Нейтронный Алхимик. Конфликт - Питер Гамильтон

Питание было отключено почти от всех систем корабля. Эрик не снимал скафандра, продвигаясь в темноте по двум нижним палубам. Добравшись до капитанского противоперегрузочного ложа, он подключился к бортовому компьютеру и затребовал полную диагностику.

Могло быть лучше. И намного лучше. «Тигара» попала в ремонтный док, потому что стояла на капитальном ремонте. Один из термоядерных генераторов вышел из строя, полетели два растровых узла, теплообменники тянули едва-едва, множество якобы супернадежных компонентов выработали ресурс до нуля.

А ремонт еще и не начинался. Владельцы корабля не хотели рисковать такими вложениями, покуда карантин не снят.

«Господи Боже мой, — подумал Эрик, — «Крестьянская месть», и та не так на ладан дышала».

Он датавизировал бортовому компьютеру команду отсоединить шлюзовую трубу и запустил программу подготовки к старту. «Тигара» приходила в себя долго. На каждом шагу Эрику приходилось запускать дублирующие процедуры, преодолевать сопротивление контрольных программ или перераспределять резервы питания. Систему жизнеобеспечения он даже не стал запускать — важнее было дать энергию на растровые узлы и вспомогательный двигатель.

Запустив термоядерный реактор, Эрик выдвинул на всякий случай несколько сенсорных гроздьев. Перед его мысленным взором предстал док, на изображение накладывался скудный набор данных. Он проверил электромагнитный спектр на предмет трафика, но услышал только фоновое шипение космических лучей. Никто ничего не пытался сказать. Ему сейчас очень пригодилось бы, если бы кто-нибудь — пролетающий мимо корабль или еще кто — поинтересовался, почему Этентия выпала из эфира, что случилось.

Ничего.

Эрик отстрелил штифты аварийного освобождения, которые держали швартовочные захваты дока. Маневровые движки испустили горячие струи газа, омывшие стены дока и затрепавшие полог теплоизоляции, прикрывавший краны. «Тигара» приподнялась на метр над своей колыбелью, натянув паутину впившихся в ее корму пуповин. Разъемы начали лопаться, и шланги забились, как змеи.

Сжиженного топлива на борту было в обрез, и Эрик не мог позволить себе тратить резервы дельта-V, чтобы точно нацелить судно по вектору прыжка. Программа астронавигации представила ему несколько вариантов.

Ни один из них Эрику не подходил. И что тут нового?

Лопнула последняя пуповина, и «Тигара» рванулась на свободу. Эрик приказал бортовому компьютеру выдвинуть антенну дальней связи и нацелить ее на Голмо — вернее, на кружащие около него обиталища эденистов. Сенсорные гроздья начали уходить в свои ниши по мере того, как поступала в растровые узлы энергия.

Бортовой компьютер предупредил пилота, что одна из платформ СО выцеливает корабль радаром, а потом передал в его нейросеть сигнал из диспетчерской.

— Это ты, Эрик? Мы думаем, что ты. Больше ни у одного дурака смелости не хватит. Говорит Эмонн Верона, Эрик, и я тебя прошу — не надо. Корабль на лету сыплется — у меня перед глазами отчет бюро безопасности перелетов. Он далеко не уйдет. Ты или сам убьешься, или что похуже.

Эрик передал на Голмо короткое сообщение и втянул антенну, выходя на вектор прыжка. Платформа СО взяла цель. Предпрыжковая диагностика нескольких узлов дала чертовски странные результаты. Резидентные мониторы бюро безопасности высвечивали запреты на перелет. Агент отключил все.

— Игра окончена, Эрик. Или возвращайся в док, или присоединишься к нашим товарищам в бездне. Ты ведь этого не хочешь? Пока есть жизнь, есть и надежда. Так ведь? Уж ты-то должен знать.

Эрик приказал бортовому компьютеру начинать прыжок.

7

Адов ястреб «Сократ» представлял собою плоский клин, чей серовато-белый корпус составляли сотни различных частей, не слишком подходивших друг к другу и не всегда имевших отношение к космонавтике, — настоящая головоломка из металла и пластика. На корме выступали две моторные гондолы — прозрачные трубки, наполненные тяжелым непрозрачным газом, который менял цвета, проходя весь спектр за три минуты.

Зрелище было в общем и целом весьма впечатляющее, когда звездолет заходил на посадку на причальные уступы Валиска. Если бы оно имело к реальности хоть какое-то отношение, корабль со своим экзотическим вооружением мог бы в одиночку расправиться с целой эскадрой конфедеративного флота.

