Мертвечина - Линда Фэйрстайн

— Вообще-то Хелена еще не совсем вышла из игры, Алекс.

— Как это понимать?

— Надеюсь, ты не станешь возражать против моей инициативы. Я не хотел надоедать тебе в присутствии Баттальи, поэтому пораскинул мозгами и принял решение самостоятельно.

— Какое, Уилл?

— Когда Тиффани Гаттс мне позвонила, я понял, что она чем-то напугана. Она говорила, что ее жизнь в опасности. Ее мать твердила то же самое. Они умоляли ничего не говорить Хелене Лиси.

— И поэтому ты обратился к Джошу Брэйдону? — спросила я. — Как он оказался в этом деле?

— По назначению суда, Алекс. Джош Брэйдон — теневой адвокат.

32

— Объявляется рейс 3709 на Мартас-Виньярд. Посадка начнется через десять минут. Пассажиров просят пройти к выходу номер пять.

Я пыталась сдержать ярость, пока диктор повторял сообщение.

— Как тебе пришла в голову эта безумная мысль, Уилл? Теневой адвокат? Ты что, хочешь подставить под удар все расследование?

— У меня есть прецедент, Алекс. «Народ против Стюарт». Я абсолютно уверен…

— К черту твои прецеденты. — Мой голос эхом разносился по залу ожидания, так что я постаралась говорить потише. — В деле Стюарт речь шла об отклонении обвинительного акта. Суд не стал рассматривать вопрос о правомерности использования теневого адвоката. Если бы ты удосужился прочитать особое мнение, Уилл, то заметил бы, что один из судей назвал эту идею не только отвратительной, но и нарушающей все процессуальные и юридические нормы.

— Не хочу с тобой спорить, Алекс, но апелляционные суды никогда… — начал оправдываться Уилл.

— У меня нет времени на дискуссии. Подобные уловки нечестны и недопустимы. Я ни за что не стану к ним прибегать.

— Может, все-таки стоит уточнить…

— Короче, я сейчас сажусь на самолет, а ты отменяешь назначение Брэйдона. Где тебя можно найти вечером? Я позвоню, как только прилечу и обустроюсь в доме. Договорились? Ты должен подробно рассказать, кого боится Тиффани и как ты уломал судью согласиться на такое жульничество.

Записав на билете его домашний телефон, я сбежала по лестнице, пересекла бетонную площадку и поднялась по трапу в маленький самолет.

Есть еще один важный вопрос, на который стоит обратить внимание Майка и Мерсера. Кто финансировал защиту Тиффани Гаттс? Если миссис Гаттс не платит по счетам и боится, что наниматель адвоката узнает о ее намерениях, значит, мы должны найти истинного кукловода.

Мне пришлось нагнуть голову, чтобы пройти в низкую дверь салона. Подождав, пока стоявшая впереди женщина пристроит в багажной сетке теннисную ракетку, я села во второй ряд и стала набрасывать план действий в связи с последним звонком Недима.

— Сочиняете речь, Алекс?

Я подняла голову и увидела знакомое лицо. На другой стороне узкого прохода сидел Джастин Фельдман, известный юрист, который также владел домом на Виньярде.

— Так, небольшие заметки, — сказала я. — Выпускаю пар, чтобы не отыграться на ком-нибудь из подчиненных. Хочу заделать кое-какие бреши.

— Надеюсь, ничего серьезного?

Я с уважением относилась к Джастину и в прошлом не раз обращалась к нему за советом, особенно если речь шла о юридической этике. Фельдман возглавлял престижный комитет в ассоциации юристов.

— Как посмотреть. Вы что-нибудь знаете о теневых адвокатах? — спросила я.

— В первый раз слышу.

— Это потому, что у вас дело поставлено гораздо лучше. — Я имела в виду федеральные суды, где редко допускались махинации и интриги, широко распространенные в судах штатов. — Я помню только один подобный случай.

— В чьей юрисдикции?

— Дело слушалось в Манхэттене несколько лет назад. Обвиняемый находился под стражей в ожидании суда. В один прекрасный день он позвонил прокурору. Сказал, что хочет сотрудничать с властями и сдать подельников, но адвокат ему не разрешает.

— В чем была проблема?

— Ответчик утверждал, что адвоката ему нанял другой человек — крупный наркоторговец. Когда обвиняемый решил пойти на сделку с прокурором, адвокат заявил клиенту, что, если он начнет давать показания, глава картеля его убьет. Заключенный передал его слова судье.

— И что сделал судья? — спросил Джастин.

— Придумал новый фокус. Он заставил обвиняемого официально заявить в суде, что тот боится отказаться от своего адвоката и выступать свидетелем, потому что тогда его жизнь окажется под угрозой. В результате на сцене появился второй адвокат.

