Опасное желание - Кара Эллиот

– Некоторые подробности брака, в который вступили старый маркиз и твоя мать, так и остались невыясненными, – сказала Софи. – Ясно лишь, что он был заключен на острове Мадейра.

– Ты действительно нашла документ? – не веря своим ушам, переспросил Камерон.

– Да. По иронии судьбы Дадли похитил меня именно в тот момент, когда я шла к сторожке, чтобы оставить тебе условный знак.

– Похоже, ирония судьбы играет большую роль в моей жизни, – пробормотал потрясенный Камерон. – И превращает ее иногда в фарс.

Софи тряхнула головой.

– К сожалению, наши с тобой отцы общались в то время, когда разум обоих уже начал слабеть, – вздохнув, сказала Софи. – Помню, мама говорила, что папа в те дни никак не мог сосредоточиться и забывал даже о самых важных вещах. А из письма твоего отца явствует, что болезнь тоже наложила свой отпечаток на его способность ясно мыслить. Вероятно, он был озабочен тем, как отнесется сын к его новому браку и как он примет твою мать. Меня удивляет только одно: почему он не послал документы мистеру Григгзу.

– Не знаю. Григгз тоже недоумевает, почему старый маркиз ничего ему не сказал. Кстати, по его словам, он предполагал, что документы, возможно, хранятся у твоего отца. Похоже, они были друзьями и часто встречались, оба любили поговорить об античном искусстве и философии. – Камерон криво усмехнулся. – И вероятно, так погрязли в абстракциях, что забыли о земных делах.

– Если бы моя мать наткнулась на эти документы, она, без сомнения, переправила бы их поверенному в делах маркиза, – задумчиво проговорила Софи. – Но папа запер их в ларце вместе со стопкой счетов и инвентарных списков, и о важных документах благополучно забыли.

– В этом проклятом деле слишком много роковых случайностей и стечений обстоятельств. Если бы мой отец не заболел, если бы мой брат не был столь высокомерен, если бы моя мать не была стеснительной, запуганной женщиной, если… если… если… – все сложилось бы иначе, – с горечью сказал Камерон.

– Признаюсь, я всегда задавалась вопросом, почему твоя мать не добивалась, чтобы тебя признали законным сыном старого маркиза.

– Ты же помнишь мою мать, она была милой, но очень робкой женщиной, боялась каждой тени. Возможно, по-этому – в противовес ей – я стал отчаянно безрассудным. Думаю, причины ее пугливости кроются в происхождении – мама была из простой бедной семьи. – Казалось, Камерон пытался объяснить поступки матери не только Софи, но и самому себе. – Судя по всему, она боялась, что высшее общество не поверит ей. Мои будущие родители поселились на Мадейре, поскольку климат этого острова благоприятно влиял на состояние здоровья отца – он часто болел воспалением легких. Его смерть была неожиданной, и беременная мама вернулась в Англию к своему дяде. Он предупредил ее, если она заявит о своих притязаниях на наследство маркиза, то может поплатиться за это. Поэтому она стала жить тихо, как полагается вдове, со мной, маленьким сыном, в доме дяди. Но вскоре дядя умер, оставив нас без гроша. Мы переехали в Террингтон, когда мне было семь лет. Мама отдала себя на милость моего высокородного брата. Судя по всему, он хотел прогнать ее прочь, но тут вмешался Григгз и заставил Уолкотта дать нам маленький домик и выделить деньги на содержание. Окружающие считали нас бедными родственниками маркиза. Честно говоря, долгое время я тоже так думал. Ты же знаешь, мама сказала мне правду, только когда мне исполнилось пятнадцать лет. Если бы она…

– Давай не будем думать об ошибках прошлого, – перебила его Софи. – Возможно, многие из них мы сможем исправить. – В мерцающем свете фонаря Камерон заметил волнение на ее лице. – Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Неужели это был намек на то, что отношения между ними еще возможны? Камерон боялся в это поверить. Обстановка, в которой они сейчас находились, была далеко не романтической. Хорошо еще, что в подвале не было крыс…

– У тебя есть план побега? Мы снимем с тебя наручники, откроем дверь, а дальше что? – спросила Софи.

– Строить какие-то планы в нашей ситуации означало бы терять драгоценное время. События часто развиваются не так, как ожидаешь, поэтому будем импровизировать.

– Импровизировать… – повторила Софи. – Я заметила, ты часто этим занимаешься.

– Прости, но я прибегаю к этому методу даже в постели, и он никогда не подводил меня, – с улыбкой отозвался Камерон.

На щеках Софи выступил румянец.

