Медные колокола - Ирина Анненкова

Словом, самое время сесть на коня и отправиться спасать родину!

Рядом на лавке зашевелился во сне Ванятка. Вот дрыхнет! Даже наши вопли его не разбудили! Горыныч, нахохлившись, сидел на перекладине под потолком и в свару пока не встревал. Но я знала: старый птиц – не робкого десятка, и он свое слово ещё скажет. Когда сочтет нужным. Стёпка трусливой мышкой перебежал сени, вспрыгнул ко мне на руки и молча прижался к моей груди. Что, киса, дар речи с перепугу отшибло? Стресс дал – стресс взял, так, что ли? Вот, вот, прижимайся крепче, лечи меня, как вы, коты, умеете. Между прочим, ведь кошки на самом деле - прекрасные лекари, легко могут определить, какое место у хозяина (и только хозяина!) болит, а затем воздействовать на него силой своей ауры.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и в сени снова влетел сильно гостеприимный хозяин дома. У него был такой вид, будто он только что повстречался с тем самым драконом, что привиделся вчерашнему старичку, сразился с ним, вышел из схватки победителем и унаследовал от поверженного ящера способность плеваться огнем. По крайней мере, дым у него из ушей и ноздрей уже валил, и ничего хорошего лично мне это не обещало. Мужчина двумя широкими шагами преодолел расстояние между дверью и лавкой, навис надо мною и свирепо рявкнул:

- Ты что, ездила на моём Пилигриме?!

- Пи…что? На чём я ездила? – прохрипела я, испуганно вжимаясь в лавку. Храбрый кот юркнул мне за спину и там затаился. Эх, куда бы ещё и мне спрятаться?

Мужчина посмотрел на меня с отвращением.

- На Пилигриме, деревенщина! Пилигрим – это мой конь. Ты что, садилась на него верхом?!!!

В его словах прозвучала такая смесь негодования с высокомерным недоверием, что, не будь мне настолько плохо, я бы расхохоталась. А так я смогла только фыркнуть:

- Нет, я его на руках носила! К тому же, с чего это вы взяли, что я ездила на каком-то вашем коне? Когда вчера вечером я ставила своих лошадей в конюшню, она была пуста. Так что, на вашего коня я садиться никак не могла! – продолжить мою возмущенную тираду помешал приступ сухого лающего кашля.

Самоуверенный хозяин дома немного от меня отодвинулся (как мне показалось – брезгливо), подождал, пока я откашляюсь, и в сердцах бросил:

- Идиотка! В конюшне действительно две лошади, одна из них – старая кобыла-недомерок. Кроме нее там находится мой жеребец по кличке Пилигрим, которого я ищу уже вторую седмицу. Если ты приехала на нем, то немудрено, что охранное заклинание и зачарованный частокол вас пропустили – на моего коня эта магия не распространяется. Но никому, кроме меня, Пилигрим не позволяет сесть на себя верхом. Понятно? Говори, маленькая ведьма, что ты сделала с моим жеребцом? Я знаю, ты его заколдовала! Как ты это сумела? Отвечай, не то пожалеешь!

Да уж, теперь и впрямь многое становится понятным. Хитрец (урожденный, как выяснилось, Пилигрим) действительно знал, куда идти. Более того, в этом лесу ему были знакомы все тропки и лазейки, и он прекрасно умел открывать проход в заговоренном частоколе. Ведь он шел к себе домой! Правда, благородное животное не могло предположить, что его спутники почему-то придутся хозяевам дома до такой степени не ко двору.

Я открыла рот, желая поведать высокомерному дядьке, что с его конем я ничего особенного не делала, лишь только спасла от верной смерти, согрела его, накормила, напоила и вылечила. Может, именно поэтому благодарный жеребец поступился своими принципами и позволил мне сесть себе на спину. Кроме того, я собиралась поинтересоваться, как же так случилось, что животное очутилось в овраге, беспомощное, брошенное жестоким хозяином. На моем языке крутилось немало «добрых» слов - ядовитых колючек, которые я хотела с огромным наслаждением воткнуть в толстую шкуру самонадеянного хама, к несчастью оказавшегося хозяином моего милого Хитреца, а там будь что будет! Однако слова застряли в моем воспаленном пересохшем горле, в глазах потемнело, а изо рта вылетел лишь слабый хрип, впрочем, надеюсь, что вполне издевательский. Может быть, мужчина счел его началом какого-нибудь особо коварного заклинания, но он сделал короткий шаг назад, вскинул левую руку и сложил пальцы особой щепотью, явно собираясь втянуть в себя силу моего удара, а затем атаковать меня моим же оружием. Высший класс! Такое – свести в одну точку свои и чужие силы,- если верить прочитанным мною книгам, умеют очень не многие маги.

Я слабо зашевелилась, тщетно пытаясь поднять налитую свинцом руку, чтобы суметь хоть немного отвести в сторону заклинание, которым, я не сомневалась, шарахнет по мне рассвирепевший чародей, когда ему надоест дожидаться от меня нападения либо внятного ответа. Горыныч громко каркнул и захлопал крыльями, и в это мгновение справа от меня что-то зашевелилось, и сквозь застилающую мои глаза пелену я увидела, что между магом и мною выросла хрупкая мальчишеская фигурка. Взъерошенный Ванятка смело шагнул к взрослому разозленному мужчине, упрямо наклонив голову и слегка разведя руки в стороны. На кончиках его пальцев, переливаясь, дрожали ослепительные голубоватые искры.

- Не тронь Славочку! – его голос чуть дрогнул. – Если ты попробуешь её обидеть, то будешь иметь дело со мной!

С его правой руки сорвалась огненная капля и яркой молнией клюнула пол прямо перед ногами остолбеневшего чародея. В ответ доска немедленно выплюнула внушительный клуб вонючего черного дыма. «Значит, всё-таки маг был! Хоть и маленький…» - удовлетворенно подумала я, а затем мое сознание с лязгом захлопнулось, милосердно избавив свою хозяйку от дальнейших мучений.

Солнечный зайчик настойчиво щекотал мне лицо. Он весело прыгал с веснушки на веснушку, гладил меня по носу, дергал за волосы, бесцеремонно пробирался сквозь ресницы. Я зажмурилась и отвернулась. Неугомонный заяц заскакал по моему уху и затоптался на щеке, заставив их жарко вспыхнуть.

Я звонко чихнула, повернулась на спину и открыла глаза.

Развеселому поведению луча сразу нашлось простое объяснение: я лежала напротив окна, в оконницы которого вместо привычной слюды были вставлены невиданные прозрачные пластины в частом переплете, и через неплотно задернутые вышитые льняные занавески солнышко добиралось до моего лица и принималось там хозяйничать. Легкий сквознячок колыхал пестрые полотнища, и зайчик находил то одну лазейку, то другую. Вот ведь пройдоха!

Вставать совершенно не хотелось. Казалось, лень наполнила каждую клеточку моего тела, вытеснив все остальные желания. Лежать было удобно, нигде ничего не болело, теплое одеяло приятно согревало, мягкая подушка нежно обнимала мои плечи и затылок. На дощатом потолке сходились и расходились линии замысловатых древесных узоров и колец. Надо же, какие красивые!