За гранью восприятия - Алексей Фомичев

… Рука легонько скользила вдоль теплого бедра, продвигаясь от колена к внутренней части бедра, иногда делая вращательные движения и поглаживания.

– Арту-ур! – Капризный голосок звучал глухо и заигрывающе. – Прекрати.

Рука продолжала движение, подходя все ближе к цели. Пальцы уже дошли до мягкого пушка и тронули влажную мякоть между ног.

– Ну, Артурчик… Хватит. Я устала…

Рука уверенно легла на искомое, и пальцы начали медленное проникновение внутрь, массируя и поглаживая влажную сочную воронку. Плоть чутко отреагировала на касание, внутренние мышцы напряглись, сжав палец, и тут же отпустили.

Над ухом возбужденно засопели, всхлипнули и протяжно прошептали:

– Ар… турчик!.. Что ты делаешь?! Что ты…

Мои губы накрыли горячие уста, тронули юркий язык, слегка сжали его. Потом перешли дальше, к уху. Шепот пропал, сменился стоном. Тот перерос в страстный полувздох.

На этом этапе разговоры прекратились, и мы перешли к активной стадии…

Утром Нина надолго исчезла в ванной. Я успел приготовить завтрак, сделать пару звонков и посмотреть выпуск новостей. Новости были одни – страна готовилась к выборам президента. Шоу предстояло еще то…

Когда подружка вышла из ванной, обмотанная полотенцем с мокрыми волосами, в растоптанных шлепанцах, я не смог сдержать улыбки. Очень уж не шло сердитое выражение лица к ее домашнему виду.

– С легким паром, леди.

Она фыркнула, дернула головой, отчего грива перелетела с левой стороны на правую, и модельной походкой продефилировала мимо моего кресла. Села на диване, закинула ногу за ногу и окатила меня недовольным взглядом.

– Как самочувствие? Выспалась?

– Хотела, но не дали.

– Жаль.

– У меня там все болит. Ты как с цепи сорвался!

– Извини, малышка, – с трудом сдержал я улыбку. – Не удержал себя в руках. Длительное воздержание не идет на пользу хладнокровию.

Нина невольно дернула уголком губ, скрывая улыбку, саркастически хмыкнула:

– И сколько длилось воздержание? Три дня? Или четыре?

– Не помню. Много.

Нина встала, подошла ко мне, чмокнула в щеку и прошептала на ухо:

– Придется отдохнуть еще неделю. Пока у меня минует неприкосновенный период. Или найди себе другую.

«Естественно, – едва не произнес вслух я. – Не стоит ограничивать себя одним вариантом».

Нина ушла в другую комнату одеваться, а я досмотрел телевизор и пошел в ванную сам. Отдых и восстановление сил подошли к концу. Впереди – работа…

Последний день перед третьим проходом я посвятил подготовке. Проверял амуницию и снаряжение, дозакупал необходимое, проверял обстановку вокруг заброшенного дома. Так, на всякий случай. И хотя опыт говорил, что туда никто не сунется, но лишний раз посмотреть не было лишним.

Во время последней прогулки произошла мимолетная встреча с Генкой. Я встретил его возле рынка, где брал фрукты. Заметил его, когда он уже подошел вплотную, и отойти в сторону не успел.

Генка тоже не ожидал меня увидеть. Растерянно хлопал ресницами и смотрел, как на мираж. Разговор вышел сумбурным и скомканным.

Он рассказал, что Наташка первые дни была не в себе, плакала. Потом замкнулась, вечерами сидела дома. Потом немного отошла. Привыкла. Звонить мне не позволяла гордость. И обида.

Мой внезапный уход всех озадачил. Думали – я вспылил и отойду. Потом поняли, что это окончательно. Поняла и Наташка.

– А ты… больше не хочешь ее видеть? – вдруг спросил он, виновато глядя на меня. – Совсем?

– Слышал такую пословицу: уходя – уходи?

– Н-нет…

– Запомни… и расскажи своим. Дважды в одну реку не входят.

Не понять явный намек сложно, а Генка не дурак. Сообразил. И снова захлопал ресницами. На этом мы и разошлись.

«Все мои романы имеют одну общую черту, – думал я, выруливая с рынка. – Они крайне непродолжительны. И вряд ли причина в девчонках. Видимо, я сам не готов к серьезным отношениям. Да и образ жизни явно не способствует изменению ситуации. Так что не будем спешить. Все придет само… или не придет…»

Багровый диск солнца еще начинал падение за крыши домов, а на улицах и площадях уже загорались многочисленные огни, добавляя к слабеющим лучам светила свой свет.

К многоголосому гомону дня присоединялись звуки музыки. Она шла из колонок, выставленных прямо на асфальт. Шла из окон проезжавших машин, из магнитофонов и радиоприемников, игравших в домах.

Наступала праздничная ночь. С дискотеками под открытым небом, гулянками, пьянками, танцами и прочими мероприятиями, запланированными официально и возникшими стихийно.

Праздник… Его не планировали изначально, не вставляли в годовой график торжеств и не готовили как всегосударственный. И конечно, не отмечали бы, если бы не одно НО. Именно НО. С большой буквы.

Если бы не выборы президента. Мероприятия, ставшего привычным в России за последние пять лет. События, которого ждали четыре года. Балагана, спланированного и осуществленного на государственные деньги, а точнее, на деньги, вытащенные из кармана народа, и для народа. По крайней мере именно так утверждали с экранов телевизоров, вещали по радио, расписывали в газетах.

Это так называется в России – выборы. Легитимные – еще добавляют по ТВ. Волеизъявление народа, обязательно вставляют политтехнологи. Политтехнологи – это не ругательство такое, это название профессии. Вроде как специалист по промыванию мозгов и созданию мнения. Нужного мнения. Кому нужного, и так понятно. Уж не народу точно.

Там, под звездами Кремля, дальновидные деятели просчитали очевидное – сидящий в палатах белокаменных старик нужного количества голосов сам не наберет. Поэтому надо врубить все рычаги и добиться! Нужного результата.

Помимо прямого подлога при подсчете были задействованы все возможные ресурсы. Реклама, лозунги, подкуп электората. Это тоже не ругательство, как официально разъясняют. Это нас с вами так величают… ну, чтобы уж не говорить истинное название. Оно как вроде не больно и цензурное.

Так вот наряду с прочими способами и методами использовали старый как институт демократии вариант: «хлеба и зрелищ».

Посему и цены на продукты не так сильно росли, и вроде как зарплату за прошлый год выдали… частично… и не всем.

А чтобы народ, который уже давно электорат, и вовсе позабыл о проблемах насущных, устроили целый марафон. Концерты эстрадных звезд, юмористов, куплетистов и прочих популярных личностей. Тех, у кого брезгливости поменьше, а в кармане пусто.

На одном таком, как говорили, даже действующий президент плясал. А за кулисами ждали бригады реанимации, чтобы успеть спасти того. Потому как здоровье, подорванное в боях за демократию, шалило очень сильно.