– Ты часто говоришь так, словно о чем-то сожалеешь, Кэм. А вот я ни о чем не жалею. Да, действительно, ты перевернул мою жизнь с ног на голову. Но это так восхитительно! Я наконец-то почувствовала себя… живой.

– Хотелось бы мне, чтобы это чувство не покидало тебя, – сказал Камерон. У него защемило сердце, когда он увидел улыбку на ее лице. Софи всегда была лучом света в его темной жизни. – А теперь давай займемся наручниками. Вставь острие отмычки в замочную скважину и резко дерни наручники вверх.

Софи так и сделала.

– Ты, похоже, хорошо знаешь устройство замков у наручников.

– Я бежал из тюрем шести европейских стран, поэтому знаю, о чем говорю. Дерни наручники еще раз, да посильнее.

Тихий щелчок – и замок наконец открылся.

– А теперь дай отмычку мне, – попросил Камерон.

Однако он не успел снять браслет с другой руки. За дверью раздались гулкие шаги – кто-то спускался в подвал по винтовой лестнице. Камерон поспешно спрятал отмычку за голенище неповрежденного сапога и надел второй браслет. В замке проскрежетал ключ, и дверь открылась.

– Отойти к стене! – приказал Мортон, стоя на пороге.

Обитая железом дверь распахнулась, и узники увидели трех человек. Это были Мортон, Дадли и Недди. Мортон в обеих руках сжимал пистолеты.

«Трое противников, два пистолета и мало места для маневра», – сразу же оценил ситуацию Камерон. Надо выжидать. Необходимо узнать, что задумали их враги. Слегка подвинувшись, Камерон прижал колено к бедру Софи.

Она едва заметно кивнула.

– Что за трогательная картина, – с усмешкой проговорил Мортон. – Верная подруга утешает своего любовника в последние часы жизни. – Он бросил лукавый взгляд на Недди. – Что я вам говорил, Уордсуорт! Женщины недостойны того, чтобы о них печалиться. Все они шлюхи.

Недди резко повернулся к Мортону и стал раскачивать головой, как бык, увидевший красную тряпку.

– Софи не шлюха!

– Самая настоящая шлюха, – вмешался Дадли. – Грязная и продажная! Ха, ха, ха!

– Заткнитесь оба! – приказал Мортон.

Увидев, что между противниками нет согласия, Камерон решил добавить масла в огонь:

– Надеюсь, теперь вы поняли, Недди, что эти двое никогда не желали вам счастья с Софи? Скорее всего по их плану вся вина за преступления должна была лечь на вас.

– Заткнитесь, Даггет! – оборвал его Мортон срывающимся голосом. – Встать! – Он взмахнул пистолетами. – И вы, мисс Лоуренс, вставайте.

– Вообще-то я здесь неплохо устроился, – заявил Камерон небрежным тоном. – Впрочем, пара одеял не помешала бы. И еще, пожалуй, бутылка шампанского: у местной воды отвратительный привкус гнили.

– Давайте прикончим его прямо здесь! – взревел Дадли и сунул руку в карман сюртука. – Прикончим – и дело с концом!

– Тихо! – заорал Мортон, взведя курки обоих пистолетов. – Тот, кто издаст хоть один звук, получит пулю в лоб!

Камерон понял, что нервы его противников на пределе, и не стал провоцировать. Он решил хранить молчание.

Софи, казалось, была совершенно спокойна. Ни слез, ни причитаний. Точно так же она вела себя в детстве во время их отчаянных приключений. Софи была всегда отважна, сдержанна и терпелива.

«Я выведу ее отсюда живой и невредимой, – поклялся себе Камерон. – А потом… Впрочем, об этом лучше сейчас не думать».

Все исполнили его приказ и Мортон почувствовал себя увереннее. Он решил, что полностью владеет ситуацией, и скомандовал:

– Встаньте, Даггет! Только медленно! Одно неосторожное движение, и мисс Лоуренс пострадает из-за вашей неосмотрительности!

Камерон поднялся на ноги, демонстрируя полное послушание.

– А теперь вы, мисс Лоуренс.

– Я все же настаиваю: лучше всего пристрелить его здесь, – снова заговорил Дадли. – Бросим труп в море – и никаких следов.

– Вот почему мне приходится думать за нас двоих, – проворчал Мортон. – Вы несете полную чушь, Дадли. Даггет не должен бесследно исчезнуть. В этом случае титул Уолкоттов и их состояние несколько лет придется оспаривать в суде. – Его бледные тонкие губы скривились в усмешке. – У меня есть более интересный план.