Зажги свечу - Мейв Бинчи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элизабет разрыдалась. Джонни заплатил озадаченному владельцу двадцать пять фунтов вместо двадцати, на которые тот уже согласился. В суматохе они загрузили мебель в фургон, пока Элизабет рыдала на переднем сиденье. К родственникам мистера Ворски они возвращались в молчании.
– Может, пропустим где-нибудь по кружечке, пока ливень не утихнет? – впервые за одиннадцать миль открыв рот, предложил Джонни.
Элизабет кивнула. Говорить она не могла.
Они сидели в пабе, и Элизабет, с покрасневшими глазами, пила бренди и имбирное вино, которое, по словам Джонни, как раз то, что ей сейчас нужно. Он не пытался ее развеселить, не извинялся за вспыльчивость и не спрашивал, почему она так долго и безутешно плакала.
Бренди согрел Элизабет, и она заказала еще, потом тихим голосом спросила Джонни про Ливерпуль. Насколько он большой? Насколько сложно будет найти в нем местечко под названием Джубили-Террас? Не слишком ли дурацкая идея? За второй порцией бренди она рассказала Джонни про Шона О’Коннора и как тетушка Эйлин просила передать привет Эми Спаркс, если будет возможность побывать рядом с Ливерпулем. Пять лет уже прошло, целая вечность… Конечно, может быть, миссис Эми Спаркс и ее сына Джерри уже и в живых-то нет. Но раз тетушка Эйлин когда-то просила… Да нет, глупости, Джонни не следует ее слушать, она ерунду болтает.
– Нам все равно рановато возвращаться к родственникам Стефана, так почему бы не попробовать поискать? – предложил Джонни.
* * *
Джерри Спаркс сказал, что, к счастью, у него оказались золотые руки: он стал часовщиком и большей частью работал дома. К его коляске прикрепили поднос, на котором можно разложить все винтики-шпунтики и разглядывать их через увеличительное стекло. Повезло, что его талант обнаружился во время курса лечения, поскольку с протезами для ног ничего не вышло: не за что зацепиться, невозможно использовать мышцы бедра, как у некоторых.
Миссис Спаркс теперь превратилась в миссис Бенсон. Снова выйти замуж было весьма разумным решением. Она заботилась о мистере Бенсоне, готовила ему еду, стирала рубашки, а он отдавал ей свою пенсию. Они продали его домик и получили неплохую прибыль. Они очень обрадовались возможности познакомиться с Элизабет и ее молодым человеком, поскольку знали о ней из писем Эйлин О’Коннор. Эта замечательная женщина писала длинное письмо на каждое Рождество и посылала деньги в церковь в Ливерпуле, где служили мессу для Шона.
Они поговорили о Шоне. Джерри назвал его отличным другом и сказал, что другого такого парня не встречал. Элизабет заметила, что, насколько она помнит, Шон всегда был неугомонным, но, когда она жила в Килгаррете, ей было слишком мало лет, и, возможно, она просто не могла по-настоящему поговорить с ним.
– Никогда не встречал другого такого парня, – повторил Джерри Спаркс. – После него уж точно не встречал. – Он посмотрел на плед, укрывавший остатки ног. – Конечно, нынче я мало кого встречаю…
– Да уж, когда работаешь сам по себе, то с общением сложно, – намеренно неверно истолковав слова Джерри, согласился Джонни. – Если на работе не с кем словом перемолвиться, то начинаешь скучать. С другой стороны, тут есть и свои преимущества. Можно закончить на часик раньше или устроить ланч в любое время!
Джерри оживился, и они с Джонни принялись обсуждать недостатки и преимущества работы на себя и почасовую оплату. Джонни даже принес из фургона старые часы, купленные на благотворительной распродаже, чтобы посоветоваться с Джерри.
– Я их из-за циферблата купил. Мне кажется, внутренности там просто всмятку.
Джерри достал лупу часовщика, и через несколько минут часы уже тикали. Казалось, тесная кухонька вот-вот лопнет от гордости. Элизабет не могла себе представить ничего более вдохновляющего. Гости и хозяева обменялись адресами с обещанием, что если мистеру Ворски понадобятся услуги мастера, то он непременно обратится к Джерри Спарксу.
В отсветах камина и тусклом свете лампочки в центре потолка острое лицо и согнутая спина Джерри Спаркса сливались с тенью красавчика Джонни Стоуна. Если бы они встретились в Италии, то тоже могли бы подружиться. Конечно, в то время Джонни Стоун еще не дорос до военной формы, а когда достиг призывного возраста, война закончилась.
Элизабет, мистер и миссис Бенсон, слушая такие разговоры у камина, невинно и довольно переглядывались, прекрасно понимая друг друга, хотя и не смогли бы выразить это понимание словами.
Двоюродная сестра мистера Ворски совершенно не заинтересовалась их визитом в бедный домик на Джубили-Террас, зато обратила все свое внимание на Элизабет. Какая прелестная девушка, идеальная пара для мистера Стоуна, как раз подходит для того, чтобы он наконец остепенился и прекратил свои любовные похождения.
– Как же хорошо, что я не твоя барышня! – устало произнесла Элизабет, поднимаясь по лестнице в свою комнату. – С тех пор как мы выехали из Лондона, все думают, что я твоя девушка и что мне от тебя житья нет.
Неужели только сегодня утром она попрощалась с отцом? И за целый день про него даже ни разу не вспомнила… Наверное, именно так получилось с мамой. Впрочем, они ведь были женаты, а это совсем другое дело. Интересно, захочет ли завтра мама, чтобы она называла ее Вайолет? Пойдет ли Джонни вместе с ней, как ходил к Джерри Спарксу?
Элизабет задумалась, как Джерри Спаркс вылезает из инвалидной коляски, когда ему нужно в туалет? И может, стоит не ложиться спать сразу, а сначала написать тетушке Эйлин про их встречу…
* * *
По дороге в Престон им предстояло заехать еще по трем адресам. Элизабет ничего не говорила, когда Джонни предлагал цену, а вдова солдата, священник и пожилой доктор соглашались на нее. Она охотно помогала, вела записи в своем блокнотике и даже залезла под кровать на чердаке вместе с Джонни, где их руки соприкоснулись на старых щетках с серебряной спинкой. Когда щетки принесли вниз, старый доктор сказал, что смутно припоминает их со времен своего детства.
– Если вы не против, то я бы
