Руны судьбы (Осенний Лис - 5) - Дмитрий Скирюк

- Слышь, уважаемый, - коверкая слова, проговорил он по-фламандски. Найдётся у тебя в погребе бутылочка хорошего винца?

- Вина? - прищурился тот. - Как же, как же-с! Красного, белого? Розового?

- Красного. Как у него, - он указал на одинокого посетителя корчмы.

- Сейчас велю достать, - кивнул корчмарь и снова вознамерился куда-то побежать.

- Э, э, - попридержал его солдат. Прищёлкнул пальцами. - Быть может, у тебя и оливки найдутся?

- Оливки? А как же-с! Есть. Желаете?

- Caramba! - вскинулся Родригес; его навощённые, торчащие кверху усы плотоядно задвигались. - Желаю ли я?! А для чего, по-твоему, я спрашиваю? Тащи скорее, да смотри про остальную жратву не забудь!

- Не извольте беспокоиться.

- Однако, - хмыкнул испанец, глядя ему вслед, - если так пойдёт и дальше, эта таверна будет первой, которая мне здесь понравится. Ну и ладно. Санчо, сдавай.

За окном смеркалось. В камин подбросили угля, помещение постепенно наполнялось теплом. Парень с вином переместился от камина в уголок и оттуда с мрачным видом поглядывал на испанцев.

Стол заполнялся, как по волшебству. Вино, оливки, сыр само собой, два каплуна, зажаренных на вертеле, грибы, сосиски и яичница, тушёная баранина с бобами и большое блюдо с маслеными лепёшками. Корчмарь опустошил, похоже, всю кладовую.

Впрочем, и солдаты не остались в долгу. Расчувствовавшийся Родригес отхлебнул вина, оказавшегося к тому же весьма недурственным, заел его оливками и сыром и пожертвовал корчме пять полновесных флоринов без сдачи. Святой отец со своим учеником вкушали тут же, за одним столом с солдатами. Последним это явно льстило. Брат Себастьян от мяса отказался, но вина отведал с удовольствием. Томас следовал его примеру и тоже соблюдал умеренность. Солдаты же ели и пили в два горла.

Тем временем беловолосый парнишка в углу уже доцедил свой разнесчастный стакан и теперь понуро сидел просто так.

- Hola, muchacho! - жестом подозвал его Родригес, ставший после выпивки словоохотливым и добродушным. - Чего ты там сидишь, как старая сова? Подсаживайся к нам.

Тот вздрогнул, и солдаты замолчали выжидательно. Взгляд кнехта был какой-то испытующий и в то же время неуверенный. Что сделает? Подсядет к ним? Откажется? Все пятеро прекрасно знали, что местные простолюдины считают зазорным пить с испанцами, тем паче - с испанскими солдатами.

Однако этот парнишка колебался недолго и приглашение принял.

Санчес подвинулся, зыркнул на парня исподлобья. Стасовал колоду, срезал, раскидал на четверых.

- Ты местный? - буркнул он. - Играешь в карты?

- Местный, - отозвался парень. - Не играю.

- Зараза... А в кости?

- Нет.

- Но хоть вино-то пьёшь?

- Вино? - на лице его впервые замаячило подобие кривой улыбки. - Вино пью.

Он был высокий, страшно бледный, чуть кривился набок и старался поменьше шевелить левой рукой. Намётанный солдатский глаз мгновенно распознал недавнее ранение - куда-то в бок, под рёбра, а быть может, между рёбер.

Обидели парня, ой, обидели... Интересно, кто?

Брат Себастьян с учеником уже закончили трапезу, сдвинулись на дальний край стола и там вели неспешную беседу. Никакой вульгарщины, одна латынь, уверенно-спокойная у старшего монаха, немного сбивчивая у того, что помоложе. Белобрысый парнишка их почти не заинтересовал: так, глянули разок и снова отвернулись.

Родригес крякнул, пододвинул парню кружку и щедрой рукой плеснул туда вина.

- Пей, - сказал он, - от ранений помогает. Кровь, вино - невелика разница, и то и это красное... Да будет тебе вздрагивать, - старого вояку не проведёшь. Давно порезали?

- Вчера, - угрюмо буркнул тот.

- Подельники, друзья?

- Девчонка, - отмахнулся тот и в два глотка опорожнил свою кружку.

Наёмники переглянулись, Санчес снова потянулся за бутылкой.

- Да, парень, дело худо, - признал он. - Вот не думал я, что местные девахи такие горячие. Хотя встречалась мне парочка, другая таких девок, что... Эх, да что там! Выпей-ка ещё.

- Она не местная, - ответил тот. - Пришла откуда-то, сказала, что идёт на богомолье, потом мы это... это самое... Мы решили развлечься, но она вдруг ударила меня. Ножом. Ты представляешь, а, испанец? Представляешь?

- Меня зовут Санчес, hombre. Алехандро. Я из Мадрида, там все девки со стилетами, как пчёлы с жалом. Скажи-ка лучше, девка-то красивая была?

- Ничего.

- Ну, ничего, раз ничего. А кровопускание тебе не повредит. Считай, к цирюльнику сходил.

- Да уж... сходил...

- Так ты будешь играть?

- У меня нет денег.

- А мы из интересу. - Санчес передвинул ему карты. - Денег не возьмём.

Михель равнодушно сгрёб расклад, развернул веером.

- Что козыри?

- В колоде по-испански, hombre, нету козырей.

- А много здесь бывает постояльцев, сын мой? - внезапно поинтересовался монах.

- Не так, чтоб очень, - повернулся парень к Себастьяну. - А что?

Вместо ответа тот извлёк на свет и развернул листок бумаги с нарисованным портретом.

- Вы давно живёте здесь?

- С рождения.

- Видели когда-нибудь этого человека?

- Нет. А кто это?

- В здешних краях он известен как Лис. Вглядитесь повнимательней. Между прочим, цвет волос у него рыжий. Вам доводилось его встречать?

- Лис? - нахмурился беловолосый. - Лис, Лис... Я, кажется, припоминаю что-то... А! Ну конечно. Та девчонка, которая меня порезала, она тоже спрашивала меня про какого-то Лиса, я всё никак не мог понять, какого... Вы его ищете?

- Да, сын мой, мы его разыскиваем. - Монах подался к собеседнику, в глазах его проглянул интерес. - Быть может, ты припомнишь что-нибудь ещё?

- Не, ничего, - тот покачал головой. - Мне нечего припоминать, я никогда не слышал ни о каком Лисе. Но вот если вы хотите выслушать меня, святой отец... Вы ведь инквизитор, святой отец? Вы ведь стоите на страже законов божьих, а что это такое, если женщина ударит парня ножом, что это такое, как не беззаконие? Ведь сказано же в Библии: "Жена да убоится мужа своего"... Вы ведь преследуете еретиков и ведьм. Она сказала, что идёт на богомолье, а сама всё спрашивала Лиса, а потом... п-потом... ножом... Кто, если не ведьма, способна на такое?

Парнишка мотал головой и помаленьку впадал в пьяную патетику, язык его всё больше заплетался, и вскоре монах потерял к нему интерес. Однако услышанное заставило его задуматься. Он задал ещё пару-тройку вопросов о девушке, поинтересовался, как та выглядела и о чём ещё расспрашивала. Кончилось всё тем, что беловолосый парень уснул прямо за столом. Расталкивать его не стали.

Заночевали в комнате хозяина корчмы, а следующим утром двинулись в дальнейший путь. Брат Себастьян был молчалив, и Томас, тоже размышлявший над словами пьяного парнишки всё утро и добрую часть ночи, наконец не выдержал.