Распутин. Выстрелы из прошлого - Александр Бушков

Это уже был не Рудольф. Тот все же оставался в значительной степени прожектором, одиночкой без серьезных единомышленников, подорвавшим здоровье пьянством и наркотиками, опасным главным образом тем, что мог оказаться на престоле.

Франц-Фердинанд - личность совсем другого полета: жесткий, волевой, а главное, лидер сформировавшейся и сильной команды. К осени 1913 года стал генеральным военным инспектором (высший чин в австро-венгерской армии мирного времени). Его военная канцелярия уже несколько лет считалась «параллельным» Генштабом. Тесные отношения с эрцгерцогом поддерживали лидеры славянских народов: словак Ходжа, румын Попович, хорват Сунарич. Планы предстоящих реформ были проработаны и особенно не скрывались: образовать Хорватское королевство, передав ему все земли империи, населенные славянами, и предоставить этой области равные политические права с Австрией и Венгрией. Если мадьяры станут артачиться, ввести там военное положение, поставить премьером кого-нибудь из надежных венгерских генералов, чтобы показал всем кузькину мать…

Что до войны с Сербией, то эрцгерцог считал ее «безумием». А касаемо России выражался недвусмысленно: «Война с Россией - это для нас конец… Неужели австрийский император и русский царь должны свергнуть друг друга и открыть путь революции?»

Гитлер Франца-Фердинанда форменным образом ненавидел и в «Майн кампф» исходил желчью: «Всеми возможными средствами… будущий правитель дуалистической монархии стремился к дегерманизации… Главной идеей этого нового Габсбурга, семья которого говорила только по-чешски, была постепенная подготовка к созданию в Центральной Европе славянского государства, которое для того, чтобы противостоять России православной, должно было стоять на фундаменте католицизма».

Герр ибн-Алоиз несколько сгустил краски, но ситуацию в целом обрисовал верно. Эрцгерцог Франц-Фердинанд был в политике реалистом, а потому всерьез намеревался дать славянам полное равноправие в империи - и вовсе не принадлежал к «ястребам», ищущим войны с Россией и славянскими балканскими государствами.

Однако в Сараево его уже собирались убивать. Дочерняя организация того самого «теневого правительства» Сербии, «Черной руки», именовавшаяся «Молодая Босния», уже назначила шестерку террористов. Оружие им переправили из Сербии с помощью своих людей среди пограничников (впоследствии, когда началась война, австрийцы захватили дневник одного из таких офицеров, где эта история была подробно описана).

Человек здравомыслящий непременно задает вопрос: а зачем, собственно, сербам понадобилось убивать государственного деятеля, не только не собиравшегося проводить антиславянскую политику, наоборот, способного принести славянам немалую пользу?

Так то здравомыслящий… Когда речь идет о сербских параноиках с их манией создать из своей крохотной свиноводческой республики великую державу, критерии здравого смысла не годятся.

Дмитриевич-Апис (что по-латыни значит «Пчела») и его подельники потому и собирались убить эрцгерцога, что он не был врагом славян. В этом качестве он и представлял нешуточную угрозу планам создания «Великой Сербии». Напомню, что сербы хотели присоединить Хорватию и другие населенные славянами австрийские территории как раз к своей «сверхдержаве». Завывая на все лады о «притеснении австрияками славян».

А если бы Австро-Венгро-Славия была создана? И оказалось бы, что именно такое федеративное государство вполне славян устраивает? Сербам оставалось бы и впредь пасти свиней и торговать маслом, оставив наполеоновские планы о владычестве над остальными славянами (гораздо более богатыми, развитыми промышленно, экономически и культурно)…

А потому эрцгерцог был приговорен.

И не только сербскими экстремистами, необходимо отметить…

Если в случае со Столыпиным странности таятся по темным углам, хоронясь в пыльном сумраке, то странности сараевского покушения, наоборот, прямо-таки демонстративно выставлены наружу, торчат, словно килограмм гвоздей, которые взялись переносить в авоське…

Гражданские политики Сербии, всерьез опасавшиеся настоящего, военного правительства, но бессильные перед ним, вышли на контакт с австро-венгерским министром финансов Билинским (онемечившимся чехом) и настойчиво намекали, что «визит эрцгерцога в Сараево нежелателен». Боялись сказать всю правду (а ведь что-то непременно прослышали, сукины коты!), но и делить в случае чего ответственность с военной хунтой определенно не хотели…

Билинский их предупреждения проигнорировал (то ли из простого легкомыслия, то ли движимый гораздо более худшими побуждениями).

