Анатомия Комплексов (ч.1) (СИ) - Витич Райдо

Рэй провел ее к свободному креслу, усадил, что-то нажал, и выскочившие из краев широкие ремни прижали девушку к спинке сиденья, перехлестнувшись крест накрест на груди. Сам сел в кресло рядом и, покачивая своим мокасином, заговорил с парнем напротив.

‘Хам!’ –– вздохнула Алена и замерла, с нетерпением ожидая продолжения ’банкета’.

Минут через пять в единственное свободное кресло уселся капитан, покивал присутствующим, что-то сказал, все пристегнулись, и тесный кружок с шипением и щелканьем, словно обернули фольгой - все, что было ниже возвышенности с присутствующими, исчезло, скрытое темным стеклом. В ту же секунду вспыхнули дисплеи, в них отображался, какой-то весьма колоритный пейзаж, в стиле объемной, компьютерной графики.

Алена почувствовала себя пилотом виртуального корабля: в глазах мелькало, в ушах шумело, на грудь давило и в тоже время чуть подбрасывало вместе с креслом. Пальцы сами вцепились в подлокотники, а голова улеглась на подголовник.

Висевший над дисплеями кубик быстро отсчитывал время, доходил до 70 и начинал сначала. Так раз 20, не меньше. Алену уже дурнота одолела, как шум, наконец, стих, давление прекратилось, с экранов исчез пейзаж, и появилась футуристическая заставка. Все начали отстегиваться.

Капитан взял в руки плоскую штучку, что-то среднее между рацией и мобильным телефоном, забубнил в нее, выдвинул из-под крышки стола сенсорную клавиатуру, отбил ‘патетическую симфонию’ и замер в ожидании. Вскоре на экранах появился бланк с множеством цифр, крючков, значков, иероглифов. Алена озадачилась, а флэтонцы дружно повытаскивали свои клавиатуры и заработали пальчиками. Девушка покосилась на Лоан. Тот, не спеша, заполнил свой документ, насмешливо глянул на нее и, вытащив клавиатуру жены, развернул к себе, набил за секунду нужное и вернул на место. ‘Техника на грани фантастики’,- презрительно скривилась Алена. На душе было тревожно. Что ж она делать будет, если ноль в этой пиктографии?

Потянулись минуты ожидания. Флэтонцы переговаривались, посмеивались, ерзали на своих местах. Рэй отстегнул девушку, взял за руку, подтащил к себе и усадил на колени. ‘У-у-у, маньяк!’- нахмурилась она, но противиться не стала: скоро разбегутся навсегда, пускай порадуется перед разлукой.

Не пришлось ему радоваться, что-то щелкнуло, экраны погасли, и темная стена вокруг начала опускаться вниз. Они были в круглом помещении с коричневой стеной, по низу и по верху которой вились белые сферы-фонарики.

Флэтонцы встали, пошли к выходу - темной арке. Рэй стряхнул девушку, взял ее за руку и повел следом за остальными. Мужчины исчезали в темноте проема, как в зеве дракона, тихо, мгновенно и бесследно. Алену это немного напугало, и когда парень втащил ее внутрь, она на секунду зажмурилась.

Никуда мужчины не исчезли, все здесь были. Выстроились цепочкой и ехали по горизонтальному эскалатору, в глубь длинного тоннеля с красноватым, трассирующим освещением на своде. От тонированных стеклянных стен то и дело выделялся белесый пар и обдавал с ног до головы, вспыхивал сноп света, высвечивая фигуры, пробегали тонкие, красные лучи лазера.

–– Стерилизация и идентификация, да? –– спросила девушка у кэн. Тот кивнул.

На горизонте появилась еще одна темная арка, в которую так же проваливались входящие. Теперь Алена не боялась и не жмурилась, а смело шагнула вперед и подумала: ’Кажется все’. Длинный светлый коридор, покато шел вниз, и делился надвое. Слева –– ползущая лента с кейсом, справа толпа вновь прибывших.

Флэтонцы расхватывали свои чемоданчики, вскидывали ладони, смеялись, переговаривались, искренне радуясь возвращению на Родину. Дэйксклиф, шедший впереди, взял кейс и, подняв вверх, показал его Рэю, что-то сказал. Тот рассмеялся, выпустил руку девушки и обогнал товарищей, приближаясь к мужчине. Алена грустно посмотрела ему вслед, мысленно помахала белым платочком и, злорадно улыбнувшись, тихо пробасила: ’Я тебя никогда не увижу! И уже никогда не услышу!’ Ее даже подбросило от радости и захотелось крикнуть вдогонку: ’Чао, Лох!’

