Восставшие из пепла. Как Красная Армия 1941 года превратилась в Армию Победы - Дэвид Гланц

Покомандовав в 1941 и 1942 годах Ленинградским фронтом и 61-й и 40-й армиями и послужив начальником штаба Сталинградского и Юго-Западного фронтов во время Сталинградской битвы, Попов в конце 1942 года был назначен командующим только что сформированной 5-й Ударной армией, а в феврале 1943 года — названной по его фамилии экспериментальной подвижной группой во время смелого, но неудачного наступления на Донбасс. В знак признания его отваги Сталин перед Курской битвой поручил Попову командовать Резервным фронтом и Степным военным округом, а после того, как Красная Армия вышла из этого сражения победительницей — Брянским фронтом. После этого Попов командовал Прибалтийским и 2-м Прибалтийским фронтами, а позже до конца войны служил начальником штаба Ленинградского и 2-го Прибалтийского фронтов.

Один коллега, хотя и скупой на похвалы генералам Красной Армии, заметил:

«Еще иным был командующий 1-й армией комкор (впоследствии генерал армии) Попов Маркиан Михайлович. Заядлый спортсмен, стройный, подтянутый, белокурый, с благородными чертами лица, он выглядел совсем юным. Характер имел общительный, веселый, то, что называют рубахой-парнем. В любой компании он был к месту. К людям относился тактично, чутко. В армии его любили — и офицеры, и солдаты. Ум имел быстрый, логического склада. Но в войну ему не повезло. Не то что не было военного счастья на поле боя — этого счастья долго ни у кого не было. Не в этом дело. Он был куда более умный командующий, чем многие другие, но его в кругах, близких к Сталину, а может, просто сам Сталин, недолюбливали. Он дважды был отстранен от командования фронтом и закончил службу и жизнь под началом самого бездарного, бестактного и грубого военачальника, маршала Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова. Думаю, что это значительно сократило жизнь Маркиану Михайловичу. С ним я после Дальнего Востока встречался неоднократно. Во время войны служил в составе войск 2-го Прибалтийского фронта, которым командовал Попов. После войны, работая в академии имени Фрунзе, часто встречался с Маркианом Михайловичем как начальником штаба сухопутных войск, в состав которых входила и наша академия. К этому человеку сохранилось у меня самое большое уважение»{383}.

В то время как Жуков старательно избегал упоминать Попова в своих воспоминаниях, Штеменко хвалил Попова как «одного из видных наших военачальников»{384}.

Генералом, который лучше всего олицетворял завышенные ожидания в первые шесть месяцев войны, являлся генерал-лейтенант Андрей Иванович Еременко. Этот опытный 49-летний офицер встретил войну в должности командующего престижной 1-й Краснознаменной Дальневосточной армией. Из-за его предыдущей службы командующим механизированным корпусом во время вторжения в Восточную Польшу Еременко получил прозвище «русского Гудериана»{385}.

В июле 1941 года Ставка отозвала Еременко с его поста на Дальнем Востоке и назначила заместителем командующего Западным фронтом. После того, как Еременко прослужил в этом качестве на начальных этапах битвы за Смоленск, Сталин в конце августа поручил ему командовать Брянским фронтом и поставил перед ним совершенно нереалистичную задачу — остановить наступление вермахта на Киев[147]. Затем в сентябре 2-я танковая группа Гудериана в тяжелых боях разбила сильно превосходящий ее по численности и количеству орудий фронт Еременко[148], а позже, в октябре, окружила и большей частью уничтожила его в районе Брянска. Сам Еременко был ранен в одном из боев.

После того, как Еременко оправился от ран, Сталин в декабре 1941 года поручил ему командовать недавно сформированной 4-й Ударной армией, и в январе 1942 года Еременко повел эту армию во впечатляющее наступление на находящийся в глубоком тылу вермахта Смоленск. В знак признания успехов, достигнутых им зимой 1941–1942 годов, Сталин в июле 1942 года назначил Еременко командующим Юго-Западным (позднее Сталинградским) фронтом и приказал ему остановить наступление вермахта на Сталинград. Преисполнившись решимости от твердой воли своего командующего, войска Еременко в сентябре-октябре сражались на развалинах Сталинграда с немецкой 6-й армией и остановили ее.

Позднее Еременко сыграл выдающуюся роль в планировании и проведении наступлений Красной Армии в ноябре-декабре 1942 года в районе Сталинграда, и Сталин в награду за его достижения поручил ему командовать в январе-феврале 1943 года Южным фронтом. С апреля по октябрь 1943 года Еременко командовал Калининским фронтом, в октябре-ноябре 1943 года — 1-м Прибалтийским фронтом, с февраля по апрель 1944 года — Отдельной Приморской армией, с апреля 1944 года по март 1945 года — 2-м Прибалтийским фронтом и с марта 1945 года до конца войны — 4-м Украинским фронтом{386}. Помимо достижения знаменательного успеха в Сталинграде, Еременко составил план успешного наступления в октябре 1943 года на Невель и в 1944–1945 годах нанес поражение войскам вермахта в тяжелых боях в Прибалтике.

Блистательный послужной список Еременко, собранный им с конца 1942 года до самого окончания войны, практически стер большую часть неприятных воспоминаний о его неудачах в 1941 году. Жуков в своих воспоминаниях практически ничего не говорит о качествах Еременко как командующего — вероятно, из-за тесных связей последнего с Хрущевым в период обороны Сталинграда; однако Штеменко отмечает, что Еременко «успел покомандовать [до своего назначения командующим 2-м Прибалтийским фронтом] шестью фронтами. Имя его неразрывно связывалось с героическими делами советских войск под Сталинградом»{387}. Послужной список Еременко также указывает, что он, несмотря ни на что, всегда оставался прежде всего умелым и упорным бойцом.

Несмотря на катастрофические поражения, понесенные им в первые шесть месяцев войны в качестве командующего армией и фронтом, генерал армии Иван Степанович Конев впервые добился славы в ходе битвы за Москву, когда его Калининский фронт сыграл важную роль в победе Красной Армии. После этого слава Конева постоянно росла, и к концу войны он стал одним из наилучших и больше всего достигших командующих фронтами — а также явным конкурентом Жукова{388}.

После начала войны 56-летний Конев командовал 19-й армией во время безуспешной обороны Смоленска, затем — Западным фронтом, когда вермахт уничтожил этот фронт в октябре 1941 года в боях под Вязьмой{389}. В какой-то мере благодаря заступничеству Жукова Коневу удалось пережить гнев Сталина и стать командующим Калининским фронтом во время обороны Москвы и последующего Московского наступления. Вновь служа под началом Жукова, Конев летом и осенью 1942 года командовал Калининским и Западным фронтами, и вместе с Жуковым потерпел в ноябре-декабре 1942 года серьезное поражение в ходе злополучной операции «Марс», когда Жуков вновь заступился за Конева, спасая его от сталинской немилости.