Распутин. Выстрелы из прошлого - Александр Бушков

У Латинского моста сворачивает направо как первоначально и планировалось, генерал-губернатор Боснии Потиорек (тот, кто и обязан был принять меры предосторожности) кричит: не туда! Водитель в растерянности тормозит, спрашивает: так куда же?

Автомобиль останавливается… По очередной случайности (от которых меня уже мутит! - А. Б.) буквально в трех метрах третьего террориста, у которого бомбы нет, но есть револьвер. Это - девятнадцатилетний серб Гаврило Принцип, этакий мел кий чахоточный ублюдок. Или. пользуясь славянофильской лексикой, очередной романтический юноша с высокими идеями..

Принцип выпускает обойму буквально в упор. Первой погибает герцогиня София, через несколько минут умирает эрцгерцог. У них останется трое детей — София, Макс и Эрнст. Через двадцать лет по личному приказу Гитлера Макса с Эрнстом бросят в концлагерь Дахау…

Принципа хватают судя по фотографиям, в этом принимали участие не только полицейские, но и простые горожане. Сараево взрывается практически сразу — босняки-мусульмане и хорваты выхолят на улицы с портретами убитого эрцгерцога и наспех намалеванными плакатами: «Смерть сербам!» Славяне Австро-Венгерской империи ни малейшего одобрения убийству не выражают, наоборот: в Боснии и Герцеговине, в Хорватии и Воеводине начинаются сербские погромы. К сожалению, жертвами становятся совершенно невиновные — террористы и агенты, ясное дело, моментально легли на дно…

Правительственная комиссия очень быстро вынесла краткий вердикт: «Охрана организована из рук вон плохо. Правильнее сказать, ее вообще не было».

При детальном рассмотрении дела очень быстро выясняется, что «случайности» следует моментально закавычить.

Эрцгерцог Франц-Фердинанд мешал, как и Столыпин, всем. Я имею в виду, всем «ястребам», тем, кто хотел большой общеевропейской войны, тем, кто мечтал о «великой славянской империи»…

Безусловно, он мешал Вене. Той самой Вене, где вот-вот должен был взойти на престол (императору Францу-Иосифичу исполнилось 85 лет, все понимали - не жилец, он и в самом деле после сараевского покушения и двух лет не протянул). В Вене хватало своих «ястребов», мечтавших с развернутыми знаменами, под гром военных оркестров прогуляться и по Балканам, и по русским просторам — в компании с Германией.

Эрцгерцог мешал и Берлину - по тем же причинам.

О сербах мы уже говорили.

Франц-Фердинанд был категорически неудобен и российским «ястребам», руководствовавшимся теми же мотивами, что их духовные собратья в Берлине и Вене…

С. Кремлев, исследователь серьезный и не замеченный в фальсификациях, упоминает о провокационной депеше, в мае 14-го пришедшей в сербский Генштаб из русского. Русские сообщали «братушкам», что Австро-Венгрия якобы вот-вот нападет на Сербию, а маневры австрийской армии в Боснии — только прикрытие для концентрации войск на границе. Якобы об этом договорились кайзер Вильгельм и эрцгерцог Франц-Фердинанд.

А потому историк М. Покровский (к которому я лично отношусь со всем уважением) прямо писал: убийство эрцгерцога спровоцировано русским Генштабом…

Есть три немаленьких деятеля, по поводу которых не раз сокрушались: мол, «несправедливо забыты и советской историографией, и западными историками». Однако не исключено, их просто-напросто постаралась забыть отечественная историческая наука. Благолепия ради. Чтобы не портить образа России как безвинной жертвы злых тевтонов и коварных австрияков…

Первый из них - князь Г. Н. Трубецкой, российский посланник в Сербии, верный сподвижник Сазонова, большой сербофил. с серьезными связями в русском Генштабе и русских славянофильских кругах. Много знал и сыграл немаленькую роль в событиях, но его воспоминания (умер в эмиграции во Франции) До сих пор не переведены на русский.

Помощник Трубецкого Штрандтман, секретарь российской миссии. Еще одно доверенное лицо Сазонова на Балканах. В отличие от обоих начальников мемуаров не писал, но судьба его интересна: после Октября обосновался в Югославии, лишь с началом Второй мировой уехал в США.