— Второй? И первый ничего не знал о его существовании?

— Точно, — кивнула я. — Первый адвокат, которому платил наркоделец и который уведомил клиента об опасности, угрожавшей подзащитному и его семье, продолжал работать. Судья вел с ним дело, не поставив его в известность о происшедших переменах. Одновременно с этим он распорядился пригласить другого защитника и подключить его к процессу по договоренности с прокуратурой.

— Так называемого теневого адвоката?

— Да. Судья использовал его, чтобы заключить сделку с обвинением и получить от подсудимого настоящее признание вины. Одновременно он делал вид, что все происходящее в присутствии первого адвоката — ложное признание вины, приговор и его обжалование абсолютно правдивы и серьезны.

— Сплошной обман. Нарушение обязательств о неразглашении информации, попрание юридических и этических норм, закулисные переговоры ех parte и полная фальсификация судебного разбирательства.

Джастин по пунктам перечислил все отрицательные стороны дела.

— Значит, вы не думаете, что я сошла с ума, запретив своему сотруднику прибегать к подобным трюкам? — спросила я, когда пилот включил правую турбину.

— Было бы безумием пойти на это, — ответил Джастин. — Иногда я начинаю сомневаться, что у наших юристов все в порядке с головой, — добавил он. — Вы знакомы с Марти Лондоном?

Еще одна крупная фигура в нью-йоркской адвокатуре.

— Конечно.

— Я сегодня с ним обедал. Мы как раз говорили о новом поколении адвокатов. Марти представляет одного парня, у которого возникли серьезные проблемы, — это руководитель корпоративного отдела в солидной юридической фирме. Он говорил своим партнерам, что ублажает богатых клиентов, вкладывая деньги в их любимые благотворительные фонды. Речь шла о довольно крупных суммах.

— Какая-то афера?

— Мягко говоря. Этот человек сообщал управляющему фирмой, что выписал чек, скажем, на пятьдесят тысяч долларов, на какую-нибудь душещипательную акцию. Например, в помощь детям, пострадавшим от военных действий. Или на поддержку бедствующей танцевальной группы. Или для спасения провинциального музея. Чек он всегда выписывал лично, чтобы произвести благоприятное впечатление на клиента. Кто бы стал осуждать его за добрые дела? А потом он просил фирму компенсировать его затраты и получал согласие.

— Кажется, понимаю, — сказала я. — На самом деле никаких чеков не было.

— Не только чеков, но и самих благотворительных фондов. — Джастин пожал плечами. — Когда Батталья возьмется за это дело, он сделает из парня отбивную. Каждые два месяца тот клал себе в карман пятьдесят тысяч долларов из кассы фирмы. Его максимальный доход составлял несколько миллионов в год. Я не понимаю таких людей, Алекс.

У самолета заработали уже оба двигателя, и говорить стало невозможно. Джастин развернул газету, а я вернулась к своим записям.

Вскоре мы поднялись в воздух. Через несколько минут самолет попал в скопление облаков над Нью-Йорком. Мы то и дело проваливались в воздушные ямы, и я покрепче затянула ремень безопасности. Какое-то время я пыталась распределить вечерние звонки, но сильная болтанка мешала думать.

Я убрала ручку в карман и принялась разглядывать в иллюминатор грозовые тучи. В самолете сидели всего пять пассажиров, и вид у них был такой же мрачный, как у неба за окном. Женщина позади Джастина потянулась за гигиеническим пакетом, и я от души понадеялась, что она не станет им пользоваться в нашем маленьком салоне.

Пилот сделал короткое сообщение.

— Леди и джентльмены, прошу извинить за ямы на дороге. Надвигается ураган, так что эта свистопляска продлится до самого Виньярда. Посадку совершим через тридцать пять минут. Спасибо, что решили лететь нашим рейсом.

Я закрыла глаза, стараясь думать о чем-нибудь приятном. Мой любовник в Вашингтоне наслаждается свободой наших новых отношений, дом на острове может снести ураганом, а перспективы моего расследования туманны, как никогда. Открыв глаза, я стала смотреть в серую круговерть за стеклом.

Я обрадовалась не меньше женщины, которая все еще сжимала в руках бумажный пакет, когда пилот вынырнул из облаков и внизу сквозь вечерний туман блеснули огни взлетно-посадочной полосы. Нас довезли до аэропорта, и я поскорей нырнула под козырек терминала. Рядом находилась автостоянка, где сторож, уехавший накануне с Виньярда, оставил мою машину. Через несколько минут я уже ехала в глубь острова по скользкой дороге, которая петляла среди пастбищ и лугов Чилмарка.