Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1 - Вацлав Павел Боровичка

– Не такая уж и подруга. Мы познакомились в парке. Я служу няней и хожу с детьми на прогулки. Я подсела к ней на лавочку. Жермен была довольно болтливой девушкой. Тут же, при первой встрече, она рассказала мне, что убежала из дома в Париж. За счастьем…

– За счастьем? – удивился Октав Амар.

– Да. Все девушки приезжают в Париж искать счастья.

– А откуда приехала Жермен?

– Из Шови, кажется.

– Это в департаменте Верхняя Луара?

– Этого я не знаю. Она говорила, что родом из Бретани.

– А вы, Элен? – обратился Октав Амар к другой девушке.

– Я тоже служу няней. Жермен была очень странной девушкой. Она была выдумщицей. Однажды она рассказала мне, что господин Урсель – ее дядя, а через неделю сообщила, что он на ней женится. Знаете, месье, ей нельзя было верить. Она ужасно лгала. И мы сначала думали, что она треплется, когда нам говорила, что ждет ребенка.

– Она была беременна? – спросил Октав Амар.

– Да. И я думаю, что она беременна от этого Урселя. То есть была.

– Я прочитаю вам письмо, которое мы обнаружили на столе, – сказал Амар. – Скажите мне, что вы о нем думаете.

Он полез в портфель, пробежал глазами по тексту, как бы выбирая отдельные места, затем начал читать:

– Уважаемый господин! Это письмо Вам пишет Ваша дорогая Лолатта, которая целый год была Вашей нежной любовницей. Я бы хотела, чтобы Вы вспомнили этот год, который мы провели вместе. Вам тридцать четыре года, мне – семнадцать. Каждый день приносил нам больше радости, чем огорчений. Все эти месяцы пролетели, как один день. Вы были для меня вторым отцом. Я люблю Вас до безумия. Мне кажется, что я – Ваша дочь…». На этом письмо обрывается. Его не дописали. Как вы думаете, Жермен могла его написать?

– Для нее это чересчур складно, – сказала Сюзанна.

– Но если бы она могла его написать, то написала бы именно так, – сказала Элен.

– Жермен была красивой? – спросил Амар.

– Красивой?! Как и каждая девушка. Только она помешалась на любви, не могла без мужчины. Лицо у нее было хорошенькое, она собирала волосы в пучок, – сказала Сюзанна.

– А уши у нее оттопыривались, – дополнила информацию Элен.

– Потому что она зачесывала волосы вверх.

– У нее были какие-нибудь сбережения? – спросил Октав Амар.

– Да откуда? – рассмеялась Сюзанна. – Ведь она была деревенской девушкой, которая в Париж пришла с голым задом.

– Она встречалась с другими мужчинами?

– Да. Я же говорю вам, что она уснуть не могла без мужчины.

– Где она с ними знакомилась?

– Где? Везде. На улице, в кафе, в парке…

– Она приводила их домой?

– Нет, этого не было. Она ходила к ним. Ведь каждый где-то живет.

– А что Урсель, он знал об этом?

– Думаю, нет. Но ему в последнее время было все равно. Жермен жаловалась, что она ему надоела, что он ею пресытился. Она боялась, что скоро получит коленкой под зад, – сказала Элен, а Сюзанна добавила:

– Дело в том, что однажды он уже ее вышвырнул. Он сказал ей, что в постели она еще куда ни шло, но в остальном ужасно ленива. И она пошла к какому-то Талиану. Он живет недалеко отсюда, тоже на бульваре Вольтера.

– Она стала его любовницей? – спросил Амар.

– Она пошла к нему служанкой, но в первую же ночь переспала с ним. Только через пару дней он надавал ей оплеух и выбросил на улицу. И Жермен вернулась к господину Урселю.

– Он ее снова взял?

– Да, месье, но, как утверждают, при этом сказал ей, что делает это только из сочувствия, чтобы она не думала, что они снова будут в прежних отношениях. Он найдет ей место, и она уйдет.

Комиссар Карпен тем временем осмотрел со своими людьми весь дом, выслушал жильцов, узнал, что помещение конторы по найму регулярно убирала какая-то мадам Дюмуше, узнал у консьержа ее адрес и послал за ней сыщика. Это оказалась женщина в летах, благоразумная, рассудительная, разбирающаяся в житейских делах. Октав Амар после нескольких ее слов понял, что она – неплохой психолог.

– Вы знаете, как это бывает, месье. Пятнадцатилетняя глупая девчонка и тридцатипятилетний владелец фирмы. При этом месье Альбер был маменькиным сынком. Но девчонка забралась к нему в постель, и там они быстро нашли общий язык. В других вопросах она его скоро стала раздражать. Для него она была только деревенской дурочкой. Хоть она и закончила начальную, школу, но на этом все ее образование завершилось. Она умела только читать и писать. Домашним хозяйством Жермен вообще не занималась. Она ничего не умела делать. Только заниматься любовью. Если бы Урсель был настоящим мужчиной, он бы ее давно выставил.

