Осколки чести - Лоис Буджолд

— Тридцать три года, сэр.

— Боже. Спасибо. Немного времени осталось.

По циничному выражению лица Форкосигана Корделия поняла, что его совершенно не убедили признания императора в старческом маразме.

Старик снова прочистил горло.

— Я всегда хотел спросить тебя, что вы со стариной Юрием сказали друг другу в тот день двумя годами позже, когда мы наконец зарезали его в той старой крепости. С недавних пор меня сильно занимают последние слова императоров. Граф Форхалас думал, что ты играешь с ним.

Форкосиган зажмурился от болезненных воспоминаний.

— Едва ли. О, я думал, что мне не терпится нанести первый удар, пока его не раздели и не поставили передо мной. Тогда… у меня появилось желание ударить ему в горло, чтобы покончить с этим быстро и чисто.

Император, лежавший с закрытыми глазами, кисло улыбнулся:

— То-то было бы шуму!

— Хм. Наверное, по моему лицу он понял, что я дал слабину. И презрительно ухмыльнулся. «Бей, мальчуган. Если посмеешь, когда на тебе мой мундир. Мой мундир на ребенке». Вот и все, что он сказал. Я ответил: «Вы убили всех детей в той комнате», — что было глупо, но ничего лучшего я в тот момент не мог придумать, а потом ударил его в живот. Позже я часто жалел, что не сказал… не сказал что-нибудь другое. Но больше всего я жалел, что у меня не хватило духу последовать моему первому побуждению.

— Там, на парапете, под дождем, ты был совершенно зеленый.

— Тогда он начал кричать. И я проклинал тот день, когда ко мне вернулся слух.

Император вздохнул.

— Да, я помню.

— Вы подстроили все это.

— Кто-то должен был.

Император помолчал, отдыхая, затем продолжил:

— Ну, я вызвал тебя не для того, чтобы поболтать о старых временах. Сообщил ли тебе мой премьер-министр о моих намерениях?

— Что-то насчет должности. Я сказал ему, что меня это не интересует, но он отказался передать мое сообщение.

Форбарра устало закрыл глаза и проговорил, обращаясь к потолку:

— Скажите мне… лорд Форкосиган… кто должен стать регентом Барраяра?

Форкосиган выглядел так, будто он откусил что-то горькое, но благовоспитанность не позволяет ему сплюнуть.

— Фортала.

— Слишком стар. Шестнадцать лет он не протянет.

— Тогда принцесса.

— Генеральный штаб съест ее живьем.

— Фордариан?

Глаза императора распахнулись.

— О, Бога ради! Прочисти мозги, парень!

— У него есть кое-какая военная подготовка.

— Мы можем подробно обсудить его недостатки — если доктора дадут мне пожить еще неделю. У тебя остались еще какие-нибудь остроты, или мы можем перейти к делу?

— Квинтиллиан из министерства внутренних дел. И это не шутка.

Император оскалил желтые зубы в усмешке.

— Так значит, у тебя все же нашлось доброе слово для моих министров. Теперь я могу спокойно умереть — я слышал все на этом свете.

— Графы никогда не проголосуют за человека без приставки «фор» в имени, — сказал Фортала. — Даже если бы он ходил по воде аки посуху.

— Ну так сделайте его фором. Дайте ему титул, соответствующий должности.

— Форкосиган, — ужаснулся Фортала, — Он же не из воинской касты!

— Как и многие из наших лучших солдат. Мы все форы лишь потому, что какой-то давно умерший император дал титул кому-то из наших предков. Почему бы не возродить этот обычай и не сделать титул наградой за заслуги? А еще лучше объявить форами всех поголовно и раз и навсегда покончить с этой чепухой.

Император рассмеялся, потом поперхнулся и снова зашелся кашлем.

— Ну, разве это не гениальный способ выбить почву из-под ног нашей Лиги защиты простолюдинов? Какое заманчивое контр-предложение в ответ на их призывы уничтожить аристократию! Не думаю, что даже самому рьяному из них могло бы прийти в голову столь радикальное решение. Вы опасный человек, лорд Форкосиган.

— Вы спросили моего мнения.

— Да, верно. И ты всегда его мне высказывал. Странно. — Император вздохнул. — Перестань юлить, Эйрел. От этого тебе все равно не отвертеться. Позволь мне изложить все вкратце. Для регентства необходим человек безупречного происхождения, не старше среднего возраста, с хорошим военным послужным списком. Он должен быть популярен среди подчиненных ему офицеров и рядовых, хорошо известен народу, и прежде всего — он должен пользоваться уважением генштаба. Достаточно безжалостен, чтобы удерживать практически абсолютную власть в этом сумасшедшем доме в течение шестнадцати лет, и достаточно честен, чтобы по прошествии этих шестнадцати лет передать ее мальчишке, который, без сомнения, будет идиотом. Я был таким в свои двадцать, да и ты, насколько я помню, тоже… Ах, да — еще он должен быть женат и счастлив в браке. Это уменьшает соблазн стать постельным императором через принцессу. Короче говоря, это должен быть ты.

