Улыбка Афродиты - Стюарт Харрисон

– Нет, боюсь, что нет, – несколько неопределенно ответил Дова.

Мы подошли к выходу, я пожал ему руку и поблагодарил за экскурсию. Он сказал, чтобы я не стеснялся и обращался прямо к нему, если вдруг понадобится его помощь. Я снова поблагодарил его и вышел на улицу, оглядываясь в поисках такси, которое довезло бы меня до отеля «Ионнис».

Как выяснилось, «Ионнис» не относился к числу тех стандартных международных отелей, где обычно любят останавливаться торговцы антиквариатом. Вместо этого он оказался дешевой гостиницей всего в квартале от пристани, где рыболовные суда ежедневно выгружали свою добычу. Краска на его фасаде облупилась, ступени лестницы, что вела к входу, были стерты бесконечными приходами и уходами пеших туристов и других жильцов с ограниченными средствами. Снаружи запах рыбы смешивался с парами дизельного топлива, внутри застоявшийся табачный дым соревновался с «ароматами» неаппетитного варева, долетавшими с кухни.

Молодой портье равнодушно взглянул на меня из-за маленького окошка своей конторки.

– Вы говорите по-английски? – с надеждой спросил я.

Он кивнул:

– Вам нужен номер? Есть очень хорошая комната на четвертом этаже с видом на залив. Недорого.

– Спасибо, я ищу не комнату. Я разыскиваю одного человека, который останавливался здесь. Его зовут Иоганн Коль.

Имя не вызвало никаких эмоций. Установив, что я не являюсь потенциальным постояльцем, молодой человек принял преувеличенно безразличный вид.

– Здесь нет никого по фамилии Коль.

Я вытащил бумажник и положил на стойку пятьдесят евро.

– Это старый человек. Он останавливался здесь в апреле.

Я показал ему фото из газеты, но он едва взглянул на него: все его внимание было приковано к моим деньгам. Сунув руку под стойку, он вытащил регистрационный журнал и, перелистнув несколько страниц, повернул его ко мне.

– Коль. Пятнадцатое апреля. Жил здесь четыре дня.

Я пододвинул деньги к нему. Коль приехал за пару дней до открытия выставки и на Итаку, как я понял, вернулся вместе с отцом. В журнале было записано, что он из Гамбурга, хотя не указывались ни улица, ни номер дома. Я поблагодарил портье и направился к двери, но он окликнул меня:

– Если хотите, можете забрать его вещи.

– Что за вещи? – Я вернулся к стойке, а портье указал на шкаф.

– Иногда постояльцы оставляют вещи. Забывают их. – Портье открыл дверцу шкафа, за которой громоздились картонные коробки с одеждой и старыми книгами. Немного покопавшись, он вытащил потрепанную сумку и поставил на стойку.

– Он все это забыл?

Сумка выглядела набитой битком. Я потянулся к молнии, но молодой человек удержал меня:

– Вы его родственник?

– Нет.

– Мы отдаем вещи только родственникам.

Чуть помедлив, я вытащил бумажник и протянул ему еще сорок евро.

– Я его брат, – язвительно сказал я.

Портье просто взял деньги и молча пододвинул сумку ко мне. Открыв ее, я обнаружил, что она в основном набита одеждой. Были также пара туфель и несессер с зубной щеткой, бритвенными принадлежностями и пузырьком каких-то таблеток.

– Как долго вы храните вещи? – спросил я.

– Месяц-два. А затем отдаем их: у нас и так все ими забито. – Он показал на переполненный вещами шкаф.

– Но эти вещи здесь с апреля – почти три месяца.

Молодой человек взглянул на сумку и указал на цифры, написанные сбоку маркером.

– С июня, – сказал он.

Я вспомнил, что примерно в июне было найдено тело Коля, а отец настаивал, чтобы его отпустили из больницы.

– Дайте-ка посмотреть, – сказал я и, взяв журнал, прежде чем портье сообразил потребовать еще денег, принялся перелистывать его, пока не нашел то, что искал. Коль вернулся в отель в мае. Он зарегистрировался на следующий день после того, как у отца случился инфаркт, и так и не выписался. Понятно почему: через пару недель он поехал на Итаку и, взяв такси, отправился из Писо-Аэтос к монастырю Кафарон, а там кто-то пырнул его ножом. Но почему он вернулся обратно в отель после инфаркта отца? И зачем поехал на Итаку?