Но когда через пустыню уступа к кораблю направился космобус, иллюзия развеялась. «Сократ» снова превратился в грязно-бурое яйцо с надетым на него жилым тороидом. Рубра заметил на задней оконечности корпуса два небольших выступа, которых раньше не было, — примерно там, где у фантастического звездолета торчали гондолы двигателей. «Интересно, — подумал он, — это доброкачественные разрастания или нет?» Насколько энергистические силы способны предотвратить распространение метастазов в одержанных телах по мере того, как иллюзия превращалась в реальность и клетки начинали делиться, повинуясь воле одержателя? Слишком сложный это процесс для такой грубой силы — изменять структуру ДНК, управляя процессом митоза. Энергистическая сила подходила для того, чтобы пробивать стены и переплавлять материю в новые формы, но Рубра еще не замечал, чтобы ее применяли с достаточной точностью.

Возможно, эпидемия одержания завершится оргией неизлечимых раковых опухолей? Немногие вернувшиеся души были довольны внешним обличьем доставшихся им тел.

Что за ирония судьбы это будет, подумал Рубра, если получивших полубожественную силу погубит тщеславие. Но перспектива эта таила в себе опасность еще большую. Оставшиеся свободными люди станут ценностью еще большей, а попытки одержать их — еще более отчаянными. И эденизм станет последней осажденной крепостью.

Он решил не упоминать об этом в разговоре с когистанским Согласием. Еще одно маленькое преимущество — никто во всей Конфедерации не имел возможности так внимательно наблюдать за одержимыми и их поведением. Рубра, правда, не был уверен, что сумеет применить это знание, но он не собирался выдавать его за здорово живешь, пока не припрет.

Он ограничился тем, что выделил из основной своей личности подпрограмму, отслеживающую распространение меланом и карцином среди одержимых Валиска. Если опухоли окажутся злокачественными, положение дел в Конфедерации резко переменится.

Космобус отошел от шлюза «Сократа» и покатил назад через уступ. В зале прибытия уже толпились Кира и десятка четыре ее приспешников. Из соединившегося со шлюзовой камерой космобуса выбежали тридцать пять ребятишек-полуночников — безголовых юнцов с красными платками на лодыжках и гордым изумлением в очах. Ну еще бы, после стольких бед они достигли своей земли обетованной.

— Черт, пора бы вам остановить эти полеты, — пожаловался Рубра когистанскому Согласию. — За эту неделю уже две тысячи жертв. Должен же быть какой-то способ.

— Мы не можем пресечь каждый вылет адова ястреба. Их деятельность не влияет на общий ход событий и относительно безвредна.

— Для этих детишек? Вряд ли!

— Согласны. Но мы не сторожа всем нашим братьям. Усилия и риск, затрачиваемые адовыми ястребами на тайные перелеты в поисках обманутых полуночников, непропорциональны результату.

— Иными словами, пока они заняты этим, то не могут творить большего зла где-то еще.

— Совершенно верно. К сожалению.

— И это вы меня называли бессердечным ублюдком?

— От одержания так или иначе страдают все. Покуда мы не найдем решения проблемы, нам остается лишь сводить страдания к абсолютно неизбежному минимуму.

— Точно. Хочу заметить, что когда Кира достигнет волшебной отметки, то пострадаю я.

— Еще есть время. Астероидные поселения оповещены об этих тайных вылетах. В будущем их станет меньше.

— Я же знал, черт, что нельзя вам доверять.

— Мы не причинили тебе зла, Рубра. И ты можешь передать свою личность в нейронные слои любого из наших обиталищ, если так случится, что Кира Салтер готова будет вырвать Валиск из этой Вселенной.

— Буду иметь в виду. Но я не думаю, что вам придется приветствовать меня как блудного сына. Дариат почти созрел. Когда он перейдет на мою сторону, пусть Кира волнуется, куда перенесу Валиск я.

— Твои попытки переманить его рискованны.

— Так я и создал «Магелланик ИТГ» — на одной наглости. И так я отверг вас. У вас ее нет.

— Раздор ничего нам не даст.

— Если у меня все получится, я смогу противостоять им на уровне, который вы даже вообразить не в силах. Риск придает жизни смысл — вот чего вы не могли никогда понять. В этом разница между нами. И не надо поглядывать на меня свысока. Это была моя идея, и это у меня есть шанс ее исполнить. У вас есть что предложить взамен?