Военный агент России (по-современному, военный атташе) Сербии. Генерального штаба полковник Артамонов. Вроде бы и сотрудничал ни с «Черной рукой», ни со спецслужбами как России, так и Сербии — но после революции опять-таки остался в Югославии, да не просто остался: до самого краха Югославии работал в иностранном отделе местного Генштаба. Чем занимаются отделы генеральных штабов с подобными названиями, объяснять, думаю, не стоит. Погиб при некоей «немецкой бомбардировке»… в 1942 году. Какие такие «немецкие бомбардировки» могли в этом году иметь место?

Так вот, отдельные циники и в России, и за рубежом давным-давно называют эту троицу (особенно Артамонова) организаторами сараевского убийства. В нашей литературе этих циников принято лишь голословно критиковать, не приводя их аргументов и выводов…

Еще в 1964 г. группа историков из Кёльна и Геттингена опубликовала обширную работу о «ястребах» в России, где на основе собственных исследований сделала вывод: была такая партия — партия войны! Великий князь Николай Николаевич, генерал Брусилов, Самсонов и их единомышленники как в форме, так и штатском и провернули через сербов сараевское убийство.

А я о чем толкую?! Легко догадаться, что на означенных немцев тут же обрушились со всем идеологическим запалом проверенные и благонадежные советские историки: мол, колбасники пытаются все свалить с больной головы на здоровую, представить агрессором Россию, а свою Германию - безвинной жертвой… Хотя немцы писали совершенно о другом: что Россия несет свою долю вины, что там были свои «ястребы»…

Эрцгерцог мешал и Будапешту, поскольку его восшествие на престол и реализация планов касаемо тройственной монархии вмиг лишила бы венгров власти над хорватами, румынами, словаками, которых они до того увлеченно эксплуатировали. При известии о сараевском убийстве в Венгрии началось откровенное ликование…

Эрцгерцог мешал Парижу, где, как мы помним, мечтали о реванше. В 1913 г. президентом Франции стал месье Пуанкаре, носивший многозначительное прозвище «Пуанкаре-война», уроженец Лотарингии. Деликатные историки пишут, что данный субъект «стремился» к войне с Германией - а менее трепетные называют это стремление попросту манией…

В общем, в интересах Франции было втянуть Россию в войну против Германии. И защита бедной пушистой Сербии была для этого отличным предлогом. А если добавить, что Сербия была зависима от Франции в финансовом отношении, что главари «Черной руки» с Францией водили шашни…

Франц-Фердинанд мешал и чехам. Чехи, единственный из населявших Австро-Венгрию славянских народов, к идее «тройственной монархии» относились отрицательно. У них были свои далеко идущие планы. Чешские влиятельные политики раскололись на два крыла. Одно, представленное Карелом Крамаржем. вдогонку русским панславистам мечтало о создании Славянского Союза, куда войдут Россия. Чехия. Польша. Болгария. Сербия и Черногория. Во главе Союза должен стоять русский император, правящий при помощи Имперской Думы и Имперского Совета.

Другие, с Томашем Масариком во главе, стояли за независимую Великую Чехию, в состав которой предполагалось включить не только Словакию и Моравию, но и населенную русинами Западную Венгрию и Закарпатскую Русь. А в будущем создать нечто вроде федерации с Великой Сербией.

И тем и другим планы Франца-Фердинанда были решительно против шерсти…

А потому, учитывая наличие такого количества врагов, ничего удивительного в том, что Франц-Фердинанд еще за год до выстрелов в Сараево предвидел свою смерть. Жена будущего императора Карла Зита вспоминала, что, приехав как-то к ним в гости, Франц-Фердинанд вдруг ни с того ни с сего произнес без всякой связи с предыдущим: «Должен вам кое-что сказать. Меня… меня скоро убьют!» А по другим сведениям, заранее застраховал свою жизнь в пользу детей… от покушения.

Точно так же обстояло и со Столыпиным, прекрасно понимавшим, что в него целятся буквально со всех сторон. Когда вскрыли его завещание, увидели, что начинается оно со слов: «Похороните меня там, где меня убьют»…

И Распутин задолго до гибели знал, что его смерть будет непременно насильственной…

Теперь о Распутине. Буквально в те же самые дни на него в его родном селе Покровском бросилась с ножом очередная убийца-одиночка, возникшая на пути по чистой случайности.

Об этом покушении я расскажу подробно в главе о Распутине. А пока что исключительно о дате, совпадающей с сараевским покушением так плотно, что ни о каких случайностях не может быть и речи.

В определении точной даты до сих пор царит совершеннейший разнобой. Чаще всего приводятся два варианта. Двадцать седьмое - за день до Сараево. Двадцать девятое - на другой день. Матрена, дочь Распутина, в своих воспоминаниях приводит и третью: двадцать восьмое. Тот самый день!