Срезанная ветвь - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А следом вспыхнул уже знакомый мне купол противопульной защиты.
— Нашье, — заявил их вожак, тыкнув в тушу, болтавшуюся на решётках у «кормы» вездехода.
— Нет. Наше, — ответил Женя, один из солдат. — Ишь чего удумали, халявщики!
— Евгений, отцепляй, — мрачно сказал отец. — Военного конфликта нам не нужно.
— Да мы их сейчас уложим за пять минут! — ответил Евгений. — У них всего две ружбайки.
— Две ружбайки и человек пять сенсов с пирокинезом и прочим. Камни могут не выдержать.
Солдат расстроился.
— Но, блин, Матвей Генрихович… Мы эту падаль так долго выслеживали!
— Не важно. Мы тут гости, Евгений.
Я прикинул и решил поддержать сторону отца, вспомнив историю войн с туземцами, начинавшихся с какого-то пустяка.
— Это сейчас их тридцать, а потом к базе придёт три тысячи. И драконы не станут нам помогать.
— Барь дело говорит, — сказал другой солдат. — Он тут не новичок, порядки и законы лучше тебя знает.
Итак, второй раз мы вернулись налегке. В третий раз мы отправились дальше на запад, всё повторилось примерно также, как в первый — дракон пролетел где-то у горизонта, и мы пошли спать.
А ночью я словил дежа вю со своей первой отцовской экспедиции. Из окна броневика я увидел две незнакомые фигуры, сидящие у гаснувшего костра спинами ко мне.
— Отец! — я разбудил его, подхватил автомат и высунулся наружу.
Двое наших тонмаори стояли у броневика, один из них мрачно произнёс:
— Поговорить.
Двое солдат-патрульный лежали в неестественной позе там, где до этого сидели. Приглядевшись, я понял, что они живые, не ранены и просто спят. Две фигуры, сидящие на поваленном бревне спиной, были странными: один из них был тонмаори в характерном пончо, а второй — во вполне российском полушубке, в утеплённой не по погоде шапке.
Он обернулся — и я узнал его.
Это был мой старый приятель Иннокентий, офицер Тайной полиции, а по совместительству — член Центра Треугольника.
— Садитесь, Эльдар Матвеевич, — он задорно хлопнул по сиденью рядом с ним. — Есть разговор.
— Снова телепортировать? — усмехнулся я. — Снова в какую-нибудь горячую точку планеты?
— Ну-ну, не все наши сотрудники столь радикальны в своих поступках. Уверяю, на этот раз всё обойдётся.
Я плюнул и спустился.
Кто был второй — я уже сам догадался. Тот самый Вечный, один из «великих колдунов» тонмаори, который, несомненно, к Центру треугольника точно также имел отношение. Мощи в нём было немерено. Высунувшийся следом отец было последовал за мной, но Иннокентий ответил коротко и ясно.
— Спите, Матвей Генрихович, мы скоро уйдём и не станем тревожить ваш покой. Мы пришли просто поговорить.
Отец послушался, сказав:
— Если что, я буду рядом.
Я же присел, взглянул в полосатое небо над головой.
— Птицы… — вдруг сказал Иннокентий. — Вы знаете, что ни одно из обществ Земли не озаботилось проблемой птиц и других мигрирующих животных. А между тем — у большинства из них в голове совершенно не было представления, как быть в данной ситуации.
— А вы-то хоть знаете, как быть?
— С птицами? Птиц мы починили, — покачал головой Иннокентий.
Я пропустил это мимо ушей.
— Я про происходящее.
— Понятия не имеем! Более того, мы, конечно, уже спрашивали у наших уважаемых перепончатых коллег о том, что они думают на этот счёт — но они тоже не вполне понимают происходящего.
— То есть вы тоже общаетесь с драконами, — не то спросил, не то констатировал я. — Да, следовало ожидать.
— Общаемся, — кивнул Иннокентий и повернулся к Вечному. — Ну, не вполне мы, а наши скромные коллеги-долгожители. Причём — очень давно. Аномалия в генно-сенситивном коде, благодаря которой русские обнаружили способность говорить с драконами, возникла всего пару столетий назад, а мы же… Ну да ладно, это не так важно.
— Продолжайте. Мне очень интересно.
— Мы пришли не общаться о нашей истории, о нашей сути, о нашей функции и так далее…
— Мы пришли предупредить, — абсолютно бесцветным, как и в прошлый раз, голосом, продолжил Вечный.
Опять за старое, мысленно вздохнул я. Нет уж! В этот раз я не позволю ставить себе ультиматумы и условия. В этот раз я буду диктовать правила.
— Нет уж, — сказал я. — Мы ищем Ануку. И мы её найдём. А вы сейчас потрудитесь мне всё объяснить.
