Вечный ястреб - Дэвид Геммел

— Знал бы ты, как любил тебя он. Когда зверь гнался за вами и мы шли по вашим следам, он сказал мне, что, если ты погибнешь, он уйдет из Фарлена. А глупцом его не считай. Это воинствующая глупость аэниров ввела его в заблуждение. Камбил рассуждал верно: разумные люди пойдут на что угодно, только бы избежать войны. Не учел он лишь того, что там, где война неизбежна, разуму места нет. Ум — палка о двух концах. Умный человек всегда рассматривает вопрос с обеих сторон, чтобы не поступать наобум. Твой отец был именно таким человеком и верил, что аэниры судят обо всем не менее здраво. Только в этом он и ошибся.

— Хотел бы я в это верить… Ты вот тоже умен, но аэнирам себя одурачить не дал.

— Не дал, — признал Касваллон, — но ведь на мое суждение не влияли тысячи зависящих от меня жизней. Камбил знал, что война будет стоить нам огромных потерь. Вот в чем главное различие между нами, Агвейн.

— Спасибо тебе, родич, за эти слова. Я подумаю над ними, как ты советуешь. Что от меня требуется сейчас?

— Найти Маггрига и собрать как можно больше Паллидов. Привести их к восточному берегу озера над Атафоссом. Там мы решим, как покончить с врагом.

— Ты веришь в нашу победу?

— Верь и ты, Агвейн из Фарлена.

— Постараюсь, — усмехнулся молодой горец.

Касваллон отвел его в сторону, и они сели на склоне. Звезды сверкали, как драгоценные камни на бархатном платье.

— Ты знаешь, что мы с твоим отцом выросли вместе. Знаешь и то, что друзьями мы никогда не были. — Глядя на Агвейна, Касваллон с грустью отмечал его сходство с Камбилом. — Он не любил меня, но я его не виню за это. Никогда не винил. Он видел во мне то, что может погубить клан: себялюбие, пренебрежение к связующим нас обычаям. Теперь мне это ясно как день. Я сожалею, что не могу сказать об этом ему, и хочу высказать все тебе, его сыну. Клан жив, пока мы заботимся друг о друге. Клан — не только происхождение, это еще и образ мыслей. Без этого мы бы ничем не отличались от аэниров. Камбил это хорошо понимал. Забота о соплеменниках делает нас сильными, придает нам мужества.

— К чему ты говоришь мне все это? — спросил Агвейн.

— Замечал ты, как природа возмещает нам то, что недодала? Слабейший в помете щенок всегда самый хитрый, в человеке невысокого роста живет боевой дух, некрасивая девушка добра как ангел. Ты сам убедился в этом на Играх. Борак был сильней тебя и бегал быстрее. Он даже сообщником заручился, чтобы обеспечить себе победу. И все-таки проиграл, потому что ему подобные проигрывают всегда. Мужество питается заботой о ближних, а злу не на что опереться. Ты хочешь уверовать в победу, Агвейн? Я даю тебе эту веру. Горцев им не одолеть никогда.

— Мы убегаем от них. Их гораздо больше, и они убили тысячи наших.

— Да, и многим еще суждено погибнуть — но все-таки мы победим. Не думай о том, сколько их. В наших краях это мало что значит. Думай о своем отце с несколькими сотнями человек, среди которых были и женщины. Бьюсь об заклад, что на каждого горца в том бою погибло три аэнира. Думай об этом, ибо аэниры уже задумались. В глубине души они знают правду — узнай и ты. В этой войне мы на стороне Света, хотя мало годимся для такой роли, и аэнирская тьма наш огонь не угасит.

Агвейн, посмеиваясь, оперся на локти.

— Ты в совете недавно, Касваллон, а речи горазд говорить.

— Сам удивляюсь. Но еще удивительнее, пожалуй, что я в это верю. Всем сердцем.

— Веришь, что добро всегда побеждает зло?

— Да, в конечном счете.

— Почему?

— Не могу объяснить. Я знаю это сердцем, не разумом. Отчего в час смертельной опасности к вам пришла королева?

— По воле случая.

— Где ты взял силы, чтобы побить быстрейшего бегуна?

— Не знаю. Почему же тогда низинники пали? Они ведь тоже были на стороне добра?

— Я не говорил, что тьма не одерживает порой мелких побед. Но мы не низинники, мы Фарлен.

— Вот с этим я целиком согласен. Пойду искать Маггрига.

— Ну что, прибавилось у тебя уверенности?

— Сам не знаю, но мне стало легче.

— Уже хорошо, — сказал Касваллон, поднимаясь.

— Знаешь, моя сестра может быть где-то поблизости. Она ушла в гости к Ларсу со своей подругой, Лареной.

— Я велю разведчикам ее поискать.

Клан стал лагерем на северном склоне гряды холмов, чтобы их костры не заметили с юга. Ночью Касваллон, однако, приказал потушить огни во избежание зарева. Талиесен стоял на холме рядом с ним. Старый друид тяжело опирался на посох, под пернатым плащом виднелся длинный белый хитон. Касваллону показалось, что старик смертельно устал.

— Как твое здоровье? — спросил он.

— Не бойся, помирать я покуда не собираюсь.

— Ты не ответил мне.

— Какое уж здоровье у старого человека. — Друид хитро прищурился. — Знаешь, сколько мне лет?

— Семьдесят… или восемьдесят.

— Если скажу, сколько в точности, ты поверишь?

— Поверю. Зачем тебе лгать?

— Так вот, мне перевалило за тысячу.

— Беру свои слова назад: я не верю тебе.

— Тем не менее это правда. Это я когда-то привел сюда Эариса. Мы с ним стояли на этом самом холме, смотрели вниз на Фарлен и радовались.

— Довольно шутить, Талиесен.

— Я не шучу и не пытаюсь тебя поразить. Ты один из всех горцев способен понять то, что сейчас от меня услышишь. У тебя открытый, пытливый ум, и суевериям ты не подвержен. Ты обо всем судишь самостоятельно. Мне больше тысячи лет, и родился я там. — Друид показал костлявой рукой на звезды. — Ты слышал предания о народе древних — я последний из них. Это мы построили Врата, Касваллон. Не могу даже передать тебе, на какие расстояния мы путешествовали. Подумай о муравье, ползущем через Фарлен, умножь в тысячу раз, и это будет лишь первая ступень моих странствий. Отсюда мы распространились по всей вселенной. Там, где нас видели, рождались религии и складывались легенды. А потом случилась беда.

— Какая беда?

— Великие Врата закрылись внезапно, без всякого предупреждения. Все наши связи с домом и дальними империями оборвались безвозвратно. Нам остались лишь Малые Врата, созданные для ученых вроде меня — чтобы изучать примитивные общества в контролируемой внешней среде.

— Многих слов я не понимаю, но в людях разбираться умею и вижу, что ты говоришь правду. Почему ты решил рассказать мне об этом?

— Потому что ты нужен мне. От тебя зависит будущее Фарлена, моего избранного народа. Еще потому, что в грядущие дни ты увидишь много чудес и должен быть к ним подготовлен. Устройства Врат я тебе объяснить не могу, поэтому считай их волшебными сооружениями. Я уже говорил тебе, что нашел для клана убежище — теперь скажу, где оно находится. Это Голфаллин, первая долина Фарлена.