Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе - Михаил Зефиров

Когда «Мессершмитты» улетели, механики сели передохнуть. К ним подошел штабной писарь: «Может, сделаем ставку на то, когда обер-лейтенант собьет сотый самолет?» – «Я сказал бы через неделю»,  – ответил оружейник Шулте, но Мейер с ним не согласился: «Ему не потребуется так много времени» . Через какое-то время, услышав шум моторов возвращающихся истребителей, они выбежали из палатки. «Мессершмитт» командира эскадрильи летел над летным полем, покачивая крыльями в знак новых побед. Механики считали вслух: «Один, два, три, четыре !» Мейер сорвал пилотку и подбросил ее в воздух.

Когда Марселль приземлился и подрулил к стоянке, Мейер и Шулте, взобравшись на плоскости самолета, увидели сквозь фонарь, что лицо летчика покрыто потом. Они помогли ему выбраться из кабины. Марселль положил руку на плечо Мейеру: «Прекрасный самолет! Вы сделали большую работу и получите сегодня вечером 200 лир». Тот попытался протестовать: «Но, герр обер-лейтенант, вы не можете этого сделать! Ведь мы только шутили друг с другом!» В ответ его командир лишь снова засмеялся и спрыгнул на песок.

В ходе этого вылета Марселль в районе Эль-Адема сначала сбил «Харрикейн», а затем в течение трех минут еще три «Киттихаука» Mk.IА из 5 Sqdn. SAAF. Один из них принадлежал командиру эскадрильи майору Джону Фросту (John E. Frost). Для лучшего южноафриканского аса, успевшего одержать пятнадцать побед, этот бой стал последним. Также погиб и лейтенант Денхэм (R. C. Denham).

Около полудня 17 июня «четверка» Bf-109F-4 во главе с Марселлем обнаружила в районе аэродрома Гамбут большую группу вражеских истребителей. В нее входили двенадцать «Харрикейнов» Mk.IIC из 73 Sqdn. RAF и около двадцати «Киттихауков» Mk.IA из 112 и 250 Sqdn. RAF. Противник летел в плотном строю, представляя собой хорошую цель.

В ходе первой же атаки Марселль сбил два самолета. Он посчитал, что ими были Р-40, но фактически это были истребители из 73 Sqdn. RAF: BN121 и BN157, чьи пилоты пайлэт-офицер Стоун (Stone) и флайт-сержант Гудвин (Goodwin) выпрыгнули на парашютах.

Он продолжает атаковать, и его жертвами становятся еще два «Харрикейна» Mk.IIC – BN277 и BN456. На этот раз оба британских летчика сквадрэн-лидер Дерек Уорд (Derek H. Ward) и пайлэт-офицер Вулли (Woolley) погибли. Тут надо отметить, что Марселль правильно опознает атакуемые им самолеты.

В его наушниках раздаются подстегивающие возгласы других пилотов: «А теперь твой сотый, Йохен! В тот же момент он видит летящий на малой высоте одиночный вражеский истребитель. Марселль устремляется вниз и на высоте около 100 метров сбивает его. Есть 100-я победа!

В горячке воздушного боя он снова ошибается с идентификацией своей жертвы, но на этот раз наоборот. Он полагает, что сбил «Харрикейн», но на самом деле это был «Киттихаук» Mk.I AK586 из 112 Sqdn. RAF. Его пилот флайт-сержант Рой Дрю (Roy Drew), отбившись от своего звена, допустил фатальную ошибку и погиб.

Спустя пару минут уже в районе юго-восточнее Сиди-Омара Марселль заметил наверху еще пару истребителей. Это были «Спитфайры» Mk.IV, выполнявшие разведывательный полет. Быстро набрав высоту, он зашел в хвост одному из них и короткой очередью сбил его. Это был самолет с бортовым номером BP916, принадлежавший пайлэт-офицеру Сквиру (Squires).

На обратном пути в Дерна Марселль догнал эскадрилью «Харрикейнов» и в течение пяти минут летел незамеченным позади. Когда же он попытался атаковать, то на его «Мессершмитте» неожиданно отказало бортовое вооружение. И сразу же он сам был атакован парой британских истребителей. Вот тут и проявилось в полной мере его мастерство пилотажа. Маневрируя на высоте нескольких метров над землей, Марселль смог оторваться от противника.

На аэродроме его ждала триумфальная встреча. Приземлившись и выключив двигатель, Марселль продолжал неподвижно сидеть в кабине. Мейер с Шулте быстро взобрались на крыло, их командир по-прежнему был неподвижен. Его изможденное лицо застыло подобно маске, взгляд упирался в приборную доску, руки безжизненно лежали на коленях.

Наконец, как будто снимая большую тяжесть, он медленно стянул с головы шлем. Повернувшись к своим механикам, он пристально смотрел на них. Постепенно его лицо начало оживать. Мейер открыл фонарь, и в тот же момент Марселль услышал сотни голосов, приветствовавших его. Ухватившись за поданную руку, он выбрался из кабины на крыло. Казалось, что жизнь возвращалась в него.

