Делирий - Василий Головачев

— Один светится, как лампочка, — ровным светом, — добавил Зюма, — ни тебе, эмоций, ни переживаний, второй потемнее, всего боится.

— Намерений злобных на засекли? Никто из них не собирается топить «Мир»?

— Вроде бы нет.

— Ладно, идите домой.

— А здесь нельзя постоять? — не выдержал Зяблик. — Погода хорошая, мы никому не мешаем.

Афанасий хотел было приказать всем спуститься в каюту, но вспомнил свою идею — отвлекать внимание агентуры Кочевника — и махнул рукой.

— Стойте, только ни во что не суйте нос. Через час соберёмся внизу, устроим ещё один мозговой штурм унд дранг.

«Мир» опустили на воду.

Священник в рясе побрызгал на воду и на аппарат водой из чайника. Может быть, это была святая вода, а может, обычный чай «для задабривания злых духов», как говорил Зиновий Алеут.

Два десятка человек на борту «Метрополии», в том числе и экстрасенсы Вьюгина, смотрели, как он погружается, связанный через бобину с кораблём кабелем связи.

Лёгкая тень накрыла судно.

Афанасий поднял голову.

Над местом погружения кружил маленький, игрушечный с виду самолётик.

Разведчик, подумал он. Интересно, чей: наш или учёной братии?

Мысль мелькнула и исчезла. Зазвонил телефон.

— Полковник, — возник в ухе голос Михеева. — Твои нюхачи больше ничего не нашли? Я имею в виду опасные тенденции.

— Нам перестали сообщать о прибывающих на борт специалистах. Это неправильно.

— Ты о чём?

— Только что в аппарат погрузились два академика, о которых я узнал буквально за минуту перед погружением.

Пауза.

— Я разберусь.

— На всякий случай будьте готовы.

— К чему?

— Ну, сам понимаешь, люди прибывают разные. Даже проверенные вдруг ломаются. Вспомни пилота «Мира».

— А это уже ваша забота — выявлять и отслеживать психически неполноценных. Всё, до связи.

Афанасий глянул на заинтересованные лица своих подчинённых, увлёкшихся процессом спуска аппарата, и подумал, что без Романа Волкова, на раз определявшего «гнилые мозги», ему не обойтись.

Плоды договорного инцидента, искусно разыгранного Афанасием и Зиновием Алеутом перед депутатами, начали созревать к вечеру этого же дня.

Сначала Петяю, спустившемуся на нижнюю палубу, не дали на камбузе кипятка.

— Не велено, — грубо остановили его парни в камуфляже, не объясняя, кто они и что делают на борту теплохода.

Петяй попробовал повысить голос, на что ему скрутили руку и вывели на верхнюю палубу, пригрозив выбросить за борт, если он ещё раз сунется «куда не следует». К счастью, в этот момент мимо проходил Шаймиев, и Петяя отпустили.

— В другой раз накостыляем по шее, — пообещал один из «пятнистых».

— Попробуйте, — бесстрастно сказал майор. — Это эксперт особой группы. А вы кто?

Парни молча повернулись к ним спиной и исчезли на переходе лестницы.

Шаймиев рассказал об этом Афанасию.

— Что будем делать?

— Утираться, — буркнул Вьюгин, в глубине души довольный известием. — Уловка сработала, будем ждать развития событий.

И события не заставили себя ждать.

В начале седьмого, когда уже начало темнеть, Афанасия неожиданно пригласили к капитану теплохода.

Матрос, принёсший эту весть, довёл его до мостика.

В рубке, где стоял экран телесистемы, позволяющей следить за работой экипажа «Мира» внутри и видеть всё, что появлялось в фокусе его бортовой телекамеры, было людно. Кроме капитана здесь присутствовали учёные, руководитель экспедиции академик Звягинцев.

— Кириллыч, какие-то люди в штатском, не относящиеся к экипажу «Метрополии» и три женщины, представлявшие СМИ и общественные организации Улан-Удэ. Сотрудников ФСБ, которых Афанасий знал в лицо, среди них не было.

— Господин Вьюгин, — отвлёкся капитан от разговора с седовласым господином из Академии наук; фамилия у него была длинная — Буренниковский.

— Полковник Вьюгин, — поправил Афанасий.

Капитан пожевал губами, но на реплику не ответил.

— С берега пришло распоряжение мэра города вывезти вашу группу с борта базы. Завтра утром придёт катер.

— А какое отношение мэр Улан-Удэ имеет ко мне и к моей службе? — меланхолически заметил Афанасий.

Глаза капитана на миг стали колючими.

— Мне даны полномочия вести работу на борту корабля так, как я считаю нужным. Будьте добры выполнить распоряжение.

— Основания?

Капитан снова пожевал губами.

