Наследники. Покорители Стихий - KateRon

— Хорошо, профессор, — Гарри достал из коробки свою колбу, и, наложив на неё заклятие Неразбиваемости, убрал в сумку.

— Вы свободны.

Гарри медленно вышел из класса. В коридоре его поджидали друзья, под их настойчиво-вопросительными взглядами ему стало не по себе. Юноше совсем не хотелось распространяться на тему Универсального противоядия, и мистера Малфоя, с его закупками ядовитых веществ: Гермиона перепугается, Рон будет психовать, а Кристина, скорее всего, замучает советами в стиле "неусыпная бдительность".

— Пойдёмте на урок, а то Люпин будет сердиться, — стараясь выглядеть вполне безмятежно, сказал Гарри и направился к выходу из подземелий, в надежде, что объяснений удастся избежать.

— Зачем тебя оставлял Снейп? — поинтересовался Рон, не собираясь никуда идти, пока не узнает подробностей. — И что ты там делал отдельно от всех?

— Да так, — уклончиво ответил Гарри. — Снейп дал мне задание сварить одно зелье по памяти, в качестве контрольной работы…

— И что это было за зелье? — Гермиона загородила юноше дорогу, встревожено заглядывая в глаза. — Совсем не похоже на нашего профессора зельеварения — устраивать тайные контрольные. Обычно, он любит допрашивать жертву перед всем классом…

— Ну что вы прицепились! — рассердился Гарри. — Снейп не хотел, чтобы кто-либо мог мне подсказать, вот и всё!

— Это возможно… — пробормотала себе под нос Гермиона, и тут же встрепенулась, — а зачем он просил тебя задержаться?

— Да, просто ерунда, — пожал плечами юноша. — Снейп сказал меня забрать то, что у меня получилось…

— Ты неправильно сварил зелье? — вмешалась Кристина.

— Ты сотворил нечто настолько ужасное, что он боится оставить это в кабинете? — улыбнулась Гермиона

— Да нет, — Гарри улыбнулся ей в ответ. — Снейп потребовал сварить Универсальное противоядие по памяти, сказав, что это умение может мне пригодиться в будущем. Вот и всё.

— Гарри… — в ужасе всплеснула руками Гермиона. — И он потребовал, чтоб ты забрал противоядие с собой? Значит, кто-то может попытаться отравить тебя?!

— Что ты такое говоришь, Гермиона! — возмутился Рон — В Хогвартсе? Это невозможно!

— Наверно, лучше будет, чтоб вы знали… — Гарри неожиданно подумал, что мишенью Малфоев вполне могут стать и его друзья. — Осторожность не помешает всем нам… Отец Малфоя закупил в Лютом переулке партию ингредиентов, входящих в состав сильнейших ядов… — сумка выпала из руки Кристины.

— Что с тобой? — Рон обеспокоено поднял сумку и вручил девушке.

— Ничего страшного… — сдавлено прошептал она. — Немного болит голова.

— Значит, Дамблдор решил, что эти яды могут иметь отношение к тебе? — Гермиона рассуждала совершенно спокойно, несмотря на то, что её била дрожь.

— Герми, умоляю, успокойся! — Гарри страшно хотелось побыстрей закончить этот неприятный разговор, — Никто не знает, что на уме у Малфоев — хоть старшего, хоть младшего — поэтому мы все должны быть осторожны, и вы не меньше, чем я.

— Кто предупреждён — тот вооружён, — нарочито бодрым тоном изрёк Рон, косясь на Кристину, — у нас теперь есть противоядие, значит, мы сможем спасти любого, с кем случится беда… — Кристина пошатнулась.

— Слушай, Кристина, может, я отведу тебя к мадам Помфри? — заботливо произнёс Рон.

— Нет, не надо, — девушка выдавила улыбку. — Пойдёмте лучше на урок.

На этом странное поведение Кристины не закончилась: всё следующее занятие она была задумчивой и рассеянной, с трудом отвечала на вопросы и ничего не записывала. На обед девушка идти отказалась и исчезла куда-то под предлогом подготовки к коллоквиуму по Трансфигурации. Пребывая в недоумении, ребята попросили Гермиону всё выяснить и узнать, что же случилось с Кристиной и что она скрывает. После достопамятного секретного разговора, староста отлично понимала, почему Кристина так реагирует на всё, что связано с ядами, или имеет отношение к Гарри. Однако, рассказать девушка не могла никому, удерживаемая честным словом. Да и реакцию Рона предугадать было довольно сложно, Гарри же знать об этом не полагалось до поры до времени… Чем дальше, тем ужасней чувствовала себя Гермиона — она не любила секреты и, хотя при необходимости, могла свято хранить доверенную ей тайну (как Хроноворот на третьем курсе), внутренне тяготилась невозможностью поделиться с друзьями. К тому же, по её глубокому убеждению, с Гарри поступали несправедливо. Всё это, да ещё и жалость к Кристине, у которой действительно была веская причина горевать, тяжёлым бременем чужой тайны лежало на совести Гермионы и не прибавляло ей оптимизма.

