Не может быть! (Сборник)) - Михаил Зощенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Был такой курьер Федор. Он работал на заводе. Он приехал из деревни. Был очень бедный. Еще тут не обжился. И даже первое время шлялся в деревянных сапогах.
И был очень грубая личность. Любитель выпить. Ругатель. Грубый скандалист и бузотер.
Он начал у них жить в общежитии. И там ему сделали крепкий нагоняй.
Ему сказали:
— Еще чего? Это не может продолжаться.
А он на это ответил:
— Вы, профсоюзные вожди, меня срамите за мое поведение. А спросите меня — отчего это бывает.
И тогда его спросили:
— А скажите, отчего?
Он и говорит:
— Я живу абсолютно не так, как хочу. Вполне один, без семьи и жены. У меня, может, семья и жена проживают в деревне. Меня, может, сострадание берет оттого, что я их не вижу. Двое моих детишек, наверное, пасут коров и терпят дожди и вьюги. Я живу как холуй, имею один пиджак, и мне некому даже подложить подушку, чтоб я прилег, усталый от работы. А вы интересуетесь, отчего я выпиваю и в своей выпивке грубо задеваю остальных и всем бью в морду. Вот отчего это бывает.
Вот тогда все сконфузились и сказали:
— Мы тебе непременно дадим комнату.
И вот вскоре ему дали комнату, и он вскоре выписал свою жену и двух пастушков из деревни.
И вот он с ними живет, но мы видим, что он по-прежнему выпивает, скандалит и орет, и всем бьет морды, и дает затрещины и шлепки своим подпаскам.
Тогда снова его вызывают в управление.
Он говорит:
— Да, конечно, я и сейчас еще подлец. Я выпиваю и все такое и под горячую руку всех колочу. Это оттого, что я нервничаю. Я имею перед собой картины бедности. Мы на примусе варим щи. Нас в одной комнате набилось шесть человек народу. Жена ругается со своей мамой, а я их всех бью и крошу, потому что мне мало интереса глядеть на эту деревенскую серость и некультурность. Меня быт съедает без остатка… И к тому же у меня окно выходит в наружный двор. А если бы оно выходило, например, на речку, — я бы, может, целый день рядом сидел и песни пел и глядел бы, как птицы на волнах кувыркаются.
И тогда все сконфузились и так ему сказали:
— У нас сейчас дом отстраивается. Мы тебе дадим квартиру. Там газ и отопление. И там все на свете. Там свет блеснет в твои глаза, и ты будешь такой, как сумеешь.
И вот ему вскоре дали квартиру. Две комнаты и ванна. И три шкафчика для внутреннего употребления. И окна в сад. И в саду ежегодно цветут деревья. И газ. И все на свете.
И ему жалованья прибавили. И вдобавок он по займу выиграл. И пошил себе пиджак. И построил брюки. И по случаю купил диван и пианолу. И наш товарищ Федор вознесся на неслыханную высоту.
Только видят — он по-прежнему выпивает и дерется. И очень ругается и срывает из окна молоденькие ветки с деревьев и стегает ими своих бывших пастухов. А жену, и ее преподобную мамашу, и всех соседей при случае колотит так, что те в страхе разбегаются.
Тогда его снова призывают к ответу.
Он говорит:
— Какое странное дело. Все у меня что-нибудь не так. У меня мебель хороша, и пианола непрерывно играет. Только, говорит, жена, эта деревенская дура, своим видом не подходит к моей обстановке. Она меня раздражает. Я хочу жениться на другой. И тогда непременно у меня пойдет другая музыка.
И вот он разделил свою квартиру. И стал жить с одной конторщицей. И вскоре у них там стали возникать драки и побоища. Он ее ревновал, и нещадно бил, и выгонял на улицу.
И тут все поняли, в чем дело. Тут все поняли, что это попросту дрянной, неудачный человек.
И тогда все поняли, что ему зажиточность нужна, но при этом его надо нянчить и его перевоспитывать.
И тогда всем стало легче. Все вздохнули и поняли, что с ним надо делать.
И в этом понимании была большая удача. И под давлением этой удачи померкнут вышеуказанные неудачи и начнется то, чего всем хочется.
На этом, друзья, мы заканчиваем наши рассказы о неудачах, с тем чтобы поскорей перейти к новому, более счастливому отделу.
И близость этих новых страниц приподнимает наше настроение, и, несмотря на только что рассказанные неудачи, нам делается весело и забавно жить.
И мы рады отметить, что чертовские и неслыханные неудачи не сломили наш железный характер.
Вот сейчас только помоемся и сполоснемся после всей этой пакости и перейдем к дальнейшему.
