Из дневника "Попаданца". Необычный попаданец в 1941г. - Фарход Хабибов

И с этой стороны отбили, танки и орудия на всякий случай перепахивают лесок, из которого вышли немцы, теперь оттуда никто не выйдет, часа два. И святое дело, растрофеивание мертвой немчуры, бойцы под прикрытием пулеметов и орудий, собирают трофеи и с передней части ДОТа и с задней. И чего там только нет: патроны, жрачка и вообще шмотье. Всех погибших зарываем в братской могиле, вообще-то бывшей воронке. Наши общие потери составляют тридцать два человека, я согласен, много, зато, сколько немчуры мы положили? Плюс мосты надолго вышли из строя, придется фашистам грузы окольными путями гонять.

А мы пока пообедаем, уже час дня, да и немцы решили дать передышку, или взять себе ее.

После обеда, Ежуров начал поднимать боевой дух бойцов, ну не сказал бы, что бы он был низким, но Володя песнями решил еще более поднять боевой дух, а почему бы нет. Потом к гитаре Ежурова присоединился аккордеон Симакина, артиллерист добыл инструмент в разбитой немецкой колонне, ну и пошло веселье. Пели и "Трех танкистов" и "песню о Ворошилове", песню "О винтовке" и "Песню о Щорсе" и даже "Тачанку". Правда пели-то не все, но слушали все, и всем казалось, что нет никакой войны, просто сидим где-нибудь в парке культуры и отдыха, и слушаем песни.

Обалдеть, но эти простые песни, особенно спетая в конце абсолютно аполитичная песня "Синий платочек" превратила нас в терминаторов. Я реально чувствую щас прилив сил, готов косить гитлеровцев штабелями, да и остальные тоже. Напевая "Платочек" карабкаюсь на ДОТ, и присобачив бинокль к глазкам осматриваю вокруг, пока тихо. Блин из-за этих песен я щас думаю о Маше, как она там, а можно ли в бою думать о любимой? Хотя почему бы и нет, так же мы злее будем, зная, что своими действиями мы спасаем и защищаем своих любимых, своих детей, родителей, братьев и сестер.

Тут замечаю, что взвода два-три гитлеровцев спереди-справа ДОТа наступают, само собой перебежками, и ползком, и пытаясь это делать бесшумно. Не успел я скатиться с крыши ДОТа, как кто-то из наших пехотинцев лупанул громкой пулеметной очередью по немцам. Те в ответ стали тоже садить во все, что видят, а видели они хуже нашего, из окопа нам их лучше видней, ну и Максим на 200 – 300 метрах бьет лучше любого МП, немцы залегли, тут минометчики угостили их металлическими ананасами. Завыл немецкий небельверфер, и на наши позиции посыпались немецкие мины. По позициям небельверфера заговорили 76 мм пушки, осколочно фугасными сюрпризами, небель заткнулся. Или попали, или просто скромно решил промолчать, тем более в ДОТ, ему попасть слабо.

Под прикрытием стрелкового огня, взвод наших пехотинцев рванул к немцам, причем их никто не поднимал в атаку, видимо это от песни. Немцы тоже отстреливались, но допинг в виде довоенных песен оказался сильней нацистской пропаганды, и выжившие немцы бежали со скоростью, которой Усейн Болд позавидовал бы. Наши бойцы вернулись, неся на руках трофеи, четырех раненных и двоих убитых, ну блин, опять потери.

Теперь снова затишье, немцы, у которых осталось чуть больше роты солдат, чего – то замышляют, а я решил воспользоваться затишьем, что бы отправить отчет полковнику.

"Мо нагз, тинч" (у нас все хорошо, и тихо)

Буквально сразу же поступил ответ: "Ба шумо омад, мо интизорем, навигарихо хаст" (Вам желаем удачи, мы уже ждем вас, у нас новости)

Тут по рации вызывает меня Абдиев:

— Товарищ старший лейтенант, немцы скапливаются в квадрате 6, готовят атаку, собрали до полутора рот пехоты, три танка "Шкода" и четыре ганомага с пулеметами, предлагаем в момент начала атаки, атаковать их сзади.

— Хорошо, что предлагаешь Ержан сделать нам?

— В момент начала атаки, мы ударим с тыла, как только завязывается бой, вы выводите на тыл немцев, ваши танки и пехоту, затем подорвав ДОТ, все уходим.

— Хорошо, ждем ваших выстрелов и готовимся к эвакуации. Все, конец связи. Но ДОТ подрывать не собираюсь, повоюем еще, и потому танки никуда не выводим. Отправляй грузовики к лесу, за снарядами, эту-то атаку отобьем, но потом опять понадобятся боеприпасы для 76 миллиметровок. Потому пусть пока съездят, погрузят и ждут рядом с вами, как немчура откатится, пусть грузовики со снарядами дуют к нам.

Даю команду, и бойцы начинают готовиться, танки и другая техника заново проверены. Артиллеристы готовят свои пушки, нападение ожидается с тыла ДОТа, и потому пушкары вытащили еще две пушки на тыльную сторону, и практически уже зарыли их. Ну практически все готово, из танков (подбитых) вытащили пригодные пулеметы МГ, и тоже обустроили миниДОТы, перекрыв бревнами и под ними устроив бойницы. Все враг, иди к нам мы готовы.

