Исцеление смертью - Джеймс Дашнер

– Только гляньте на этих уродов! – воскликнул кто-то.

– Разуй глаза, они же такие милашки! – возразил другой. – Сладенькие, идите сюда, поиграйте с хрясками! Или вы собираетесь присоединиться к нам?

Томас упрямо шагал к арке – выходу из центральной зоны. Руку Минхо он отпустил, но ладонь Бренды продолжал удерживать в своей. Он упорно старался ни на кого не смотреть, но иногда это получалось невольно, и тогда он видел на изуродованных лицах этих людей безумие, жажду крови и зависть. Ему хотелось стремглав броситься к выходу, но он боялся, что стоит им побежать – и хряски набросятся на них, как стая бешеных волков.

Они достигли арки, прошли под нею и оказались на главной улице, пересекающей кольца полуразрушенных жилищ. Казалось, что теперь, когда они покинули центральную площадь, суматоха на ней возобновилась. Друзей опять начали преследовать звуки, от которых волосы вставали дыбом: сумасшедший смех, яростные выкрики и злобные вопли.

Они отходили всё дальше от центра, и Томас немного успокоился, но так и не решился спросить Минхо, как тот себя чувствует. Да и зачем? Он и так знал ответ.

Они как раз миновали очередное кольцо развалюх, когда услышали топот ног. До их ушей долетел чей-то крик:

– Бегите! Бегите!

Томас остановился и увидел двоих охранников – тех самых, что бросили их на произвол судьбы среди тусовки сумасшедших. Парочка сломя голову вынеслась из-за угла и, не снижая скорости, помчалась мимо Томаса с друзьями в направлении к самому внешнему кольцу посёлка и к воротам, ведущим к «айсбергу». Оба где-то посеяли свои гранатомёты.

– Эй! – окликнул их Минхо. – Куда?! Вернитесь!

Усатый оглянулся и проорал:

– Сказано вам – бегите, идиоты! Шевелите ходулями!

Томас понял: видимо, дела плохи, и не раздумывая сорвался с места. Минхо, Хорхе и Бренда следовали за ним по пятам. Оглянувшись, юноша увидел, что за ними несётся целая кодла хрясков – по крайней мере, пара десятков. Вид у этих психов был такой, будто кто-то перевёл рубильник, и они все разом в один момент оказались за Чертой.

– Да что хоть случилось? – пропыхтел Минхо.

– Они схватили нас и вытащили из центральной зоны! – прокричал Коротышка. – Богом клянусь – собирались нами пообедать! Еле вырвались!

– Не останавливайтесь! – добавил Усатый. Оба внезапно нырнули в незаметную подворотню и были таковы.

Томас с друзьями продолжали бежать к воротам. Сзади раздавались свистки и вопли преследователей. Томас рискнул оглянуться ещё раз. Драные лохмотья, нечёсаные гривы, уродливые грязные рожи. Однако расстояние между преследуемыми и хрясками не уменьшалось.

– Им не догнать нас! – крикнул он.

Друзья уже узрели внешнюю улицу, до ворот оставалось рукой подать.

– Мы уже почти на месте! – подбадривал Томас.

Он бежал быстрее, чем когда-либо в жизни – даже быстрее, чем в Лабиринте. Мысль о том, чтобы попасть в лапы к хряскам наполняла его ужасом.

Беглецы достигли ворот, пронеслись сквозь них и, не закрывая их за собой помчались к «айсбергу». Хорхе на бегу набрал код на пульте; входной люк начал опускаться.

Томас взлетел по рампе и кинулся в спасительный трюм. Его друзья один за другим влетели в «айсберг», люк с визгом пополз наверх. Хряски ни за что бы не успели вовремя достичь планолёта, однако продолжали бежать, выкрикивая что-то неразборчивое. Один наклонился, подхватил с земли камень и запустил его в «айсберг». Недолёт футов двадцать.

Дверь затворилась, и воздушное судно взмыло ввысь.

Хорхе поднял корабль на несколько десятков футов и завис на месте – необходимо было прийти в себя и собраться с мыслями. Оставшиеся далеко внизу хряски угрозы не представляли – ни у кого из них не было оружия.

Томас, Минхо и Бренда стояли около одного из иллюминаторов и наблюдали за беснующейся на земле толпой. Томас не верил собственным глазам – картина отдавала сюрреализмом.

– Только посмотрите на них, – пробормотал он. – Ещё несколько месяцев назад они жили нормальной жизнью: работали где-нибудь в офисе, вечером возвращались домой… А теперь охотятся на людей, как стая диких зверей.

– Я могу рассказать, чем они занимались несколько месяцев назад, – ответила Бренда. – Тряслись от страха – боялись заполучить Вспышку и знали, что это неизбежно. Вот чем они занимались с утра и до вечера.

Минхо вскинул руки вверх:

– Ну ты, чувак, нашёл, о ком волноваться! Я только что оттуда, знаешь ли. Похоже, ты там со мной не был. Там у меня вроде как закадычный… друг? – остался. Ньютом зовут – может, слыхал?

Из кабины пилота раздался бесстрастный голос Хорхе:

– Мы ничего не могли бы поделать.

Томаса передёрнуло от спокойствия и полного отсутствия сочувствия в голосе старшего товарища.

Минхо обернулся в сторону кабины.

– Заткнись, образина. Твоё дело – управлять этой штукой. Вот и управляй.

– Вот и управяю, – сказал Хорхе, вздохнув. Он повозился с какими-то приборами, и «айсберг» двинулся с места.

Минхо рухнул на пол, словно ноги у него вдруг стали ватными.

– Что будет, когда у него кончатся гранаты? – спросил он, ни к кому не обращаясь и уставившись глазами куда-то в стенку.

Томас не знал, что на это ответить. Его душу наполняло такое горе, что его невозможно было выразить словами. Он опустился на пол рядом с Минхо.

Два друга сидели молча и недвижно, а «айсберг» поднимался всё выше, с каждой секундой удаляясь от Дворца хрясков.

Ньюта больше не было.

Глава 41.

Через некоторое время Томас с Минхо поднялись с пола и перешли в кают-компанию. Бренда ушла к Хорхе в кабину пилота.

Сидя на диванчике в кают-компании, Томас чувствовал себя так, будто на него свалился огромный камень и раздавил в лепёшку. С самого первого дня, с самой первой минуты, когда Томас вступил в Лабиринт, Ньют был рядом. Просто до нынешнего момента юноша в полной мере не осознавал, каким близким и верным другом он для него был. Сердце юноши заныло.

Он попытался напомнить себе, что Ньют всё ещё жив, однако ему казалось, что во многих аспектах случившееся с другом – хуже, чем смерть: во-первых – стремительное скатывание по наклонной в бездну сумасшествия; во-вторых – безумная компания кровожадных хрясков…

Мысль о том, что он, возможно, больше никогда не встретится с Ньютом, была для Томаса совершенно невыносима.

Наконец, Минхо подал голос – он звучал тускло и безжизненно:

– Зачем он это сделал? Почему не вернулся к нам? Ещё и пушку мне в морду наставил…

– Он бы никогда не спустил курок, – сказал Томас, хотя совсем не был в этом уверен.

Минхо покачал головой.