Седьмая Луна. Декамерон - Андрей Коробов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слюни. Это были слюни. Дивора постарался.
Губы задрожали, еле сдерживая крик, преисполненный ужаса. И хотя самому ренегату не очень хотелось, он инстинктивно поднял взгляд вверх.
С края крыши осторожно свисал тритон. Монстр подобрался бесшумно, ориентируясь в пространстве сугубо ноздрями.
Его стреловидная, приплюснутая морда качалась прямо над Флэем. Фантом-переросток поигрывал кончиком языка. Засвечивал зубы, вбирая внутрь себя пленительный запах дезертира.
Кислотно-оранжевые глазища с ромбовидными зрачками намекали беглецу: эта тварь голодна донельзя. Предателя обдал холод. Он задрожал, как осенний лист на ветру.
Из-за головы тритона издевательски выглядывала наездница в алой мантии.
Даже сейчас, почти тет-а-тет, Альдред не видел её лица. Верхнюю половину — от изгибов носа до краёв лба — одной резной пластиной скрывала причудливая латунная маска. Пухлые губы дельмейки еле заметно скривились в усмешке.
«Твою ж мать…»
Взгляд Флэя зацепился за одну деталь. У женщины были белоснежные волосы. Но нет, она не была старая. Лишь чуточку старше, чем он.
Маленький кроваво-красный рот раскрылся, являя взору белоснежные зубы.
Чародейка подытожила с облегчением:
— Вот ты где…
Гигантский тритон издал короткий гортанный рык. Напрасно.
Чудовище было готово заживо проглотить незадачливого персекутора. Альдред резко дёрнулся, уходя в сторону. Рука потянулась к лупаре. Он выстрелил в Дивору от бедра и кинулся к окошку напротив. Его не прельщала участь быть съеденным. Ренегат щучкой нырнул внутрь. Земноводное даже не успело подцепить его липучей лапой.
У него не было времени взглянуть, какой ущерб нанесла дробь монстру.
Дивора изнывал от боли. Мелкие свинцовые шарики понаделали дырок в его морде, сделав её рябой. Из них вытекала полупрозрачная, розоватая кровь. Тритон зажмурился. Несколько дробинок попало в глаз, повредив склеру даже через оба века.
Могло достаться и наезднице. Но та вовремя выставила псионический блок. А когда он спал, дробь тут же посыпалась в грязь. Чернокнижница скривила губы, закипая от злости. Она говорила:
— Какой несговорчивый мальчишка…
Её питомец, протестуя, завыл.
— Хочешь съесть его?..
Тот решительно зарычал.
— Догони, — только и сказала чародейка.
Погоня становилась для неё всё интереснее. И если раньше у неё была четкая цель, сейчас прежние установки размыло. И кто знает, чем всё обернётся в итоге.
Беседа гексера с тритоном ускользнула от ушей Флэя. К несчастью.
Язычница погнала питомца вслед за беглецом. Из-за недомолвок их кошки-мышки продолжались с удвоенной яростью.
Вновь потёмки. Ренегат уже успел себе на носу зарубить, чем грозят сухость и тьма. Обрез вернулся в кобуру. На сей раз дезертир, едва встав на корточки, вытянул из ножен бастард. Его манипуляции послужили для здешних упырей своего рода манком.
Сначала в доме царила полная тишина. Вслед за ней послышался скрип старых половиц. Из полумрака на него глядели белёсые глаза каннибалов. А уже в следующий миг реальность попросту перевернулась с ног на голову.
Из кромешного мрака упыри бросались на ренегата всей гурьбой. Носиться по чужой кухне от них он не стал. На догонялки с такой мелочью попросту не имелось и лишней минуты. Наоборот, предатель бесстрашно, сам двинулся прямо на врага.
Химеритовый клинок резал заражённых на составные части. Никакая бархатная одежда богатеньких «гурманов», никакая крепкость скелета не была помехой мечу.
Узорчатый металл в руках ренегата бесновался, но творил чудеса. Альдред не переставал молиться про себя Свету с Тьмой. Как ни странно, Противоположности услышали его зов о помощи.
Флэй не ставил перед собой цель убить каннибалов.
Только остановить, чтоб не мешали.
Молочно-белые руки с ногами падали на запылённый деревянный пол. Следом рушились тела. Людоеды пронзительно верещали. Краем уха ренегат слышал то же, что и при убийстве самого первого заражённого.
— Я не виновата…
— Больно…
— Не надо…
Стоны очеловечивали кровожадных упырей. Альдреда натолкнуло на жуткую мысль: даже обратившись чудовищами, они сохраняют частичку сознания.
Что бы ни представлял собой мор, зараза верховодит бедолагами, которых прибрала к своим тлетворным, загребущим лапам.
Не время было рефлексировать по поводу наблюдения.
Здесь и сейчас жизнь самого Флэя представляла первостепенную важность.
Тритон хоть и мог снести под натиском лап всё здание от крыши до основания, каменный град мог навредить хозяйке. Дивора этого не хотел. Поэтому зверь выжидал.
Предатель понимал это. Решил порыскать в глубине дома иной выход.
«Напрямик путь — верная гибель. Остаётся только зигзаг…»
Глава 8–2. Дивора
Сперва он зашёл в столовую, совмещённую с кухней. На столе остался прокисший ужин и следы борьбы. Далее незваный гость прошёл в опустевшую гостиную, скрипя половицами. Понятия не имея, что может взбрести в голову гексеру, предатель держался у стены, как если бы попал в зону полномасштабного землетрясения.
Вдоль неё он продвигался к боковому окошку с выбитыми ставнями. Попутно — обратил взор на фасадные. Из них открывался вид на пересечение улиц Торгового Квартала. Вели же они в самые разные уголки Саргуз. Где-то там буйствовали орды каннибалов, покуда позволял мрак уходящей ночи.
Передвижение тритона заставляло весь дом ходить ходуном. С потолка сыпалась штукатурка. Всё познается в сравнении. Альдред считал, побег от слона через джунгли — детский лепет в сравнении с тем, что он испытывал сейчас.
Фантом внезапно спрыгнул, круша парапет, на мощёную дорогу. Через фасадные окна было видно, как зверь из Серости поворачивает морду к Флэю.
В янтарных глазищах отразился беглец.
Для ренегата это был, пусть и на исходе, но шанс убежать. Юркнуть в сторону и покинуть обезлюдевшее семейное гнёздышко мещан. Как вдруг фасад первого этажа разлетелся на куски. В грохоте потонули проклятия и брань, что изрёк Альдред. Его застали врасплох. Столько в жизни он не чертыхался ни разу.
Дивора самозабвенно пробил стену собственной башкой. Куски стен полетели в разные стороны, поднимая столпы пыли. Сквозь заслон был виден фиолетовый огонёк: чародейка готовила новое заклинание.
Беглец думать дважды не стал. Тут же бросился к ближайшему боковому окну. Он прикрывал лицо руками от поднявшейся пыли. Надрывно кашлял.
Как если бы этого было мало, обломки фасада обрушились на него каменным шквалом. Летели и били по ногам и рукам. Причём большая часть осколков ранила места, не защищённые латами.
Альдред зашипел.
«Дерьмо!..»
Несмотря на боль, дезертир покинул своё временное прибежище. Бросился между домами переулка, петляя по задним дворам. Дышать становилось лишь труднее.
Убежал Флэй вовремя. Трёхэтажка, что укрывала его от пристального взора чернокнижницы, с
