Дочь Императора. Том 2 - Дарья Еремина

Рика нашла меня через несколько минут и пригласила завтракать. Войдя на террасу, где был накрыт краешек длинного стола, я поняла, как хозяйка так быстро меня нашла. С террасы открывался великолепный обзор сада. Присев, я взглянула на нее и нахмурилась. Выходило так, что их работа крутилась вокруг меня. Было неуютно от этого. Не нужно. Кинув взгляд на Рику, девушка, виденная мной еще ночью, вышла. Я же попросила хозяйку присоединиться, пока она тоже не ушла. Одной здесь было неуютно.

— Расскажите мне об Инфоре, о людях, живших здесь, о замке. — Попросила я тихо. Женщина улыбнулась и кивнула, будто ожидала этой просьбы.

— Я устроилась сюда еще девчонкой и уж точно не предполагала, что останусь так надолго, стану частью этого замка, врасту в него. Непререкаемым главой семьи был Арцес, отец Инфора. Хотя, здесь еще жил его брат. У Арцеса с супругой Суреной было два сына и дочь, у старшего сына родился мальчишка уже при мне. Здесь никогда не было так тихо, как сейчас…

Я налила себе чаю. Рика последовала моему примеру.

— Я покажу галерею. Там есть и портреты и иллюзии. Есть и мать Инфора, хотя Сурена один раз попросила его снять. Это мне рассказывала моя предшественница… После того дня она не заикалась ни о картине, ни о чем либо, напоминавшем о первой жене хозяина. Я и представить себе не могу такой срок, но мне кажется, Арцес любит мать Инфора и по сей день, уже там… Судя по домовой книге, он взял Сурену второй женой незадолго до смерти своего отца. Возможно, это было его последней просьбой. Могу лишь предполагать. Но Инфора отец любил больше всех своих детей и это видели и знали все. Сурену это задевало, конечно. Но, когда увидишь хозяина замка, ты поймешь, что свое недовольство она была вынуждена держать при себе. Дети же, наоборот, уважали и любили сводного брата-полукровку. По крайней мере, ни от одного члена семьи, кроме Сурены, я не видела неприязни в его сторону. Я так боялась их, когда пришла сюда. И Арцеса с братом и Инфора. Притом, что ланиты выглядели грозными богами, Инфор казался еще более грозным человеком. Хуже того — полукровкой. В первый год все хотела уйти. Действительно, никто не вызывал во мне такого жуткого чувства, как мужчины рода Торренов. Но когда я начала узнавать их, страх ушел. Сыновья от Сурены совсем другие. Возможно и поэтому тоже Арцес был привязан к первенцу и не позволял даже взглядом обидеть его… Хотя, — Рика засмеялась. — Ты попробуй, обидь его. Пойдем, я познакомлю тебя со всеми. Потом, если хочешь, продолжу.

Я тряхнула головой от резкой смены темы. Кивнула, поднимаясь.

В замке работало десять человек. Кроме Рики, управляющей всем хозяйством, в доме работали еще две девушки и повар, садовник, смотрители за летунами, собаками и лошадьми и двое рабочих, поддерживающих замок. Она сказала просто: «Дайан — наша новая хозяйка». Даже фамилии не сказала, ничего. Я вздохнула успокоено и улыбнулась людям передо мной. После этого короткого знакомства Рика повела меня показывать замок. Когда она произнесла: «По этой лестнице вниз — портал и тренировочный зал», я остановилась с глупой улыбкой. Обернувшись, женщина рассмеялась в голос и извинилась, что не вспомнила о портале раньше.

Каждая из трех башен имела имя: Восточная, Ветряная и Шепчущая. Немыслимое количество комнат сложно было уместить в простую цифру шестьдесят девять. Рика показала лишь крохотную часть, которой пользовался Инфор: столовую, кабинет, библиотеку, спальню и залу, где собирал гостей, когда они не помещались в кабинете. Галерея меня поразила до глубины души. Огромное помещение было разделено на множество отсеков. На стенах висели портреты, перед каждым — зависшие подставки иллюзоров.

