Миры Роберта Хайнлайна. Книга 17 - Роберт Хайнлайн

Исполняющий обязанности не торопился с ответом.

— Гамадриада… ты всерьез решила завести от него Детей, а?

— Это мое личное дело, сэр.

— Извини. Хмм… не нарушая законных прав твоей личности, скажу — по-моему, ты неплохо придумала. Если хочешь, я со своей стороны постараюсь посодействовать.

Гамадриада поглядела на Иштар и развела руками — что делать? — а потом ответила:

— Сэр, он отказался достаточно твердо.

— Позволь мне, дочь моя, сделать кое-какие пояснения с точки зрения мужчины. От такого предложения мужчина чаще отказывается, даже если и хотел бы принять — мы стремимся убедиться в искренности женщины. Он может и согласиться, но позднее, только не нужно его подгонять. Это может лишь испортить дело. Но если ты действительно хочешь — не торопись. Ты очаровательная женщина, я верю в тебя.

— Да, сэр. И если у меня будет от него ребенок, все мы станем богаче, так ведь?

— Конечно. Но у меня другие мотивы. Если он умрет или оставит нас, останется банк тканей и банк спермы — ему до них не добраться. Но я не хочу, чтобы он убил себя, Гамадриада, или вновь отправился скитаться. И не потому, что мне его жалко. Старейший — уникальная личность, я затратил слишком много трудов, чтобы сохранить его. Твое общество приятно ему, предложение взбодрило… хоть тебе и кажется, что он болезненно на него отреагировал. Благодаря тебе он все еще жив, и если тебе наконец удастся родить от него ребенка, возможно, нам удастся надолго сохранить ему жизнь. На неопределенно долгое время.

Изогнувшись от удовольствия, Гамадриада улыбнулась Иштар.

— Отец, ты вселяешь в меня гордость.

— Дорогая, такой дочерью, как ты, всегда можно было только гордиться. Впрочем, я не приписываю себе всей чести, твоя мать женщина исключительная.

Не поднимаясь, Гамадриада обхватила друзей за плечи и крепко обняла их.

— О, я чувствую себя отлично!

— Тогда слезай со стола, тощая кобылка, моя очередь.

— Тебе массаж не нужен, — строго сказала Иштар, — у тебя не было сегодня эмоциональных стрессов. Самая тяжелая твоя работа — пару раз мячом со мной перекинулся.

— Но я такой нежный и чувствительный.

— Конечно, дорогой Галахад, а теперь ты самым благородным образом поможешь ей спуститься и мы искупаем ее — еще благороднее.

Галахад подчинился.

— Это вам следовало бы купать меня, — жалобно сказал он. — Я — слепой музыкант. — Он закрыл глаза и запел:

Стоит «фараон»За углом, за углом.И он частенько недружелюбенС парнем,У которого нет ни шиша, ни шиша,И вообще только одни неудачи.

Это про меня, неудачника: в доме две женщины, а мне приходится работать. Какой цикл, Иш?

— Конечно, расслабляющий. Гамадриада, поскольку ты говорила с Айрой при нас, я полагаю, что имею право высказаться. Я согласна с Айрой. Твое присутствие сексуально стимулирует Лазаруса, понимает он это или нет, ну, а если так, депрессия не опасна.

— А он действительно уже настолько поправился, Иштар? — спросила Гамадриада, поднимая руки, чтобы им было удобнее ее мыть. — Выглядит он получше. Однако манеры его почти не переменились.

— Ну что ты. Месяц назад начал мастурбировать. Шампунь, дорогая?

— Неужели? Чудесно! Ах, этот?.. Конечно, спасибо.

Как это здорово,Если у тебя, у тебяЕсть сестра или старый дядька.

— Закрой глаза, Гамаребрышко, чтобы шампунь в глаза не попал. У Иштар клиент всегда под присмотром. А мне ведь не сказала об этом. Сам заметил по графикам. Иш, а почему я всегда завожусь, когда тру Гаме спинку?

— Ты у нас такой возбудимый, золотко. А тебе незачем было знать. Но если за дело взялась Минерва, клиент всегда будет под присмотром… так и должно быть; теперь, я вижу, нам в клинике понадобится компьютерная служба получше. Несмотря на то что, согласно присяге, мы должны предоставлять ему возможность уединяться. Хоть ты, Гама, человек в нашем деле посторонний, надеюсь, ты понимаешь меня.

— О, конечно! Потише, Галахад. Меня и раскаленными клещами не заставишь сказать то, о чем я говорю с вами двоими. Даже Айре. Иштар, а как ты считаешь, из меня может получиться реювенализатор?

— Если ты чувствуешь призвание и умеешь работать… А теперь сполосни, Галахад. Ты умеешь сочувствовать, не сомневаюсь. А какой у тебя индекс?

Детка, это друзья.Не пренебрегай ими.День рождения и йом киппур.

— А… «минус-гений», — призналась Гамадриада.

— Гения мало, — вставил Галахад, — нужна еще потребность в работе, она и подгоняет работника, Гамми, детка.

И Рождество, И Ханука,Карты и даже конфеты.

— Ты фальшивишь, дорогой. Гама, ты «плюс-гений» — это чуть выше, чем у Галахада. Я проверила на всякий случай, вот и пригодилось. Очень рада.

— Это я… фальшивлю? Нет, ты заходишь чересчур далеко.

— У тебя есть и другие достоинства, мой верный рыцарь, не обязательно быть трубадуром. Гама, дорогая, если ты искренна и действительно хочешь этого, то к началу переселения сможешь стать помощником техника. Если ты, конечно, захочешь ехать. Если нет — в клинике всегда требуется персонал. Истинное призвание — это редкость. Но мне ужасно хочется, чтобы ты поехала с нами. Мы оба тебе поможем.

— Конечно же, Гамми! Я фальшивлю, надо же! А в колонии будет разрешена полигамия?

— Спроси Айру. Разве это важно? Возьми халат и накинь на Гаму, а потом быстренько потри меня — есть хочется.

— Хочешь рискнуть? После того, как ты отозвалась о моем пении? Я же вижу каждое пятнышко. Уж я тебя пощекочу.

— Зачеркнем крестом! Извини! Обожаю твое пение, дорогой.

— Это означает «похерить», Иш. Значит, мир. Гамми, бери халаты на всех, будь хорошей девочкой. Кстати, Длинные Ножки, пока я пел — совершенно не фальшивя, — то вдруг сообразил, в чем дело. Минерва ошиблась: «Веселый дом» — это бордель, а значит, сестричка неудачника служила там гетерой… вот и последний кусочек встал на свое место.

— Конечно! Не удивительно, что она субсидирует братца — артистам всегда платили больше.

Гамадриада принесла халаты и положила их на массажный стол.

— Я не знала, что ты не понял этого, Галахад. Я с первого раза обо всем догадалась.

— Жаль, что сразу не сказала.

— А это важно?

— Просто еще один ключ. Дело в том, Гама, что, когда пытаешься разобраться в культуре, то мифы, народные песни, словечки и афоризмы куда важнее формальной истории. Ты не можешь понять личность, если не имеешь представления о ее культуре. Точнее, «его», коли уж мы говорим на английском. Уже одно это слово кое-что говорит о культуре, в которой вырос наш клиент, раз местоимение используется в мужском роде вне зависимости от пола. А это значит, что мужики доминировали или что женщины лишь недавно подняли свой статус — но язык как всегда с запозданием отражает культурные перемены. А причина их — в том варварском обществе, которое породило Лазаруса, о чем свидетельствуют и прочие факты.