Виконт Линейных Войск 6 - Алекс Котов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Запах кислятины аппетита не вызвал, но Лен не был против. Примостившись за грязный стол, он открыл дорожную сумку. Чернила, перо, бумага. Обмакнув перо, он вывел:
«Эсплуар не прибывал в порт. Касательно его пассажиров…»
На секунду он замешкался. Стоит ли писать, что они скорее всего мертвы?
— Эй ты. — Отвлек его от мыслей грубый голос.
Не спрашивая разрешения, за его стол сел посетитель — бугай на голову выше Лена и вдвое шире в обхват.
— Чем обязан, товаг’ищ? — Поинтересовался Лен, делая перерыв на заточку пера.
— Товарищ, говоришь. Хорошее слово. Раз мы товарищи, то поделись деньгами. По товарищески. У тебя их сильно много, как я вижу.
— Да, денег немало. — Согласился Лен и бросил взгляд к стойке. Наверняка этого типа подослал тавернщик. — Однако я не люблю тунеядцев. Ты г’аботаешь?
— Эм… да, я гружу товары. Ну и тут подрабатываю иногда. — Прохрипел он, сбитый с толку.
— Г’узчик значит. Сколько платят за пог’узку?
— Десять медяков в день.
— Маловато будет, а ведь это один из кг’упнейших портов. Г’узы на десятки, если не сотни тысяч золотых. Г’азве спг’аведливо, что г’абочие получают так мало?
Он почесал нос после чего признал.
— Несправедливо.
Лен отечески кивнул.
— А сколько тебе обещал хозяин тавег’ны за то, что ты меня ог’абишь?
— Десять монет серебром. — Признался он.
Лен достал с пояса почти полный кошель и ткнул в него пальцем.
— Тут несколько десятков золотых. Подумай, спг’аведливую ли цену тебе пг’едложили? Быть может, твой хозяин — алчный эксплуататог'?
— Экс… что? — Почесал голову вышибала, не отводя взгляд от кошеля.
— Он не платит тебе честно и пытается натг’авить на человека, что не боится светить золото в таком месте. Как думаешь, я бы делал так, если бы не мог его защитить? — Понизив голос, угрожающе намекнул Лен.
Пелена жадности спала с глаз грузчика, он сглотнул.
— А ты прав, мужик… На подставу тянет, не по понятиям это.
Лен медленно развязывает кошель, кладет золотую монету на стол и подталкивает её детине.
— Теперь ты г’аботаешь на меня и на благо тг’удового наг’ода.
Тот бросает сомневающийся взгляд на хозяина таверны, после чего проверяет монету ногтем.
— Я ничего не понял, но я в деле.
— Пг’авильное г’ешение. Сознательное.
Лен убирает кошель и вновь берется за перо.
«Касательно его пассажиров… Их судьба пока неизвестна»
Теперь нужно подождать, пока чернила высохнут. А раз есть несколько свободных минут…
Лен поднимает взгляд на верзилу.
— Скажи, слышал ли ты о буг’жуазии и пг’авах г’абочих? Нет? Сейчас я тебе объясню…
* * *
Сшитый из одежды матросов парус уныло трепыхался. Штиль.
Уже какой день либо штиль, либо порывистый, лобовой ветер. В таких случаях приходилось снимать паруса, пострадавшее парусное вооружение лишь мешало. Даже при галфвинде, боковом ветре они едва толкали судно в нужном направлении…
Вернее в направлении, которое считал нужным капитан.
Карты течений, приборы навигации — все сгорело вместе с его каютой. Полагаться приходилось лишь на память и звезды, но пасмурная погода мешала и этому. Судно вставало на якорь все чаще, чтобы сверить курс. Еда кончалась. Команда роптала. Течения становились все сильнее, унося корабль черт-те куда, заставляя капитана все больше напрягать силы, чтобы вернуть корабль на курс. Штурман пытался помочь, управляя ветром, но самодельные паруса постоянно рвались.
Тем не менее корабль продолжал ход. Куда-то сквозь необъятные морские просторы.
День за днем становилось лишь холоднее, а пайки — все меньше. Хотя бы с водой проблем не было, для опытного мага воды не было проблемой очистить её от соли… но и этот маг сдавал. С каждым днем капитан Флинт выглядел всё более уставшим.
Топтание на месте утомляло всех. Казалось бы, достаточно просто плыть прямо, чтобы приплыть… Хоть куда-нибудь. Неважно куда и в какую страну, хоть в проклятую пустыню к джинам!