— Это отец Инфора — Арцес. — Кивнула она на картину, быстро пройдя в глубину залы.

Я вздохнула, напрягшись. Не удивительно, что Рика боялась их. Я побаивалась Инфора-полукровку. Взгляд отца-ланита даже с картины придавливал к полу.

Справа от главы семейства висел портрет женщины. Мгновенный отпечаток смеха, искренней радости, искорок в черных глазах. Без сомнения это была мать Инфора. Именно ее улыбка озаряла его лицо так редко. Все, что было у полукровки от матери — это ее улыбка, необыкновенно менявшие его.

Рика кивала, будто читая мои мысли.

— Уже прослужив в этом доме некоторое время, я начала замечать попытки Арцеса рассмешить сына. Он сам очень редко улыбался и юмор ему был не свойственен вовсе. Я собирала какие-то смешные новости, шутки и рассказывала Арцесу, чтобы он мог рассказать их сыну. Это была такая мелочь… Но ты не представляешь, как тепло становилось рядом с ланитом, когда его сын улыбался…

Рядом с матерью Инфора висел портрет второй жены хозяина дома. Она была слепком света, совершенства. Все, что мог вобрать в себя холст — было вобрано. Светлый пронзительный взгляд, белые волосы, мраморная кожа, трогательная полуулыбка чуть полноватых губ — будто затаившаяся на солнце снежинка… Такая женщина могла и уколоть и приласкать одновременно. Я знаю лишь одну ланитку — Целесс. И она абсолютно другая. Целесс — вихрь, вызов, движение. Женщина на портрете была снегом, падающим с неба крупными снежинками. Мягкая, ласковая, великолепная и холодная…

Слева от Арцеса располагались портреты его детей. Сразу за Инфором, будто отделяя его от остальных, они переходили на соседнюю стену. Получалось, что в отсеке Арцеса на главной стене висели портреты его жен, его самого и Инфора. И центральными были он и мать Инфора. Понятно, почему Сурена хотела поменять местами картины.

Ее дети размещались на соседней стене. И они действительно были другими. Инфор и отец были словно ястребы, готовые вцепиться в добычу. Дети Сурены были беловолосыми красавцами. От взгляда на них во рту мерещился вкус меда. Старший сын был изображен в движении, так же как и мать Инфора. Но если она смеялась, то этот мужчина оглянулся на зов: свысока, чуть устало и безразлично. Этим взглядом он напоминал Ройса, каким я увидела парня при первом знакомстве.

Рика продолжала рассказывать о семье Инфора и нем самом, вспоминая мелочи, которые, казалось, было невозможно выловить из своей памяти спустя десятки лет. Мимоходом включала в рассказ сведения о хозяйстве, о людях, что работают здесь. Некоторые, как и она, жили и работали в замке десятилетиями. Смотритель за летунами жил здесь всю жизнь, приняв работу по уходу за животными от отца. Садовник был полукровкой, когда он появился здесь — не помнила даже ее предшественница. Его супруга так же жила в замке, а двое детей где-то в Милоране. Иногда я удивлялась таким людям: начисто лишенным честолюбия и амбиций. Первым примером стала Анж, служащая в доме отца. Псионик ее ступени и способностей мог уже быть главой какой-нибудь резиденции. Но женщина и не думала уйти из дома Марго. Удивительно, как вообще она оказалась на своем месте… Когда мы проходили мимо сада, Рика кивнула на мой вопрос с легкой улыбкой: «Зачем бежать от того, что ты любишь? Он любит запах апельсинов, любит солнце, цветы и деревья. Любит этот замок, жену рядом и людей, с которыми работает. Куда и зачем ему стремиться, если ему — хорошо? Он счастлив здесь. Разве этого мало?»