Глава 35
Иннокентий переглянулся с Вечным, и они рассмеялись.
— Всё-таки, Эльдар Матвеевич, вам не двадцать тысяч, а двадцать лет. Вы молоды и горячи. Я рад этому. Значит, вы действительно стали человеком, а не бездушной машиной по убийству миров. Мы хотим предупредить. Тот путь, на который вас выведут драконы, если вам удастся их уговорить — может оказаться дорогой в один конец. Вступив на него, вы сможете найти Ануку. Но при этом очень вероятно, что вы останетесь там навсегда. По крайней мере, те из нас, кто уходил туда — не возвращались.
— При этом ты наверняка найдёшь там ответы на все волнующие тебя — и нас — вопросы, — добавил Вечный.
Я кивнул.
— А прямо сейчас вы мне ответить на них не можете, так?
— Не можем, — покачал головой Иннокентий. — Вне нашей компетенции. И, по большей части, вне наших познаний. Мы лишь смутно догадываемся, где это место, и не хотим вас пугать.
Я усмехнулся.
— Получается, вы, Иннокентий, подчиняетесь, Вечным, они — подчиняются драконам, а драконы…
Иннокентий вздохнул.
— Не вполне точно, но примерно так. Кому подчиняются драконы — я не знаю. И знает ли мой коллега — тоже не знаю. Может, они подчиняются главному дракону, может, коллективному разуму, может — неким своим погонщикам, может, кому-то ещё. Драконы лишь транслируют нам эту волю.
— Хотя бы место назовите, чёрт возьми. И почему Анука так важна для вас?
— Если мы назовём место прямо сейчас — то, боюсь, ты не захочешь идти, — сказал Вечный, затянувшись трубкой.
— Боюсь⁈ Ты чего-то боишься, Вечный?
— Боюсь, что вот это всё никогда не кончится, — он тыкнул пальцем в небо. — А опыт нам подсказывает, что это всё неспроста. Что именно ты можешь это всё прекратить, потому что именно ты всё это и начал.
— Хорошо, хорошо. Допустим, могу прекратить. Но один из ваших тут заявил, что этот мир не спасти, — вспомнил я слова первого из встреченных мной Вечных. — И что плод должен быть сорван. Получается, я сорвал плод?
— Сорвал, — кивнул Вечный. — Кто-то уже сорвал плод. Может, и не ты.
— Кончайте говорить загадками, прошу.
Иннокентий обдумал и ответил.
— Это что-то вроде пророчества. Нам самим не нравится это «пророчество». Скажем, истории, передаваемой из уст в уста. Придёт вечный, древнее драконов, сорвёт плод, и мир падёт в бездну, стряхнув звёзды, как росу с листьев. Но упоминается, сорвавший плод может спасти мир, если сам того пожелает. И мы посчитали, что было бы лучше, если бы пророчество сбылось именно через тебя. Даже если первая часть исполнена не тобой.
— Насколько древнее пророчество?
— Очень древнее. Древнее меня. А мне тысяча шестьсот двадцать лет, — сказал Вечный, затянувшись трубкой.
— Вот же срань, — выругался я. — То есть вы… поручаете мне спасти мир? И погибнуть при этом?
Иннокентий помотал головой и заговорил резко, даже раздражённо.
— Внутри наших коллег существует противоречие по этому поводу. Вы — в прошлом Секатор, а теперь представитель нового, во многом конкурирующего с нами Общества. Молодого, дерзкого. Вы преследуете цели свои личные, цели Общества, да даже если и цели родной страны — но не стабильности мира целиком. Мои хозяева же хранили этот мир несколько тысячелетий, наблюдали, как наступают и отступают ледники, наблюдали гибель и рождение народов, рост и падение Империй. Я почти убеждён, что дело не в вас, и что дело не в Ануке, и не в поручении Елизаветы Петровны Годуновой. Вполне возможно, что всё сотворила Ольга, убившая вашего деда. Это она сорвала плод, это она уродила мир в бездну. Следовательно, она заманивает нас и вас, Эльдар Матвеевич, словно паук, при помощи приманки-Ануки в свои тенёты, чтобы завершить уничтожение мира.
— Либо — что это совершил кто-то третий, — добавил Вечный. — Либо совершил сам факт твоего прихода в наш мир, а эффект был отложенный. В этом случае ты — просто будешь сторонним наблюдателем. И нашим разведчиком.
— Очень похоже на почерк Секатора, — согласился я. — Что ж, я готов. Итак, как мы поступим? Вы приведёте к нам драконов, чтобы они меня проводили в то… секретное место, о котором нельзя говорить?
— Вы справитесь