Ах да, может быть, мы, перечисляя неудачи, что-либо забыли отметить. Просьба опять-таки отметить в своих сердцах.
Прочтите тут еще небольшое послесловьице к нашему отделу «Неудачи». Оно, так сказать, подведет итоги всему вышесказанному о неудачах.
После чего мы перейдем к новой книге — «Удивительные события».
Итак, извольте небольшое, вроде болтовни, послесловие.
Послесловие
Итак, на этом, друзья, мы заканчиваем нашу четвертую книгу.
Позвольте же после столь тяжких испытаний вас чувствительно с этим поздравить.
Давайте же коротенько подведем итоги.
Что же мы с вами, друзья, увидели, прочитавши исторические новеллы и рассказы из нашей жизни?
А мы в первую голову увидели в прошлом большой урожай на неудачи.
А потом мы увидели, что этот урожай снимается по многочисленным причинам, из которых тупость и темнота не плетутся в хвосте.
И даже мы отчасти заметили, что неудачи — законное дате, рожденное от бракосочетания этих причин с торопливым желанием хорошо пожить.
Так что удивляться не приходится, отчего они бывают.
Они бывают не по милости судьбы, как это согласны думать люда со слабым и робким мировоззрением. А они случаются от более простых и грубых причин. Благодаря чему, если не сидеть сложа руки, многое можно значительно исправить.
И у нас на это смело пошли. А если и бывают вышеуказанные неудачи, то отчасти еще публика непривычна, да и вообще борьба с этим далеко еще не закончена.
И если говорить о дальнейшем, то неудачи у нас не то чтобы совсем исчезнут, но их, вероятно, станет так мало, что все будут прямо удивляться.
И даже, может быть, тупость, под давлением чего-нибудь там особенного, возьмет и померкнет в своем величии. А если это ослабнет, то все тогда смогут поздравить друг друга с неслыханной удачей.
В общем, если говорить в планетарном масштабе, — мы вдаль глядим без особых треволнений. Кругом народы окончательно скажут свое слово. Утвердят свое право. Все воспрянут духом. И всем станет смешно, что были такие неудачи на заре их юности.
А если говорить о нашей стране, то можно повторить удивительные и пророческие слова поэта, произнесенные еще в прошлом столетии:
Вынес достаточно русский народ.Вынесет все — и широкую, яснуюГрудью дорогу проложит себе.Жаль только — жить в эту пору прекраснуюУж не придется ни мне, ни тебе.
И вот мы теперь видим то, что видим. И это было удивительное предсказание, которое на наших глазах постепенно выполняется. Но, конечно, не следует забывать, — борьба далеко не закончена, и продолжается революция. И идет столкновение двух миров и все, что с этим. Так что слова о прекрасной тишине будут произнесены после. И тогда этот наш отдел с неудачами можно будет зачитать с небрежной улыбкой.
А что касается до стихов, то их произнес великий поэт, который умер шестьдесят лет назад. И его память следует почтить вставанием.
И это так жаль, что он не дожил до наших дней.
Кстати, о смерти.
Некоторые считают неудачей — короткую, как сон, человеческую жизнь. Но вместе с тем, как подумаешь, что тебе, например, еще двести лет надо будет думать и мозговать, так прямо наши законные восемьдесят лет ничуть не кажутся особенной неудачей.
Итак, на этом заканчиваем книгу о неудачах и переходим к новому и последнему отделу.
И мы уже слышим шум и выстрелы. И кто-то рукоплещет. И кто-то кричит ура.
Это люди, которые от неудач не потеряли присутствия духа, стремятся к новым берегам.
И те, которые хотя и не стремятся никуда, но ведут себя так, как требуется.
И мы не без волнения спешим туда, чтобы им пожать руки и сказать: «Здравствуйте».
Итак, начинается новый отдел — «Удивительные события».
УДИВИТЕЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ
1. И вот подходит наша книга к желанному концу.
Осталась у нас с вами одна последняя часть. И вот она перед вами.
Она заключает в себе то, чего бы крайне не хватало, если б наша жизнь была только такой, какой мы вам сейчас преподнесли.
И можно было бы даже потеряться от горя, если б мы на этом закончили наше сочинение.
2. Но, к общему счастью, жизнь тоже имеет свою пятую часть. И только она не перед каждым раскрывалась.
И многие видели только четыре части, и от этого они бывали чересчур несчастны. Многие из них вешались, другие любили выпивать, третьих постигали душевные заболевания, четвертые попросту дурака валяли. А некоторые впадали в меланхолию и восклицали: ах, дескать, господа.