– Но ведь она была в положении? – спросил Октав Амар.

– Да, была. Кажется, как раз от него. Но она могла забеременеть и от кого-нибудь из тех парней, с которыми таскалась, когда ей взбрело в голову заставить месье Альбера ревновать. Только это не подействовало. Он хотел избавиться от нее.

– Тогда зачем он оставлял ее в квартире?

– А куда бы он ее дел? Что он с ней должен был делать? Сначала надо было найти для нее работу, что не так-то легко. Вы знаете, сколько в Париже подобных девчонок? Вот она и сидела дома и тряслась от страха. Когда она оставалась в большой квартире с таким количеством комнат одна, то всегда закрывала все двери и иногда подпирала их массивной мебелью. Потом она залезала в кровать и укрывалась с головой одеялом.

– Откуда это вам известно?

– Она мне об этом говорила.

– Сколько вы работаете у господина Урселя?

– С мая.

– Немного.

– Около двух месяцев.

– И Жермен вам сразу же обо всем рассказала?

– Да, она выложила о себе все, вплоть до мелочей, при первой же встрече.

– Кто убирал канцелярию до вас?

– Какая-то Розелла.

– Как ее полное имя?

– Этого я не знаю.

– Где она живет?

– Где-то в Сент-Амбруаз. Точнее вы узнаете об этом у мадам Дессиньель.

– Кто такая мадам Дессиньель?

– Кассирша. Она работает у господина Урселя. Собственно говоря, она единственная рабочая сила в конторе, кроме меня. Это его правая рука. В рабочее время она сидит прямо у входа, и каждая девушка, которая ищет работу, должна пройти мимо нее. Она собирает также вступительные взносы.

– Она тоже в субботу была в конторе?

– До семи. Я пришла к пяти.

– Значит, это она закрывала двери?

– Обе двери. Верхнюю и нижнюю.

– У кого еще были ключи от квартиры? – спросил Октав Амар.

– У меня и у Жермен.

– Что за человек эта кассирша?

– Порядочный, очень порядочный.

– Сколько ей лет?

– Около тридцати.

– Как она относилась к Жермен?

Домработница Дюмуше заерзала на стуле, несколько раз кашлянула, затем решительно произнесла:

– Она ее не любила. Жермен мне однажды сказала, что она ревнует. Я думаю, что она сама имела виды на шефа. Все-таки господин Альбер неплохая партия, она того же возраста, что и он, и вполне видная женщина.

– Вы думаете, между ними что-то было? – спросил Октав Амар.

– Этого я, простите, не знаю. Но мадам Дессиньель не была девушкой.

– А почему вы называете ее мадам? Ведь она не была замужем?

– Потому что, собственно, она моя начальница. Нет, замужем она не была.

Судебный врач, доктор Виктор Бальтазар, вернулся в Париж после четырех часов пополудни, а на место происшествия пришел в полседьмого вечера. В 1909 году этому высокому, статному и весьма неприятному в личном общении мужчине, который впоследствии стал звездой судебной медицины, было тридцать семь лет. Именно он положил начало идентификации огнестрельного оружия, начав проводить под микроскопом исследования выпущенных из того или иного вида оружия пуль, сравнивая оставшиеся на них следы удара бойка и шероховатостей ствола. Одним из первых он занялся анализом и идентификацией волос, оставшихся на месте происшествия. В 1909 году он только начинал свою карьеру. Его исследования опирались на столетний опыт его предшественников. Доктор и его ассистентка, а позднее жена, Марсель-Ламбер первыми начали использовать при исследовании новые научные методы и технические возможности. Однако все значительные успехи были у них впереди.

– Где труп? – холодно спросил доктор Бальтазар.

– На кухне, – таким же тоном ответил Амар. Было заметно, что отношения между начальником следственного отдела парижской уголовной полиции Сюрте и судебным врачом не совсем дружеские.

Доктор Бальтазар опустился на колени перед телом Жермен Бишон, с минуту ее осматривал, затем повернулся к судебному следователю Варрену, словно Октав Амар здесь не присутствовал:

– Смерть наступила между двенадцатью и тринадцатью часами. То есть, после полудня, – говорил он так, будто диктовал. – Осмотрев кожу убитой, главным образом на шее и на предплечьях, – можно сделать вывод, что она защищалась. Смерть наступила после упорной борьбы с убийцей. Причина смерти: ранения черепа. Эти раны сейчас, господа, я считать не буду, но на глаз могу пока определить, что их тридцать, а может, и сорок. Убийца бил свою жертву как острой, так и тупой частью топора. Убитая была беременна, я бы сказал, на пятом месяце.