Сумма теологии. Том II - Фома Аквинский

Этому противоречит сказанное [в Писании] от лица дьявола: «Взойду на небо… буду подобен Всевышнему!» (Ис. 14:13, .14). И Августин говорит, что «раздувшись от гордыни, он пожелал величаться Богом»[273].

Отвечаю: несомненно, что согрешивший ангел добивался того, чтобы быть как Бог. Но это стремление можно понимать двояко: во-первых, [быть как Бог в смысле] равенства, во-вторых, [в смысле] сходства. Он не мог стремиться быть как Бог в первом смысле, поскольку естественным образом знал, что это невозможно, и к тому же он не обладал никаким навыком, предшествовавшим его первому согрешению, и никакой сковывающей его ум страстью, которая привела бы его к выбору невозможного, как это случается с нами, через отпадение в какой-либо частности. Но даже если допустить, что подобное было возможно, оно было бы противно естественному желанию, ибо естественное желание всегда направлено на сохранение природы желающего, а она бы не сохранилась, если бы была изменена в другую природу. Следовательно, никакая тварь более низкого порядка не может ни при каких обстоятельствах возжелать обрести степень более высокой природы – ведь [даже] осел не желает быть лошадью, поскольку в этом случае он перестал бы быть самим собой. В данном случае нас подводит воображение: в самом деле, на основании того, что человек порой стремится занять более высокую степень в смысле чего-либо акцидентного, которое может возрастать без разрушения субъекта, иные приходят к заключению, что он может стремиться и к более высокой степени природы, достижение которой сопряжено с прекращением его бытия. Но очевидно, что Бог превосходит ангелов не только акцидентно, но и степенью [Своей] природы, как [впрочем] и один ангел – другого. Поэтому невозможно, чтобы ангел низшей степени желал равенства с [ангелом] высшим, и тем более, чтобы он стремился к равенству с Богом.

Что же касается желания быть как Бог в смысле подобия, то оно бывает двояким. Во-первых, в смысле того подобия, согласно которому все сотворено так, чтобы быть уподобленным Богу. И в этом случае, если кто-либо желает быть подобным Богу, то он не совершает никакого греха; [по крайней мере] в том случае, если он желает такого уподобления в должном порядке, то есть, что он желает обрести его от Бога. Однако он бы согрешил, если бы пожелал быть подобным Богу пускай и правильным способом, но благодаря собственной, а не божественной силе. Во-вторых, кто-либо может желать быть подобным Богу в некотором неестественном для себя отношении, как если бы он пожелал сотворить небо и землю, что естественно только для Бога, в каковом желании [безусловно] присутствует грех. И именно так дьявол и пожелал быть как Бог. Притом он не то что бы пожелал походить на Бога в том смысле, что восхотел не быть абсолютно ничьим субъектом, поскольку в таком случае он пожелал бы собственного небытия (ведь всякая тварь может иметь свое бытие исключительно через Бога). Однако он пожелал уподобиться Богу в том отношении, что захотел в качестве конечной цели своего блаженства нечто такое, чего он мог бы достичь благодаря собственной природе, тем самым отклонив свое пожелание от сверхъестественного блаженства, которое может быть достигнуто лишь с помощью божественной благодати. Или же он мог пожелать в качестве своей конечной цели достичь такого уподобления Богу, которое даруется исключительно благодатью, но достичь его именно силами собственной природы, а не с помощью Бога в установленном Богом порядке. Последнее [представление] полностью согласуется с мнением Ансельма, сказавшем [о дьяволе], что он взыскивал того, к чему бы пришел куда вернее, если бы не двигался с места»[274]. Оба эти представления по сути идентичны, поскольку согласно обоим он стремился обрести конечное блаженство с помощью собственных сил, каковое свойство присуще одному только Богу

А так как то, что существует само по себе, есть причина существования другого, из этого следует, что он также стремился властвовать над другими, что также есть не что иное, как извращенное желание быть подобным Богу.

Вышесказанное является ответом на все возражения.