Минуты текут, нервы в напряге, пока тишина, и тут заговорили пулеметы, пора в атаку!

Короткими перебежками, прячась за унаследованной от вермахта четверкой троек (круто сказано!) бойцы передвигаются к месту боя. Еще двадцать метров и немцы оказываются в вилке, пулеметы танков и броневиков, херачат высшую нацию, кроша их в капусту, картошку, редьку и другие овощи. Еще десяток минут жесткой бойни и немцы все, что осталось от их полторы роты, где-то с взвод, бегут в панике, предвосхищая Сталинград, Курск и взятие Берлина. Небелверфер и минометы накрывают разрывами мин бегущих немцев, фашисты понимают, что такое ад, правда не всем это суждено, Абдиевцы на плечах врага, как только минометы замолкают, врываются в штаб группировки противника, с ними вбегают пехотинцы, начинается геноцид.

Все вокруг нас адекватного противника не осталось, все заняты трофеесборчеством, Абдиев по рации в своем броневике передает грузовикам со снарядами приказ трогаться и двигатся к ДОТу. И бойцы добарахлившись собираются обратно, все идем в ДОТ, нагруженные добычей, лучшую добычу нашел Йигитали, он обнаружил у немцев флаг одного из полков РККА, герой, орден заработал. Скоро все собираются в предполье, и я бойцам приказываю собрать всех командиров на совет. До ужина еще далеко, и сижу прикидываю планы, что же делать с полком немецких вояк? Их конечно много, целый полк, правда, так как сняли с фронта, может их меньше штатного состава а, не может же быть, что РККА их не пощипало?

Наконец все командиры собрались и мы начали совет в Филях, обсуждаем, что делать, бежать или нет, все-таки полк вермахта, это сила. По минимуму полторы-две тысячи человек, плюс есть и тяжелое вооружение (но без танков), уверены, что немцы летучие (Кессельринговские стервятники) тоже им помогут. Получается лучшее дело это упреждающий удар, плюс вызвать на подмогу батальон наших, да и с техникой. Кстати может разведка, что на клюве принесет? Ну Ильиных и его соратники, и как в воду глядели, пришел мальчуган "типа пастушок" и сказав пароль, попросил бойцов провести его к командиру.

— Таварыш камандзір, я Макарка Ігнатовіч з вёскі Смушкевичи, я павінен перадаць вам гэтую паперку, — я открыл поддувало (белерусскому не обучен), а важный пацан передав мне "паперку", разворачивается, бросает нам прощальную фразу:

— Ільіних будзе вас чакаць у трох вёрстах ад Смушкевичей? вадзянога млына. — и важный пастушок "герольд" сваливает.

Разворачиваю "паперку" это донесение от Ильиных:

"Фарход, немцкий полк трехбатальонного состава, разружается на станции N. Из-за того, что вы разрушили мосты 1 (ЖД) и 2 (авто) полк вынужден, разгрузится на N. Полк немного потрепан и всего имеет около 1300 человек. Грузовиков только 12, плюс 20 подвод, а бойцы пойдут пешими, предлагаю напасть на полк у деревни Смушкевичи. Они будут вынуждены идти по дороге, с одной стороны там лес, с другой холм, прекрасная позиция для нападения. Полк выходит в дорогу завтра утром, после отдыха, о деталях поговорим при встрече, ожидаю у Смушкевичей. Ильиных"

Теперь читаю все вслух, ребята очарованы смелостью секретаря горкома, это ж надо, думаете легко такую информацию добыть?

Так на полк нас не хватит, у них три батальона, у нас один, ну чуть больше батальона, что же делать? Может вызвать подмогу из центра, полковник не откажет же? И посовещавшись с ребятами (командирами) решили вызвать две роты подкрепления, ну что бы напасть на полк по пути следования. И сразу зашифровав (переведя на таджикский) отправляем следующую радиограмму:

Товарищ полковник, просим две роты пехоты, и все минометы к деревне Смушкевичи, к завтрашнему утру, планируем напасть на полк по пути следования к ДОТу.

Минут через пять пришел ответ Старыгина:

"Аскархо, шаб ба рох мебароянд, ба Смушкевичи, расида шуморо интизор мешаванд" (Бойцы выйдут в дорогу ночью, будут к утру ждать вас у Смушкевичей)

Все решилось, недостаток количества бойцов компенсируем умением, рвением, неожиданностью и подготовленностью нападения. Стоит ли оставлять в ДОТе гарнизон?

Нет, пойдем навстречу полку, и заберем с собой, все, что можно забрать, после разгрома полка, нам вообще надо исчезнуть, а то все тогда точно кранты.

Конечно можно оставив гарнизон в ДОТе, и вернутся сюда после боя, но смысл? Продержимся два-три дня, немцы взбесятся и точно сравняют нас с землей, разве не так. Мосты им итак, теперь чинить не перечинить. Так что решено, ну да надо отбить радиограмму в штаб, вдруг они другого мнения. И радисту пришлось опять стучать неизвестные ему слова на таджикском языке, Старыгин не заставил себя долго ждать, они согласились с нашими доводами.