закончился, но Монкриф не отстранился. Его дыхание стало тяжелым, сердце билось также часто, как и сердце Кэтрин, а к ее бедру прижалось нечто скандально-огромное, горячее и жесткое.

Монкриф медленно повел ее к кровати. Кровать была не такой высокой, как в герцогских покоях, – всего две ступени. Кэтрин поднялась и села лицом к Монкрифу.

– Ты помнишь, я говорил тебе, что ты прекрасна?

– Конечно, помню. Ты изменил свое мнение? Пламя в камине уже разгорелось. Комната осветилась оранжевыми бликами. Черные и красные линии очертили фигуру Монкрифа. Его губы изогнулись в мимолетной усмешке. Он провел пальцами по ее руке. Кэтрин испугалась, что Монкриф заметит, как она дрожит.

– Нет, дорогая. Сейчас ты стала еще красивее.

– Ну и кто теперь льстит?

– Это не лесть, это правда, – сказал он, обвивая ее руками. Горячая волна словно захлестнула тело Кэтрин, хотя она понимала, что Монкриф ничего еще не сделал, только обнял ее и легко пробежался кончиками пальцев по руке до сгиба локтя.

Кэтрин нравилась его гладкая, упругая кожа, мягкость только что выбритого мужского лица. Она протянула руку и зарылась пальцами в его чуть вьющихся волосах.

Кэтрин никогда не скучала по акту любви. Больше всего ей хотелось, чтобы ее держали в объятиях, нравилось тепло любимого мужчины. Однако она никогда в жизни не испытывала такого возбуждения, как сейчас. Не хотелось ни думать, ни оценивать, ни сдерживаться, нестерпимо хотелось только одного – чувствовать.

– Монкриф, – почти простонала она.

– Что, моя радость? – В шепоте Монкрифа звучала едва слышная нота иронии.

– Ничего, – выдохнула Кэтрин. Монкриф сильнее прижал ее к себе и слегка дотронулся губами до нежной щеки. От этого легкого прикосновения по телу Кэтрин побежали мурашки. Монкриф приподнял ее подбородок, неспешно провел пальцем по шее, потом по линии губ. У Кэтрин перехватило дыхание. Все тело изнывало от этой медлительной и едва ощутимой ласки. Кэтрин хотелось большего.

– Ты, правда, этого хочешь? – спросил Монкриф, слегка отстранившись от нее.

Кэтрин решительно кивнула головой. Сейчас этот мужчина заполнял весь ее мир. Она хотела прильнуть к нему всем телом, обнять эту крепкую шею, мускулистые плечи.

– Кэтрин, ты вся дрожишь!

– Наверное, от холода.

– Или от страха. Не бойся. Она не ответила.

Монкриф снова нагнулся и поцеловал ее, мягко, но, настойчиво заставляя раздвинуть губы. Распрямившись, он сказал:

– Ну вот, теперь у тебя теплые губы. Кэтрин молча кивнула.

– Я собираюсь снять халат и лечь с тобой в постель. Согласна?

Она снова кивнула, глядя на Монкрифа как завороженная, во все глаза. Одним движением он сбросил шелковый халат и повернулся, чтобы швырнуть его на ближайший стул.

У Монкрифа были гладкие бедра, мощные голени. Под лопатками мышцы поднимались буграми. Глаза Кэтрин опустились к ягодицам, таким твердым и совершенным по форме, что у Кэтрин возникло абсурдное желание взять их в ладони.

Когда Монкриф обернулся, лицо Кэтрин горело, но не от его наготы, а от собственных дерзких мыслей.

– А теперь я тоже хочу увидеть тебя обнаженной.

– Хочешь? – растерянно пискнула Кэтрин. – Это необходимо?

– Так принято.

Она никогда не обнажала своего тела перед Гарри, но подобное признание прозвучало бы сейчас неуместно.

Монкриф обошел кровать и сел с другой стороны. Кэтрин оказалась к нему спиной и порадовалась этому.

– У тебя красивое тело, Кэтрин. Я так и не смог забыть его с тех пор, как впервые увидел тебя обнаженной.

Кэтрин обдало жаром, потом по коже пробежал холодок.

– Ты поэтому женился на мне? – спросила она, поворачиваясь к Монкрифу. Муж, закинув руки за голову, откинулся на подушки и выглядел в этот момент так возмутительно раскованно, что в своей ленивой наготе мог бы позировать в качестве сатира. Мысли Кэтрин смешались, она повторила: – Потому что увидел меня голой?

Вместо ответа он притянул ее к себе, перекатился на постели так, что Кэтрин оказалась почти под ним, наклонился и прошептал:

– Частично поэтому. А может быть, я сразу возжелал тебя и решил уложить в свою постель.

Кэтрин не могла ничего ответить, Монкриф слишком сильно прижимал ее к кровати. Его стержень оказался у нее между бедер, и если бы она двинулась, он вошел бы в нее. Монкриф наклонился, поцеловал ее в губы и тут же отстранился, а Кэтрин испытала странное разочарование.

– Разве ты не собираешься все сделать? Или ты будешь меня только целовать?

– А тебе не нравятся поцелуи? – спросил Монкриф и провел пальцем по ее нижней губе.

– Нравятся, – призналась Кэтрин и сама себе удивилась – раньше ей не очень нравилось целоваться.

Губы Монкрифа казались очень умелыми, в его дыхании ощущался аромат специй. Кэтрин захотелось самой ответить на его поцелуй, но Монкриф опередил: стиснул ее сильнее, припал к губам и резким движением проник в ее рот языком.

Как странно, что ртом можно, ощутить столь многое! У Кэтрин даже по губам побежали мурашки. Кожа стала такой чувствительной, что каждое новое прикосновение заставляло ее вздрагивать. Она прижалась к его шее, губами чувствуя биение пульса, мощного и быстрого. Кэтрин вдруг захотелось лизнуть его кожу. Она оказалась соленой. От этого нежданного прикосновения Монкриф вздрогнул.

Монкриф стал медленно и аккуратно снимать с нее пеньюар. Его осторожность вдруг стала раздражать Кэтрин, захотелось заставить его поспешить, но она промолчала, целиком отдавшись новым ощущениям.

Теплая ладонь Монкрифа властно легла на ее сосок. Чувствуя, как жар заливает все тело, Кэтрин дугой выгнулась навстречу этому прикосновению и сама притянула голову Монкрифа для поцелуя.

Внезапно Монкриф отстранился и приподнялся на локте.

– Гарри дурак.

Слова прозвучали так неожиданно, что Кэтрин растерялась.

– Почему, черт возьми, этот идиот мог смотреть на других женщин, когда у него была ты?

Он встал, посадил Кэтрин и очень спокойно снял с нее рубашку.

– Страшно подумать, что бы ты с ней сделал, будь она черной, – улыбнулась Кэтрин, ожидая, что ответом ей будет раскатистый смех, но Монкриф вопреки ожиданиям нахмурился.

– Черт возьми, Кэтрин, умеешь ты рассердить мужчину!

– Монкриф, ты разозлился? Если так, то, может быть, нам следует подождать другой ночи?

– Я сержусь не на тебя, Кэтрин. Наверное, на себя, на обстоятельства. Но на тебя – никогда. Кроме того, боюсь, что больше ждать я не смогу, – твердо заявил он, мягко подтолкнул Кэтрин на подушки и шепотом добавил: – Я этого просто не переживу.