Раздел 4. Существуют ли злые по природе демоны?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что некоторые демоны злы по природе. В самом деле, Порфирий, как свидетельствует Августин, утверждал, что «существует особый род по своей природе лукавых демонов, принимающих вид то богов, то душ умерших людей»[275]. Но быть лживым – значит быть злым. Следовательно, некоторые демоны по природе злы.

Возражение 2. Далее, ангелы, как и люди, сотворены Богом. Но некоторые люди злы по природе, ибо о них говорится [в Писании], что «зло их – врожденное» (Прем. 12:10). Поэтому и некоторые ангелы могут быть по природе злы.

Возражение 3. Далее, некоторые неразумные животные по своей природе имеют злые расположения: так, лиса по природе хитра, а волк по природе жаден; и притом все они – Божьи твари. Поэтому демоны, хотя они и сотворены Богом, могут быть по природе злы.

Этому противоречат слова Дионисия о том, что «демоны по природе не злы»[276].

Отвечаю: все сущее, поскольку оно сущее и обладает своею частной природой, имеет естественную склонность к некоторому благу (ведь оно происходит из благого начала, а следствие всегда обращено к своему началу). Затем, случается, что с частным благом соединяется толика зла (так [например] с огнем соединено зло истребления других вещей), но с всеобщим благом не соединено никакое зло. Таким образом, если есть нечто, чья природа имеет склонность к некоторому частному благу, оно может быть по природе склонно и к некоторому злу но не как именно злу, а акцидентно, как соединенному с некоторым благом. Однако если хоть что-нибудь в его природе склонно к благу как таковому, то тогда по своей природе оно не может быть склонно к злу. Далее, очевидно, что любая умная природа склонна к благу как таковому, которое она воспринимает и которое является объектом ее воли. Следовательно, коль скоро демоны суть умные субстанции, они никоим образом не могут иметь естественной склонности к какому-либо злу. Значит, они по природе не злы.

Ответ на возражение 1. Августин упрекает Порфирия за высказывание, что будто бы демоны лживы по природе, со своей стороны утверждая, что они таковы не по природе, а по собственному пожеланию. Ведь Порфирий полагал их лживыми по природе потому, что был уверен: демоны – это животные с чувственною природой, а чувственная природа испытывает склонность к некоторым частным благам, с которыми может быть соединено зло. В этом случае, действительно, они могли бы иметь естественную склонность к злу хотя и акцидентно, в той мере, в какой зло соединено с благом.

Ответ на возражение 2. Злоба некоторых людей может быть названа естественной либо вследствие их привычки, которая суть вторая натура, либо же – естественной склонности к некоторой особой страсти со стороны их чувственной природы (ведь говорят же об иных как о по природе вспыльчивых или похотливых), но не со стороны их умной природы.

Ответ на возражение 3. Диким зверям в их чувственной природе присуща естественная склонность к некоторым частным благам, с которыми соединено определенное зло; так, лиса, ища свою добычу, естественным образом включает в свою сноровку плутовство. Но быть хитрой не является злом лисы, ибо хитрость принадлежит ей по природе; ведь и жестокость собаки, по замечанию Дионисия, не зло[277].

Раздел 5. Озлобился ли дьявол в силу извращенности собственной воли в первое же мгновенье своегосотворения?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что дьявол озлобился в силу извращенности собственной воли в первое же мгновение своего сотворения, ибо сказано о дьяволе: «Он был человекоубийца от начала» (Ин. 8:44).

Возражение 2. Далее, по словам Августина, отсутствие формы сотворенного предшествовало его оформлению не в порядке времени, а в порядке природы[278]. Затем, согласно ему же, «небо», о котором говорится, что оно было сотворено в начале, обозначает пока еще не полностью оформленную ангельскую природу, а когда читаем: «И сказал Бог: «Да будет свет!» – и стал свет» (Быт 1:1), то под этим должно разуметь полное оформление ангела посредством его обращения к Слову[279]. Следовательно, природа ангела и свет были сотворены одновременно. Но в тот же самый миг, в который был сделан свет, он был отделен от «тьмы», под каковою обозначены падшие ангелы. Таким образом, в первое же мгновенье своего сотворения некоторые ангелы были созданы блаженными, а некоторые – грешными.