— Перезагруженность судна. Завтра на борт «Метрополии» прибудет большая группа специалистов, мне необходимо их разместить.

— А если я не подчинюсь?

— Будем разговаривать иначе.

— Значит, будем. — Афанасий кинул взгляд на метровый плоский экран компьютера, на котором застыла картинка: сквозь голубоватую толщу воды был виден холмик правильных геометрических очертаний, — и вышел.

Спустя несколько минут он нашёл Михеева, доложил ему о приказе капитана.

— Бред! — буркнул полковник, отрываясь от экрана ноутбука. — Не обращай внимания, работай как и раньше. Он не имеет права соваться в наши дела, а тем более выдворять кого-то без согласования со мной.

Афанасий с любопытством заглянул за его плечо.

Экран ноута показывал пирамиду в толще ила, найденную подводниками, но в другом ракурсе. Кроме самой пирамиды была видна и стена, окружавшая её.

— Я бы не прочь посмотреть на эту штуковину вблизи. А ты?

— У меня другие интересы. Твои нюхачи просканировали список завтрашних гостей?

— Пять человек из них — совсем дурные.

— В каком смысле?

— На них лежит печать чёрных намерений. Они явно что-то готовят.

— Назови фамилии.

Афанасий развернул взятый с собой список делегации, исчерканный красным фломастером, продиктовал фамилии тех, кого экстрасенсы определили как «носителей дурных намерений».

— Министр Фурсенюк? — недоверчиво переспросил Михеев.

— Я тоже сначала не поверил, — сказал Афанасий, — но парни ещё раз его просмотрели и настаивают на своей оценке. Он чёрный.

— Ладно, дай список.

Афанасий отдал бумагу.

— Продолжаем работать.

Бросив ещё один взгляд на подводный холм, в котором угадывались очертания многоступенчатой пирамиды, Афанасий поднялся на верхнюю палубу.

Дневные погружения закончились. «Миры» осматривали судовые механики и электротехники, обслуживающие глубоководные аппараты, готовили их к новым спускам.

На палубах толпился разный народ, обсуждавший полученные в результате погружения данные.

Афанасий потолкался среди них, прислушиваясь к оживлённым перепалкам археологов, океанологов и историков, заметил, что за ним следует какой-то молодой человек в тёмно-синем комбинезоне обслуживающей «Миры» бригады, и привёл себя в боевое состояние.

Он понимал, что для агентов АПГ, присутствующих на борту «Метрополии» (а в то, что они есть, сомнений не было), их группа — что кость в горле, особенно после прямых доказательств (перепалка с Зиновием) служебной деятельности. И от подручных Кочевника стоило ждать каких-то решительных шагов.

— Как дела? — позвонил Афанасий Шаймиеву.

— Как сажа бела, — пошутил майор, не отходивший от экстрасенсов, потом встревожился: — Что-то случилось?

— За мной следят. Не выпускай никого на палубу, пусть потерпят.

— Они и так терпят. Могу подняться к тебе.

Афанасий подумал.

— Я в районе верхнего спардека, за краном. Увидишь — не подходи, я погуляю по палубам, постою на носу, а ты понаблюдай осторожно.

— Может, лучше предупредить Михеева?

— Не стоит, вряд ли кто-то полезет к нам внаглую, я просто нервничаю.

— Понял.

Афанасий неторопливо поднялся на верхнюю палубу, по-прежнему чувствуя на себе неприятный липкий взгляд, огляделся, но никого не увидел. Подумал мрачно: неужели они используют «нанолетунов»? Тогда это точно неземные черти. Либо вполне земные спецслужбы. Может, Михеев подвесил над кораблём пару «нетопырей» с телекамерами? Только почему не предупредил меня об этом?

Быстро темнело.

Вдоль бортов зажглись фонари.

Афанасий нашёл относительно тёмное место, чтобы полюбоваться на звёзды, высыпавшие в небе над Байкалом. Узкий серп Луны не затмевал их сияния, от того казалось, что они здесь крупнее и ярче, чем в небе над Москвой.

Пролетел метеор, оставив быстро гаснущий след.

Второй уткнулся прямо в Луну, словно и в самом деле пытался проткнуть её насквозь.

Хорошо бы слетать туда, подумал Афанасий, заворожённый волшебной красотой звёздного космоса. Если Поводыри летают туда-сюда-обратно, почему нам нельзя?

Он нашёл Большую Медведицу, вспомнил старую песню Михаила Боярского. Захотелось спросить самому: где твой медведь, одинокая? У Создателя не хватило материала? Или не хватило воображения у людей, дававших названия созвездиям и увидевших в сочетании звёзд только твой абрис, да силуэт дочки — Малой Медведицы?

Чей-то призрачный шёпот коснулся слуха.

Он замер, пытаясь уловить замиравшие звуки.