Афганская ловушка - Олег Брылев

Группу укомплектовали офицерами своих управлений. В нее вошли также переводчик капитан Назим Джунусов, замначальника Центра агентурной разведки афганского разведуправления Генштаба ст. к-н Хисамутдин и советник начальника этого Центра полковник Покатило И.П. Через год Хисамутдин и начальник разведуправления генерал-майор Халиль будут арестованы якобы как агенты Ахмад Шаха. Вместе с ними будут арестованы еще несколько человек, в том числе и водитель министра обороны. Все они являлись выходцами из Панджшера. Хватка А.Ш. Масуда была известной, так что все могло быть. Впрочем, это мог быть и очередной раунд схватки между «парчамом» в лице заместителя начальника ХАДа доктора Боха и халькистским разведуправлением во главе с генералом Халилем. Взаимоотношения у них были неприязненными. Жена у Халиля была русской. В своей жизни не встречал иностранца, владевшего бы так русским языком, как Халиль. К сожалению, его дальнейшая судьба мне неизвестна.

Применительно к ситуации с Джума Ханом добавлю, что его довольно крупный отряд раннее часто совершал нападения на советские и афганские колонны на Саланге. Однажды (кажется, это было в 1982 году) ему удалось захватить несколько грузовиков с водкой, на распродаже которой он кое-что заработал. Как известно, поставки водки в Афганистан осуществлялись в качестве советской безвозмездной помощи. Выручка от ее реализации шла на пополнение госбюджета ДРА.

В конце апреля 1984 года в нашем управлении были подготовлены специальные листовки и радиообращения (через радио Кабула) к Джума Хану, в которых он и ряд его подчиненных полевых командиров предупреждались о «неотвратимости возмездия» за совершенные преступления. Разумеется, это сопровождалось призывами сложить оружие и перейти на сторону народной власти.

Обстановка складывалась тогда таким образом, что в ходе проводившейся в апреле — мае-84 крупномасштабной операции против панджшерской группировки А.Ш. Масуда удача была на его стороне. Он вовремя совершил отвод главных сил севернее, через верховья Андарабского ущелья, вторгшись тем самым во владения Джума Хана. Встретив сопротивление его более мелких отрядов, кое-где их изрядно потрепал.

Настичь А. Шаха в Андарабе за счет высадки десантов из-за нелетной погоды не удалось. Получив двухдневную передышку, он сумел перебросить свои отряды еще севернее, где надолго обосновал свои базы. Все же затем десанты и подоспевшие от Чаугани советские и афганские бронегруппы прочесали всю Андарабскую долину, включая высокогорные ущелья Шошан и Косан. Однако отряды Ахмад Шаха растворились.

Тем не менее действия войск обеспечили условия для установления в уезде народной власти. Как оказалось, к тому времени Джума Хан уже склонялся к переходу на сторону правительства. Еще с начала 1984 года с ним были установлены контакты и велись переговоры по линии ХАДа — 5-м управлением, ведавшим вопросами борьбы с бандитизмом. Его-то как раз и возглавлял вышеупомянутый генерал-майор Боха. Почти одновременно с Джума Ханом были установлены контакты и со стороны разведуправления армии ДРА.

Как признался мне Джума Хан, он отдал предпочтение армии. Произошло это вскоре после прихода войск в Андараб. На перевале Хавак, откуда берут начало Панджшерское и Андарабское ущелья, состоялось подписание мирного договора. От имени афганского правительства его подписал вышеупомянутый начальник разведуправления генерал-майор Халиль.

На базе отрядов Джума Хана был сформирован 507-й территориальный полк, насчитывавший почти тысячу человек. Полку было выделено вооружение, боеприпасы, обмундирование, оказана помощь в укомплектовании кадровыми офицерами, включая политработников.

Эти события широко освещались средствами массовой информации, в том числе и корреспондентом советского телевидения Михаилом Лещинским. Делегация местных жителей во главе с Джума Ханом была принята Бабраком Кармалем. Руководитель НДПА и государства громогласно обещал уезду самую широкомасштабную материальную и финансовую помощь, восстановление двух больниц и семи школ. Однако, как это часто бывало, ни сам Кармаль, ни кто-либо другой из его ближайшего окружения и пальцем не шевельнули, чтобы сдержать слово. Эти обстоятельства, как выяснилось позже, в значительной степени возмущали местное население.

Нам, «шурави», зачастую не посвященным в глубинные процессы межфракционной борьбы, казалось, что одержана важная победа. Сам факт, что еще один довольно обширный уезд с населением свыше 60 тыс. человек перешел под контроль государства, означал, что противнику нанесен ощутимый урон. Тем более что Андарабская долина непосредственно выходила к стратегической для судеб Афганистана транспортной артерии, соединявшей Кабул с перевалочной базой Хайратон. Установление там народной власти играло значительную роль в стабилизации обстановки в провинции Баглан. С военной точки зрения, сформирование 507-го полка создавало заслоны на маршрутах передвижения отрядов Ахмад Шаха между Панджшером и его базами к северу.

Наша уверенность в этом подкреплялась достоверной информацией о враждебных отношениях между обоими лидерами. Для нас важным являлся факт прекращения Джума Ханом борьбы против народной власти, и не было разницы, с кем был подписан им договор. Между тем, оказывается, разница была существенная. Шел подспудный процесс накопления сил. Доктор Боха — это ХАД, значит, «парчам». Генерал Халиль — это армия, то есть «хальк». Другими словами, подписав договор с Халилем, полк как бы перешел на сторону армии.

Знать бы тогда многие глубинные процессы этой борьбы и что Джума Хан погибнет через полтора месяца после нашей встречи, я бы обратил самое серьезное внимание на его информацию. В нашем разговоре тет-а-тет (разумеется, с участием переводчика) он сообщил: «После встречи с Кармалем меня вызвал к себе доктор Боха и пригрозил: «Джума Хан, ты еще пожалеешь, что подписал договор с Халилем!» К сожалению, особого значения его словам я тогда не придал. Возможно, и сам Джума Хан не все знал и не в полной мере осознавал серьезность прозвучавшей угрозы. Поэтому вряд ли можно считать случайными посыпавшиеся вскоре шифровки из провинциального ХАДа, дискредитировавшие его. Мы же, получив задачу «разобраться», сразу заказали вертолеты.

В службе тыла министерства была специальная группа, принимавшая заявки на авиаперевозки, ведавшая их очередностью по степени важности и маршрутам, в конечном счете ставившая задачи штабу транспортной авиации афганских ВВС.

1 февраля 1985 года вылетели и вскоре были в кишлаке Бану, уездном центре Андараба. Там размещался начальник уезда, местный партком НДПА, ХАД. Рядом — 3-й пб 10-го пп 20-й пд. Менее километра от них под горой — мотострелковый батальон советской 201-й мсд.; напротив, через лощину в отдельном строении — группа нашей агентурной разведки. Там же в этот день оказались командир 201-й мсд полковник Малахов В.Н. и начальник политотдела полковник Стадник Н.Ф., которым мы представились и сообщили цель прибытия. Как мне показалось, руководители дивизии были вдумчивыми в отличие от некоторых «чапаев», каких в Афгане хватало.