Inside out: моя неидеальная история - Деми Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эштон не пытался искупить свою вину, проявляя заботу и ласку. Оглядываясь назад, я думаю, что таким способом он хотел расторгнуть наш брак. Он просто не знал, как сделать это искренне и честно, или, может быть, сам еще находился в смятении. Я уверена, что одна его часть ценила то, что у нас было, а другая хотела как можно скорее закрыть эту главу его жизни и начать новую. Нельзя обвинять кого-то в отсутствии определенного уровня осознанности, необходимого для сострадания. Это было лучшее, что он мог сделать. Каждое его действие говорило: «Пожалуйста, не люби меня». Но, к несчастью для нас обоих, я любила его.
Таллуле, моей единственной дочери, которая все еще жила с нами, только что исполнилось семнадцать, и она переживала соответствующий период подросткового бунта. Однажды весной 2011 года она сказала мне, что собирается провести вечер с друзьями, чтобы готовиться к вступительным экзаменам в колледж, поэтому я воспользовалась случаем и пошла в кино. На середине сеанса начал звонить мой телефон – это была мама одной из девушек. Полиция задержала Таллулу и несколько ее друзей за употребление алкоголя. Они входили в дом подруги с бутылкой воды, полной на самом деле водки, в этом районе уже был комендантский час, и своим поведением они привлекли внимание полиции. Мне нужно было поехать и забрать ее из полицейского участка в Голливуде.
Когда я добралась туда, то прямиком направилась к дежурному офицеру и сказала:
– Послушайте, я знаю, что ситуация ненормальная, но это первое нарушение. Не могли бы вы отпустить их с предупреждением? Мы позаботимся, чтобы это больше никогда не повторилось.
Его ответ был таким:
– Эта информация исчезнет из ее досье, когда ваша дочь достигнет совершеннолетия.
Но это никогда не исчезнет из ее «досье» в глазах общественности, как у ее подруг. Она навсегда останется с этим инцидентом. Потенциальные работодатели узнают о нем, как только захотят заглянуть в интернет. Я много лет повторяла одно и то же своим девочкам: не важно, с кем ты и каковы обстоятельства, в прессе это все равно будет звучать так: «Таллула Уиллис арестована». Из-за профессии родителей мои дочери всегда будут подвергаться гораздо более строгому контролю, чем их друзья; любая ошибка будет появляться в новостях. Как я и предполагала, инцидент с выпивкой осветили в TMZ[80], уже на следующий день.
Я не обняла Таллулу, когда впервые увидела ее в полицейском участке, а возможно, должна была. Она солгала мне, и я расстроилась. Но в тот момент могла думать только о том, чтобы уговорить копов не распространяться по этому поводу. Я пыталась защитить ее, но Таллула поняла это так, будто я старалась не запятнать свою репутацию.
Подростки делают глупости. Но я понимала, что то, как мы справимся с произошедшим, повлияет на ее отношение к наркотикам и алкоголю в будущем. Я была немного строга с ней. Брюса не было в те выходные, Эштона тоже. Я была единственным близким ей человеком, но через два дня мне нужно было ехать на благотворительный вечер в Нью-Йорк.
Оглядываясь назад, я понимаю, что не должна была уезжать. Мне следовало остаться дома и разобраться в том, что произошло с Таллулой. Но я уехала, а она осталась с Эммой – девушкой, которая вышла замуж за Брюса пару лет назад. Когда я вернулась домой, то обнаружила, что Таллула не собирается возвращаться обратно и тем более разговаривать со мной.
Будучи подростком, она нарушала установленные границы и бросала вызов правилам, чтобы понять, как долго это может сходить ей с рук. Это нормально. Но что было совершенно ненормально – так это то, что произошло дальше: вся семья встала на ее сторону. Внезапно Скаут тоже не захотела со мной разговаривать, поскольку ей каким-то таинственным образом тоже «потребовалось пространство». Брюс категорически отказался обсуждать со мной сложившуюся ситуацию и то, как лучше решить проблему Таллулы. Они обращались со мной так, будто это я была арестована в Голливуде! Это было непостижимо.
Конечно, у каждого были свои причины. Скаут пыталась освободиться, вырасти, начать новую жизнь в колледже, и я думаю, это была замечательная возможность заявить о своей независимости. Брюс начал новую жизнь с Эммой, и ему было не до того. Таллула злилась на то, что ей указывали, что делать. Она была просто ребенком, но ее мнение стало всеобщим: только я была виновата в быстро «раздвигающимся разломе».
Думаю, что частично девочки злились на меня из-за того, что я сильно зависела от Эштона. Да, эти слова очень хорошо определяют наши отношения в то время. И я делала все то, что делают зависимые. Я ставила свою зависимость превыше своих потребностей и потребностей моей семьи, придумывала странные, неубедительные оправдания своему поведению и поведению Эштона. Я поддерживала всю семью, была опорой, и эта опора рушилась.
То, что две мои дочери не разговаривали со мной, было чем-то новым, беспрецедентным и ужасным. Это ставило под угрозу единственную роль, которой я по-настоящему гордилась, – роль матери. И к тому же я очень скучала по своим детям. Эштон злился, поскольку считал, что его отношения с девочками испортились из-за меня. Но казалось, что он изо всех сил старался меня поддержать. Тем летом он прислал мне прекрасное электронное письмо, которое много для меня значило. Он признался, что чувствует себя самым счастливым человеком на свете и что когда бог создал меня – он создал для него безопас- ность.
Инцидент Эштона с той девушкой был главным тревожным сигналом. В последний год я пыталась исправить наши отношения, старалась устранить любые недоразумения. Я не пила алкоголь больше десяти месяцев и сосредоточилась на своих собственных проектах: продюсировала телешоу, снялась в замечательном фильме «Предел риска», который должен был выйти осенью, и как раз мой дебют в качестве телевизионного режиссера был запланирован на тот же месяц. У Эштона тем временем начались съемки нового комедийного телесериала «Два с половиной человека», который несколько облегчил его финансовые проблемы после краха 2008 года. (Начиная с 9-го сезона он заменял Чарли Шина и играл главную роль с Джоном Крайером. Надо же, как тесен мир.) Я