Марселля подхватили на руки и понесли к командному пункту. Там его встретил командир JG27 майор Нойманн. Протянув руку, он сказал: « Благодарю вас! Это было великолепно! Но завтра я не хочу видеть вас здесь. Завтра вы летите в Германию. Я имею приказ, что вы должны прибыть в Растенбург, где фюрер вручит вам Мечи к Рыцарскому Кресту. И никаких возражений!» Однако Марселль все же попытался: «А как же бои за Тобрук, герр майор? Ведь каждый самолет на счету?» Сделав отклоняющее движение рукой, Нойманн показал, что обсуждения не будет и вопрос решен.

Марселль стал одиннадцатым по счету пилотом Люфтваффе, преодолевшим рубеж в 100 побед, и в то же время первым, добившимся подобного результата в боях на Западе и в Африке. В тот же день о его достижении было сообщено в информационной сводке Главного командования Вермахта.

За семнадцать последних дней он сбил 33 самолета. Совершая ежедневно по пять-шесть боевых вылетов, он практически без перерывов с утра до вечера находился в воздухе. Все свои действия в бою Марселль довел до автоматизма. Иногда казалось, что это не человек, а машина, запрограммированная на достижение победы над врагом. В среднем на один сбитый самолет он тратил около пятнадцати выстрелов из пушек и пулеметов.

Именно тогда его ведомому Пёттгену дали прозвище Арифмометр, поскольку тому приходилось вести учет побед Марселля и аккуратно записывать все данные о них. При этом самому Пёттгену в воздухе приходилось очень тяжело. Он должен был всегда держаться рядом со своим командиром, чтобы прикрывать его в бою, как и положено настоящему ведомому.

18 июня Марселль был награжден Рыцарским Крестом с Дубовыми Листьями и Мечами (Nr.12) и в тот же день прибыл в Бенгази, чтобы оттуда вылететь в Германию. Однако ему пришлось прождать двое суток, прежде чем он смог отправиться дальше. К этому времени молодой летчик уже стал национальным героем. Газеты пестрели его фотографиями и заголовками типа «Марселль герой! Победитель в 100 воздушных боях!» и «Берлин гордится тобой!». Когда ему показывали их, Марселль смеялся: «Они предполагают, что я герой?! Я – герой?!» Для него это было не более чем шутка.

Наконец, ранним утром 20 июня он в качестве пассажира вылетел на транспортном Ju-52 сначала в Неаполь, затем – в Рим, а оттуда – уже в Берлин. В 16.00 точно по расписанию самолет приземлился в берлинском аэропорту Темпельхоф, где его уже ждали операторы кинохроники.

Марселль снова оказался в своем родном городе. Теперь его везде узнавали в лицо, незнакомые люди здоровались с ним, называя по имени. Шофер такси, везший его из аэропорта, отказался брать с него плату за проезд. Около дома, вместе с матерью и невестой, его ждали сотни друзей и знакомых, живших по соседству. Марселль попал в красочную праздничную атмосферу, и он наслаждался ею, так как знал, что не разочаровал этих людей. Тем не менее ему не удалось быстро сбросить напряжение, вызванное непрерывными боями, и поначалу он выглядел очень усталым и опустошенным.

После нескольких дней, проведенных в Берлине, Марселль прибыл в штаб-квартиру фюрера «Вольфшанце», в Восточной Пруссии. Там Гитлер лично вручил ему Рыцарский Крест с Дубовыми Листьями и Мечами. Затем был обед, во время которого фюрер попросил летчика рассказать об Африке, о действиях его эскадры и о боях, в которых тот участвовал. Марселль сделал это, отметив при этом малое количество немецких истребителей и что противник имеет большое численное превосходство. Гитлер ответил, что Вермахт начал крупное наступление на Восточном фронте и все истребители необходимы там.

Прощаясь, фюрер долго жал руку Марселля, при этом пристально смотря ему в глаза. Марселль потом сказал своему другу Штальшмидту, что в тот момент он понял, что не должен успокаиваться на ста победах и что именно этого Гитлер ждет от него и в целом от всей JG27.

Затем была встреча с Герингом в его резиденции в Каринхалле, где Марселлю был устроен торжественный прием. Рейхсмаршал предложил ему прокатиться вместе с ним в конной коляске по парку: «У нас есть полчаса, Марселль, и мы должны их использовать. Да и вам, наверное, будет приятно увидеть наконец чтото зеленое после сплошного песка пустыни!» Во время прогулки Геринг подробно расспрашивал летчика о его уникальной тактике. Когда тот признался, что первоначально терпел одну неудачу за другой, главнокомандующий Люфтваффе заметил: «Но вы не ошиблись, Марселль, как и я в отношении вас!»