Фортала ухмыльнулся. Форкосиган нахмурился.

У Корделии засосало под ложечкой.

— О, нет, — напряженно проговорил Форкосиган. — Этого вам на меня не взвалить. Это дикость. Чтобы я, я и никто другой, занял место его отца, говорил с мальчиком от его имени, стал советником его матери… это не просто дико. Это непристойно. Нет.

Фортала был явно озадачен его горячностью.

— Некоторая скромность ради приличия — это одно, Эйрел, но нельзя же так перебарщивать! Если тебя тревожит голосование, то можешь не сомневаться — голоса большинства уже у нас в кармане. Все видят, что ты самый подходящий кандидат на эту роль.

— Все совершенно определенно этого не видят. Фордариан тотчас станет моим врагом, также как и министр запада. А что касается абсолютной власти, то вам, сэр, известно, насколько эфемерное это понятие. Хрупкая иллюзия, основанная на… одному Богу известно, на чем. На магии. Ловкости рук. Вере в собственную пропаганду.

Император пожал плечами — очень осторожно, чтобы не сбить опутывающие его трубки.

— Ну, это будет уже не моя проблема. Пусть об этом беспокоятся принц Грегор и его мать. И… тот человек, которого удастся уговорить поддержать их в трудный час. Как долго, по-твоему, они продержатся без помощи? Один год? Два?

— Полгода, — пробормотал Фортала.

Форкосиган покачал головой.

— Вы и в прошлый раз, перед Эскобаром, зажали меня в угол этим аргументом — «что будет, если». Он был ложным тогда — хотя мне понадобилось некоторое время, чтобы понять это. И сейчас это тоже ложь.

— Не ложь, — возразил император. — Ни тогда, ни сейчас. Я обязан так думать.

Форкосиган слегка сдал назад:

— Да, я понимаю, что обязаны. — Он напряженно всматривался в человека, лежащего на роскошной постели. — Но почему именно я? У Форталы больше политического опыта. У принцессы больше прав. Квинтиллиан обладает большей хваткой в том, что касается внутренних дел. У вас есть даже более талантливые военные стратеги. Форлакиал. Или Канзиан.

— Но третьего ты уже не назовешь, — пробормотал император.

— Ну… возможно. Но вы должны понять меня. Я не настолько незаменим, как вы по какой-то непонятной причине считаете.

— Как раз напротив. С моей точки зрения, ты обладаешь двумя уникальными преимуществами. Я не упускал их из виду с того дня, как мы убили старину Юрия. Я всегда помнил, что не буду жить вечно… слишком много яда скопилось в моих хромосомах. Он скапливался во мне, пока я воевал с цетагандийцами под началом твоего отца, не заботясь о чистоте методов, не надеясь дожить до старости. — Император снова улыбнулся и перевел взгляд на Корделию, внимательно и неуверенно следившую за их беседой. — Из пяти людей, имеющих по крови и закону больше прав на барраярскую империю, чем я, ты возглавляешь список. Ха! — добавил он. — Я был прав. Так и знал, что ты не сказал ей. Нечестно, Эйрел.

Побледневшая Корделия обратила широко распахнутые серые глаза на Форкосигана. Тот раздраженно помотал головой:

— Неправда. Наследование по материнской линии.

— Спор, который мы не станем продолжать здесь. Но если кто-нибудь вздумает низложить принца Грегора на основании законов о наследовании, то ему придется сперва либо ликвидировать тебя, либо предложить тебе империю. Мы все знаем, как трудно тебя убить. И ты — единственный человек, единственный в этом списке, который, я знаю абсолютно точно, не рвется к трону. И свидетельством тому — развеянный по ветру прах Юрия Форбарры. Другие могут думать, что ты просто кокетничаешь. Но я-то знаю.

— Спасибо вам за это, сэр, — ответил Форкосиган с угрюмым видом.

— В качестве довода я могу тебе напомнить, что в роли регента тебе легче всего предотвратить такой поворот событий. Грегор — твой спасательный круг, мой мальчик. Грегор — это все, что стоит между тобой и риском стать мишенью. Твоя единственная надежда на рай.

Граф Фортала повернулся к Корделии.

— Леди Форкосиган, не присоедините ли вы к нам свой голос? Кажется, вы очень хорошо его понимаете. Скажите ему, что эта работа как раз для него.