Бедржих Сметана - Зоя Гулинская

Только в творчестве находил Сметана утешение, забывая и о своей болезни и о материальных затруднениях, которые теперь все чаще переживала семья.

Именно в этот период задумал Сметана написать квартет. Камерные сочинения он считал наиболее подходящими для передачи личных чувств и переживаний. Более двадцати лет тому назад, потрясенный смертью маленькой Бедржишки, Сметана излил свои скорбные чувства в трио. И теперь, после длительного перерыва, он снова обратился к камерной музыке.

Первый ми-минорный струнный квартет Сметана назвал «Из моей жизни». Это своего рода краткая автобиография композитора, написанная музыкальным языком. В письме к Срб-Дебрнову Сметана изложил программу этого квартета:

«I часть. Зов судьбы (главный мотив) к бою в жизни. Склонность к искусству в юности; склонность к романтике как в музыке, так и в любви и вообще в жизни; невыразимая жажда чего-то, что я не мог ни высказать, ни даже определенно себе представить, а также как бы предостережение моего будущего несчастья… протяжно звучащий тон в финале… и т. д. возник из данного начала: это тот роковой свист самых высоких тонов в моем ухе, который возвестил в 1874 году мою глухоту…

II часть. Quasi Polka приводит меня к воспоминаниям о веселой жизни моей молодости как среди крестьян, так и в гостиных светского общества…, о том, как я провел почти все годы своей молодости, как засыпал молодежь своими танцевальными пьесами и сам славился как страстный танцор. Описывается также склонность моя к путешествиям; у альта, а затем и у второй скрипки помечено: à lа tromba — почтовый рожок!

III часть напоминает мне о блаженстве первой любви моей к девушке, которая затем стала моей верной женой. Бой с враждебной судьбой и, наконец, достижение цели.

IV часть. Постижение национального сознания в нашем прекрасном искусстве, радость по поводу пути, найденного национальным искусством, счастливый успех на этом пути, длившийся до тех пор, пока не возник в моем ухе страшно звенящий высокий звук (в квартете высокое ми, в действительности же это был ля-бемоль-мажорный секстаккорд четвертой октавы), который возвестил мне мою жестокую участь, мою теперешнюю глухоту, которая навсегда преградила мне доступ к блаженству слышать и наслаждаться красотами нашего искусства. Подчинение этой неотвратимой участи, которая была возвещена еще в первой части, с проблеском надежды на лучшее будущее».

В этой авторской программе рисуется облик жизнелюбивого, пытливого и тонко чувствующего человека. Он не отказался от личной жизни и всех связанных с ней радостных переживаний, но главной целью считал участие в строительстве национального искусства. И последняя фраза о «подчинении неотвратимой участи» звучит вовсе не как проявление безропотной покорности судьбе, а только как осознание личных страданий, которые не сломили творческой воли композитора.

Автобиографическое содержание в этом произведении сочетается с идейной значительностью художественных обобщений. Две группы музыкальных образов получают развитие в квартете. В одной из них отразились романтически мятежные порывы юности, заставляющие вспомнить немецкобродский период жизни Сметаны, его первые встречи на собраниях студенческого кружка с Карлом Гавличком-Боровским, поиски личного счастья и любви. Но вместе с тем в квартете воплощен образ народа. Лирические эпизоды произведения необычайно выразительно оттеняют этот образ. Во второй и четвертой частях квартета появляются излюбленные Сметаной польки. И тогда, когда композитор повествует о величайшем счастье, которое он нашел в творческом труде, создавая близкие и нужные народу произведения, в музыке возникают напевно-танцевальные мелодии. Именно такая мелодия звучит в заключительной кульминации, после которой слышится зловещее, пронзительное звучание верхнего ми. Естественно, этот эпизод имеет трагическую окраску, ибо в нем запечатлелись переживания, вызванные большим человеческим несчастьем. Но заключительная часть финала создает впечатление решимости бороться с безжалостной судьбой и не отступать от избранного пути.

Сметана, который в своих значительных сочинениях всегда старается отражать большие социальные идеи, даже в этом произведении рисует свою жизнь на фоне вполне реалистического общественного окружения. Здесь нет ни индивидуалистического самоуглубления, ни «ухода в болезнь». Решившись ввести в финале этот «фатальный» звук, подчеркивающий драматизм переживаний, Сметана, как бы извиняясь за этот сугубо личный момент, писал в письме Дебрнову: «Я позволил себе эту безделицу потому, что она оказалась для меня столь роковой».

Закончив квартет 29 декабря 1876 года, Сметана послал его в Прагу в «Общество камерной музыки» для исполнения. Но вскоре он получил ноты обратно. Участники квартета, который возглавлял Антонин Бенневиц, нашли, что это скорее оркестровое, чем камерное сочинение. Многие места с их точки зрения были совершенно неисполнимы. В первый момент Сметана растерялся. Он тщательно пересмотрел весь квартет, показал его Фердинанду Геллеру и, убедившись, наконец, в том, что с технической стороны все безупречно, оставил рукопись без изменений.

В письме к Дебрнову он писал, что вовсе не собирался сочинять квартет в соответствии со школьными правилами. «Форма каждого сочинения у меня сама собой обусловливается его содержанием. Так и в этом квартете определилась его форма».

И только спустя два с лишним года «забракованный» квартет разучила группа музыкантов, собиравшаяся иногда музицировать в доме Срб-Дебрнова. Ими и был он впервые исполнен 29 марта 1879 года на одном из вечеров «Умелецкой беседы» в зале Конвикта.

Сметана специально приехал в Прагу, чтобы присутствовать на этом концерте. Он стоял у колонны слева от концертной эстрады и внимательно следил за движениями музыкантов. Взгляд его перебегал от одного смычка к другому. Мастер старался представить себе истинное звучание своего квартета, в музыке которого проходили картины его жизни. Когда в последних тактах послышалось пронзительное ми, на глазах у многих выступили слезы. Каждый понимал, какие нечеловеческие усилия прилагал гениальный музыкант, чтобы не расстаться с любимым искусством.

«ТАЙНА»

Если бы я мог слышать, то устроил бы публичные лекции о музыкальных формах, в особенности о современных принципах развития тематического материала. Свой доклад я сопровождал бы примерами из музыкальной литературы, которые играл бы на фортепьяно. Думаю, что наши молодые музыканты да и хорошо известные уже мастера все же могли бы заинтересоваться тем, что старый Сметана изучил и что он знает. Поверьте, мне жалко моего богатого опыта, жалко его, потому что он принес пользу мне самому, но, несмотря ни на что, со мной умрет.