Гарри и Рон, привычно вздыхая, плелись на Прорицание, которое было сегодня последним по расписанию. На этом уроке Трелони обещала подвести итоги первого этапа обучения медитативному трансу и перейти ко второму этапу — более глубокому и полному восприятию информации, поступающей в виде различных видений. За прошедшее время все ученики в той или иной степени научились управлять своим организмом и погружать себя в транс по желанию. Даже Невилл с некоторыми усилиями, но всё же освоил эту нелегкую премудрость. Вот только Рон, по-прежнему валял дурака и, частенько, не приступал к тренировкам вообще. На вопросы Гарри он отшучивался, а профессору Трелони откровенно врал, сочиняя небылицы. Из-за размолвки у Гарри не было возможности поговорить с другом подробнее, но юноша подозревал, что Рон просто боится собственных видений. Увиденное Уизли ещё на первом занятии по Прорицанию в этом году очень не понравилось Гарри и, судя по всему, с тех пор видения Рона не стали симпатичней. Гарри и сам последние несколько недель не мог похвастаться отличными результатами, хотя входить в транс уже научился виртуозно. "Картинки" не приходили или терялись в странном тумане. Возможно, это было вызвано ссорой с Гермионой и Роном, и удручённым душевным состоянием юноши. Сегодня Гарри надеялся увидеть хоть что-то, справедливо полагая, что радость примирения с друзьями должна сыграть положительную роль. Рон, как обычно, махнул рукой на упражнения в концентрации и сказал, что в очередной раз всё придумает. Профессор Трелони имела вид бледный и болезненный, украшения опять отсутствовали, а мантия была проста до аскетизма. Преподаватель велела ученикам занять привычные позы на ковриках, и урок начался. Гарри лёг на спину и, закрыв глаза, стал постепенно расслабляться…

Пришло знакомое ощущение лёгкого парения, грудь сдавило, но туман стал понемногу рассеиваться. Перед внутренним взором предстало безбрежное море, седое от пенных гребней, которые трепал сильнейший шторм. Волны огромной высоты вздыбливались тускло поблёскивающей матово-зелёной громадой, и опадали клочьями пены и осколками брызг. Фиолетовые тучи затянули небо, и солнце, казалось, не могло пробиться сквозь них. Посреди этого бушующего моря на маленьком островке возвышались чёрные стены, неколебимой каменной грудью встречавшие натиск волн и разбивавшие их в мелкую водяную пыль. У ветхого деревянного причала стаей попавших в тайфун беспомощных чаек бились и одна за другой превращались в щепки маленькие лодки. Самое страшное в этой картине буйства первозданной стихии была её полная беззвучность — разум пытался услышать рёв ветра и утробный гул волн, но полная тишина давила на уши. Мрачный чёрный замок на острове… От него веяло такой жутью, что Гарри, скорее, почувствовал, чем понял — это Азкабан. Постепенно на небе стало проявляться, приближаясь, огромное жёлтое пятно, напоминавшее солнце. Вскоре оно заняло полнеба и его сияние озарило фиолетовые тучи и влажно черневшие стены. Даже находясь в трансе, Гарри был потрясён — к замку летели золотые драконы. Их было несколько, они изрыгали пламя, и от них шли ощутимые волны магии. На драконе, летящем впереди, сидел человек в чёрной мантии.

Гарри пронзила боль, он отвлёкся, и видение исчезло. Юноша вновь заставил себя сконцентрироваться, и "картинка" вернулась. Только теперь от чёрных остроконечных башен, рвавших своими зубцами тучи и останавливавших волны, осталась груда дымящихся развалин, и море с жадностью набрасывалось на осиротевшие камни. Среди этих камней сидела большая чёрная собака и протяжно выла. И жуткий вой стал первым звуком, прорвавшимся к наблюдателю. Гарри непроизвольно зажал уши. Вдруг сами камни зашевелились, исторгая из себя колышущиеся чёрные тени, бесшумно скользившие к воде и по воде, и удалявшиеся призрачной вереницей за горизонт, туда, где скрылись золотые драконы… Теней было так много, что, казалось, они никогда не кончатся. Шторм утихал, и волны уже не бились о берег, а чёрные тени всё сочились из камней медленно и неотвратимо. К Гарри стал подступать леденящий холод, он закрадывался в душу, замораживал сердце, выступал на лбу холодным потом. Несмотря на то, что это было всего лишь виденье, юный маг чувствовал мертвящее дыхание и волны ужаса, исходившие от армии дементоров. Последнее, что смог увидеть Гарри — лохматый чёрный пёс прыгнул в воду и поплыл.