Уходя, я взял с собой сумку Коля, затем нашел бар неподалеку от пристани, сел за столик и перебрал все вещи. Они оказались дешевыми и поношенными. На дне сумки под вещами я обнаружил пластиковую папку на молнии – в таких школьники хранят тетради и карандаши. Внутри лежала черно-белая фотокарточка, на которой была заснята группа людей в немецкой военной форме времен Второй мировой войны. Они позировали фотографу, улыбаясь в объектив. На заднем плане я различил несколько зданий, имевших средиземноморский вид, а тени на земле заставляли предполагать, что снимали при ярком солнце. Кое-что на фото меня удивило. Двоим солдатам было явно больше пятидесяти лет, и остальные по сравнению с ними выглядели чрезвычайно юными. Лицо одного из них, стоявшего в первом ряду и выглядевшего почти мальчиком, было обведено кружком. Его форма казалась для него чересчур большой. С краю стоял еще один человек, которому было лет под тридцать. Красивый, с очень светлыми волосами и в офицерской форме. На кителе – железный крест, вроде того, что я нашел в кабинете отца.

Я повернул снимок обратной стороной к себе. На нем была дата: июнь 1943 года. За год до эвакуации с Итаки. Указания, где был сделан снимок, не имелось, но я был уверен, что это Вафи. Я опять посмотрел на обведенное кружком лицо, но ничто, кроме его молодости, не выделяло его среди остальных солдат.

Убирая снимок в папку, я обнаружил там кое-что еще. Это был сложенный лист из немецкой газеты. Не важно, что я не понимал текста. Газета была датирована сентябрем прошлого года, и экспонаты на снимке были именно теми, которые я только что видел в музее. Изображение статуи Афродиты не оставляло сомнений, что в статье говорится о находке коллекции Дракулиса.

Заплатив за кофе, я спросил официанта, нет ли поблизости интернет-кафе. Он указал мне на кафенио на набережной, где в дальнем углу на каждом столике стояло по два компьютера, и их можно было арендовать поминутно. Включив компьютер, я набрал слово «Антуанетта», но ни один из ответов не имел отношения к немецкой канонерке времен войны. Я попробовал задать другие вопросы, используя такие ключевые слова, как «Итака» и «Немецкая оккупация», и хотя перепробовал различные сайты, ни на одном не нашлось ничего полезного для меня. Почти через час работы я наткнулся на базу данных по армии Германии во время Второй мировой войны. Напечатав имя капитан Штефан Хассель, я понял, что нашел золотую жилу: там были имена всех солдат, служивших под его командованием на Итаке. Возле каждой фамилии стоял значок, говоривший о том, что все эти люди погибли во время боевых действий. Иоганна Коля там не было, но зато я обнаружил в списке имя Эрика Шмидта.

21

Возвращаясь на Итаку, я сидел на пароме и наблюдал за яхтой, разворачивавшейся против ветра: ее грот громко хлопал, пока его не спустили. У меня снова появилось то же самое гнетущее чувство, которое я испытывал вчера, когда смотрел на другую яхту, входившую в гавань Вафи. Однако на этот раз я знал почему.

Прежде чем уехать из Аргостоли, я позвонил Димитри, и он ожидал меня в Писо-Аэтос. Мы оба еще чувствовали себя немного неловко от нашего сотрудничества, и при встрече произошла секундная заминка. Но мы были нужны друг другу, поэтому я отбросил личные чувства и рассказал о разговоре с Михаэлем Довой, а также о моих открытиях после посещения отеля «Ионнис». Потом я показал ему фотокарточку, найденную в вещах Коля.

– Эрик Шмидт был одним из солдат, размещенных здесь во время войны. – Я указал на молодого человека, чье лицо было обведено кружком на фото. Он был очень молодым. – Думаю, что это он. Все эти солдаты погибли в бою во время нападения на «Антуанетту» или позже. – Я вспомнил, что прочитал в книге о Дракулисе, которую нашел в кабинете отца. – Уцелели всего несколько человек. Всех их подобрал другой немецкий корабль, который вскоре был атакован и затонул до того, как подошел к материку.

Димитри возвратил мне фотокарточку.

– И все-таки я не понимаю. Почему человек, которого ты встретил, спрашивал, знаешь ли ты Эрика Шмидта, если он мертв уже шестьдесят лет? И кто такой Иоганн Коль?

Я не знал ответа, но здесь опять прослеживалась связь с событиями, происшедшими на Итаке во время войны. До того как уехать из Аргостоли, я бродил по барам и кафе, где можно было встретить иностранных туристов, пока не услышал разговор на нужном мне языке. Это не заняло у меня много времени. Группа немцев садилась завтракать, и, когда я подошел к ним и спросил, знает ли кто-нибудь из них английский язык, мне ответил интеллигентный мужчина лет сорока. Мы представились и пожали друг другу руки, и я попросил его кое-что перевести. Когда я показал статью в газете, он пробежал ее глазами и подтвердил, что в ней рассказывается о находке коллекции Дракулиса в Швейцарии. Он был достаточно любезен, чтобы перевести весь текст; и, хотя там содержалось только подробное описание истории с частной коллекцией, где были обнаружены эти предметы, однако не оказалось ничего, что бы могло ответить хотя бы на один из моих вопросов.