Упоминавшийся Сунарич, хорватский политик, тоже явно что-то прослышал. За сутки до покушения он пытался уговорить Франца-Фердинанда не ездить в Сараево, поскольку это может быть опасно.

Разговор меж ними История зафиксировала.

Эрцгерцог: Дорогой Сунарич, вы, однако, ошиблись, все совсем не так, как вы утверждали… Мы побывали всюду, и везде сербское население принимает нас столь радушно и искренне, Что мы действительно счастливы.

Сунарич: Ваше высочество, я молю Бога, чтобы завтра вечером, когда я буду иметь честь увидеть вас снова, вы смогли бы повторить те же слова. Тогда у меня с сердца спадет камень, большой камень!

Вечером они уже не увиделись, потому что к полудню следующего дня Франц-Фердинанд был мертв…

Когда узнаешь подробности его визита в Сараево, становится жутковато - настолько недвусмысленно, открыто и цинично человека подставляли под пули и бомбы…

Австрийская тайная полиция была конторой серьезной, и прекрасно знала, что Босния вообще и Сараево в частности набиты опорными пунктами сербской разведки, не особенно искусно замаскированными под всевозможные культурные, спортивные, просветительские общества и прочие кружки вязания. Однако не предприняла никаких мер по зачистке и профилактике.

Ни малейших мер по усилению сараевская полиция не ввела в действие, а ведь опыт таковых у нее имелся, хотя бы во время недавнего визита в Сараево императора Франца-Иосифа. Тогда и солдаты на улицах стояли, и подразделения жандармов прибыли, и агентов в штатском среди зрителей имелось немало.

Правда, вся наличная сараевская полиция была расставлена по улицам все сто двадцать человек обычных постовых. Но в подкрепление им не прислали ни одного человека, ни обмундированного, ни в штатском.

Личной охраны у эрцгерцога не было вообще. Точнее говоря, с ним прибыла группа телохранителей, но они все до единого остались на железнодорожном вокзале. Почему так произошло, никто никогда не сумел внятно ответить.

Маршрут, каким поедут автомобили кортежа, был заранее подробно расписан во всех газетах.

И наконец, визит высокого гостя был назначен на двадцать восьмое июня…

На Видов день, Видовдан! День поражения сербов на Косовом поле… Многие пишут, что это «оскорбляло национальные чувства сербов». Лично я никак не могу взять в толк, чем именно могли быть эти самые национальные чувства оскорблены: австрийцы ни с какого боку не причастны к Косовской битве, а Босния никогда не входила в состав Сербии. Но, повторяю, к сербам нельзя подходить с нормальной человеческой логикой…

И настал Видов день…

Кортеж из нескольких автомобилей (ни единого охранника, повторяю!) движется по набережной реки Милячка, мимо многочисленных горожан, отделенных от проезжей части редкими полицейскими. Местное население никаких таких антиавстрийских чувств не выказывает, наоборот, кричит «Ура!».

Машины поравнялись с первым террористом молодым мусульманином-босняком по имени Мухаммед Мехмедбашич. Он стоит с бомбой в кармане… да так и остается стоять. Бомбу он так и не бросил: то ли сробел, то ли задал себе резонный вопрос: какого шайтана мусульманину лезть в эти сербские игры?

Стоявший чуть поодаль серб Неделько Чабринович оказался решительнее - он размахивается, и бомба летит в машину, идущую со скоростью не более двадцати километров в час…

Сорвалось. По поводу происшедшего есть несколько версий. Пишут иногда, что бомба отскочила от поднятой крыши автомобиля. Это явная неточность: на фотографиях прекрасно видно, что верх у всех машин сложен. Гораздо более вероятно, что бомбу кто-то успел отбить рукой - то ли сам эрцгерцог, то ли кто-то из его спутников. В общем, она падает возле идущих следом машин и взрывается там. Несколько человек из свиты ранены осколками. Чабриновича хватают, эрцгерцог беспрепятственно достигает ратуши.

Оттуда он направляется в госпиталь навестить раненых. Однако как-то так случилось, что водителю никто не сообщил о перемене маршрута, о том, что ехать нужно в госпиталь - и он движется по заранее намеченному.