Мужчины выходили в еще одну арку. В ней скрылись и Рэй с Дэйксом. Алена минут пять постояла, пропуская остальных –– пускай подальше уйдут, и несмело выглянула.

Огромный зал был наполнен снующим народом. Вернее, разными существами, половина из которых могла смело бронировать для себя местечко в зоопарке доктора Селезнева[41]. Такого Алена не видела да и представить не могла.

Гигантское полутемное помещение, то ли икосаэдр, то ли икосаэдр в кубе, не имело ни окон, ни дверей, только множество арок, по краю которых светились цепью сферы. Из них то и дело появлялись люди и прочие существа: страшные и смешные, звероподобные и точь в точь, как те большеглазые энцефалы, что показывали по ТВ на Земле. Кто рычал, кто свистел противно, как-будто по стеклу ножом. Замысловатые одежды, разнообразная публика…

Алена то и дело поворачивалась, провожая взглядом то японовидную даму с сердитым размалеванным лицом, в переливающейся просторной одежде, то щуплую хвостатую фигуру, обтянутую в зеленоватый, чешуйчатый комбинезон, то низкого, крепкого, мохнатого гномика с серебристым бидоном в руке, то колоритную парочку: высоченного атлета с косичкой на затылке и лысиной впереди и худую, высокую, как и ее спутник, девушку в белых трусиках из кожи, таком же топике и полусапожках, как минимум, из хрусталя с тонким, как спица, каблуком сантиметров 15 и размера 45, не меньше. Выглядела она жутко: костлявая и словно резиновая, ни колен, ни локтей, не разберешь, где, что сгибается и как координирует движения. Ежик темных волос, крючковатый нос, тонкие губы и глаза навыкате, изумрудного цвета, взирающие на снующих под ногами существ, как на мушек-дрозофилл, посмевших облепить ее царственное чело.

Они проплыли мимо ошеломленной Алены и скрылись в одном из множества ярко-голубых цилиндров, натыканных посреди зала в четыре группы по пять штук.

Девушка прикинула их назначение и проследила взглядом за высотой. Цилиндры уходили вверх, в необозримую даль, и через каждые четыре-пять метров выбрасывали мостики к стеклянным перилам этажей. Алена вздохнула и вспомнила поговорку Миши Сокола: ’Тяжело в деревне без нагана’. Действительно. А без знаний еще хуже.

Она растерянно покрутила головой, соображая, куда бы стопы направить, и увидела в метре от себя странного парнишку: ростом под два метра, с фиолетовой татуировкой на правом плече, в фиолетовых очках, в плоских стеклах которых что-то мелькало, как на экране. И одет он был необычно: черный, безрукавый комбинезон, застегнутый под горло, широкий пояс, на котором висела масса весьма настораживающих предметов - кольца, как те, что ей Рэй на ногу нацеплял, цепочки, пейджер, фонарик - хотто и множество других непонятных ‘прибамбасов’. На шее у парня красовались серебристые наушники, а запястья были обтянуты широченными браслетами из не понятно чего-то ли кожи, то ли металла. Парнишка сильно смахивал на качка, передозировавшего анаболики, и прошедшего пару горячих точек: лицо, как из камня вытесали, тяжелый подбородок, светлый ежик волос, выправка военного, кулаки с кувалду, взгляд патологоанатома.

Он подошел к ней и начал что-то говорить низким, но вполне приятным голосом. Алена пожала плечами, развела руками, изображая смесь лояльного гражданина и инвалида детства по умственному заболеванию. Того, видать, проняло - улыбнулся. Правда, лучше б и не старался. Улыбочка у него была не лучше, чем у Рэя, и внушала опасения. Девушка натянуто улыбнулась в ответ и начала медленно отступать. Парень остался на месте и даже не шевельнулся, но это отчего-то и настораживало.

’Где-то я это видела’ - подумала девушка и наткнулась спиной на что-то твердое. ‘И проходила!’ За спиной стоял близнец того, что стоял перед ней.

Парни мило поклонились, шаркнули ’ластами’ 50 размера и, подхватив девушку под локотки, бережно, но твердо потащили мимо лифтов - цилиндров.

‘О, Господи!’ –– застонала Алена и чуть не расплакалась от досады, увидев, куда ее тащат. За лифтами вдоль стены тянулась длинная стойка с рядом аккуратных, высоких табуретов на тоненьких, как спички, ножках, по одной на сиденье. У стойки никого не было, кроме двух знакомых мужчин, восседавших на табуретках, мирно беседующих меж собой и грызущих какие-то длинные коричневые палочки: Рэйсли и Дэйксклиф.