Но корабль словно ходил кругами. Течение ласково тянуло потрепанный в бою фрегат за собой, ветер сдувал судно. Раз за разом капитан возвращал корабль на нужный курс, едва удавалось свериться с небом.
Спустя целой недели, когда звезды не было видно через облака — он сдался. Он уже даже примерно не знал, где они и куда плывут, но ветер, что зловеще холодил спину, намекал — что не туда.
Но он уже ничего не поделать. Еды не было, люди отощали. Уже дважды корпус приходилось спешно чинить из-за нападения мурен. Тогда он благодарил себя за то, что взял с собой достаточно досок и даже на пару дней прекращал проклинать за то, что не взял запасные паруса.
Ха. Основные стоили чуть ли не треть корабля, зачарованные на совесть — они могли выдержать любой шторм. Скорее матча бы сломалась, чем они. Паруса не изнашивались, не гнили и не рвались. Штурман-маг мог направлять в них сколько угодно ветра, разгоняя фрегат до впечатляющих скоростей… Но теперь эти паруса стали пеплом.
На следующее утро их окружал туман.
Ледяной пар клубился над водой столь густо, что с вороньего гнезда не было видно палубы. Холод. Воздух был столь холоден, что изо рта шел пар. Даже ледяная вода была теплой, по сравнению с морозным ветром. Полуголые матросы прятались по каютам, стараясь не показываться на палубе. Впередсмотрящий оброс сосульками, пытаясь разглядеть что-то в тумане.
Бойницы молниевых орудий были открыты, позволяя ветру пронизывать корабль насквозь. Но лучше так, чем быть неготовым к нападению. Кто знает, что может водиться в тумане…
Капитан стоит на палубе, закрыв глаза. Нет смысла смотреть, благодаря дару и туману он ощущал пространство вокруг корабля.
Но то ли дело в усталости, то ли еще в чем — он едва мог чувствовать на пару десятков метров. Магия охотно растворялась в пространстве без следа. Корабль стал слепцом, что продвигался на ощупь в белесой пелене.
Флинт хмурится. Он чувствует, что течение резко усиливается, но не может понять почему. Даже не может сказать насколько, даже просто ощущать это требует всё больше сил.
— Сбросьте веревку! Я хочу знать, сколько узлов мы идем. — Отдает приказ он.
Трясущийся от холода матрос сбрасывает один конец в воду и начинает отсчет. Узел за узлом тянется за узлом.
Капитан на секунду отвлекается и это чуть не губит корабль.
Впереди препятствие и они приближаются к нему слишком близко.
Рифы? Земля? Нет… Он чувствует лед. Айсберг.
Если ничего не сделать — их размажет. Капитан вцепляется в воду невидимыми руками, заставляя её подняться вверх и сформировать волну. Жидкость сопротивляется, будто отказывая магу во власти над собой.
Источник выжимается досуха, каждая капля маны идет в дело.
Нос фрегата подпрыгивает вверх, чуть не скинув впередсмотрящего.
Хруст сосулек и древесины. Днище скользит по дну, прокатываясь по инерции еще десяток метров, палуба накреняется, корабль заваливается набок, словно кит, выброшенный на берег.
В голове нарастает звон. Перенапряженный исток жаждет восстановить потраченное, но вокруг нет ничего. Ни капли энергии. Пустота. Тело капитана, не в силах держаться, скользит по палубе и падает за борт.
Плюх!
Морская вода, выплеснутая на берег вместе с кораблем, смягчает падение. Вокруг слякоть. Снег тает, от воды поднимается холодный пар.
Из корабля высыпают матросы и пассажиры. Аша потирает шишку на голове и оглядываются, пытаясь понять, что происходит. Кругом — ледяная пустошь, по снежным холмикам которой ветер несет снежинки. В воздухе их всё больше, ветер усиливается. Начинается метель.
Порыв ветра срывает снежную шапку с ближайшего холма. Взгляду открывается мачта, обледенелый корпус… Корабль.
Значит остальные холмы…? Взгляд Аши скользит по ледяной пустоши. Их десятки. Все это — корабли, выброшенные на берег и вмороженные в лед?
Сквозь снег виднее что-то еще.
Она поднимает взгляд. Выше и выше, пытаясь нащупать, где это что-то кончается.
Но не может.
Куда ни глянь — за снежной завесой виднеется лед. Он закрывает собой весь горизонт, подавляет размерами. Словно загипнотизированная, она сверлит взглядом сквозь метель, не в силах осознать размеры этой штуки. Кажется, она не просто нависает над ними, эта штука пытается раздавить всех их. В какой-то момент ей мерещится
