Альфа и Альфа (СИ) - Леви Кира

— Камила, — строго и, в тоже время, мягко переспросил её, чтобы не спугнуть и заставить сказать правду, — ты ничего не хочешь объяснить? Я приказываю тебе говорить правду.

Добавив к вопросу ментальный посыл на подчинение, я ждал ответ. И получил. По всему выходило, что дочь считает, будто бы встретила в самолёте свою пару. Девочка дрожала, пока рассказывала. Она ни о чём не просила: ни о разрыве помолвки с Блеквудом, ни о возможности разыскать свою пару. Она была воспитана Патрисией и понимала, что такое долг и ответственность перед семьёй. Я даже порой сам удивлялся, как в омежьей голове находится место для таких серьёзных понятий.

— Я правильно понял, ты считаешь этого Итана Эванса своей парой? А у него отношения с альфой Александрой Стайл? — вычленив основное из причитаний дочери, ссадил её со своих колен на диван и поднялся. — Они жених и невеста? Так?

— Угу, — завыла она вголос, раскачиваясь вперёд-назад и обхватив себя руками.

Вся эта история начинала неприятно попахивать. Для интересов Клана брак моей дочери с отпрыском Блеквудов был важен. И я, как Глава Клана, был заинтересован в нём, но Ками  — моя дочь, которая достойна счастья в своей семейной жизни. Необходимо было обдумать, взвесить все за и против, и тогда уже принимать решение.

Винить Эдварда мне было не в чем. Я понимал, что значит встретить свою пару. Если я к Алисии испытывал такие глубокие чувства, а мы не были истинной парой, то что говорить о чувствах оборотня, который повстречал свою единственную, предназначенную ему самой Белой волчицей! Ещё неизвестно, что из себя представляет избранница Эдварда. Она же может и убить соперницу в лице Камилы.

К тому же, если Эдвард поехал к Главе Клана в том состоянии, которое описывала Камила, это свидетельствует в пользу серьёзности его намерений. Скорее, цель поездки одна — ввести свою избранницу в семью. Из-за любовницы он так бы не старался и не рисковал своей репутацией. И его поспешность говорит сама за себя. Если он пометил её вчера, то почему не остался с ней? Нелогично, хотя нужно знать Грегора Блеквуда.

В тоже время, у Эдварда к Камиле нет никаких тёплых чувств. Их будущий брак — это выгодный договор между нашими Кланами. Чистой воды политический ход, чтобы упрочить свои позиции. В такой ситуации допустить, чтобы судьбу дочери сломали из-за клановых интересов… Готов ли я пожертвовать ею? Этот вопрос имел один единственный ответ — нет!

Но что предпримет Грегор Блеквуд в сложившейся ситуации? Отступится и будет просить меня разорвать помолвку или же наоборот, оставит всё, как есть? Старый шарг ведь не считается с интересами других. Сомневаюсь, что судьба внука станет для него важнее интересов Клана. Что станет проблемой для меня, так как единолично разорвать договор я не смогу — это прописано в условиях контракта. Только по взаимной договорённости сторон.

Глядя на заплаканную дочь, потухшую и угнетённую, я понимал одно — костьми лягу, но не допущу, чтобы моя девочка так лила слёзы. Нет, и ещё раз нет! У меня одна дочь, и она должна быть счастлива! У Ками одна жизнь, и прожить её она должна без слёз и сожалений.

— Камила, успокойся! — ласково погладил её по голове, как в детстве, и поцеловал в лохматую макушку. — Девочка моя, я позабочусь о тебе. Поговорю с отцом Эдварда, заручусь поддержкой. И приму решение.

— Папа! — растирая по лицу слёзы и остатки косметики, она подскочила на ноги. — Да мне плевать на Блеквуда! Я хочу, чтобы меня полюбила моя ПАРА!

Омежий протест даже вызвал улыбку, несмотря на всю трагичность ситуации. Взъерошенный маленький котёнок огрызнулся. Истерика тем временем опять набирала обороты, она упала коленями на пол и уткнулась лицом в сидение дивана, подвывая на одной ноте. Слёзы моего ребёнка оставляли глубокий след в душе. Сковырнули заржавевшие чувства. Я понимал, что она потерялась в своих мыслях и в той безнадежности, которая охватила её. Помочь ей мог только я — её отец.

— Камила, — тронул её за плечо, мягко воздействуя на сознание, — ты сейчас успокоишься, умоешься и отдохнёшь. Оставь мне решение всех проблем. Девочка моя, ты веришь мне?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она доверчиво закивала головой. Истерика немного утихла, по крайней мере, слёзы не лились градом. Я помог ей подняться и отвёл в ванную. Дожидаясь, пока она приляжет и заснёт, не оставлял её, а сидел рядом, как когда-то у колыбели. Ей исполнилось три года, когда она тяжело заболела и находилась между этим миром и миром духов. Вот тогда я впервые понял, что в этом мире есть живое существо, которое мне дорого не меньше, чем память об Алисии. 

***

Дочь заснула, но даже во сне всхлипывала. Мне же нужно было упорядочить свои мысли. С удивлением понял, что наступил поздний вечер. Размял затекшие мышцы после долгого сидения в одной позе у кровати дочери. Судя по её состоянию наш отъезд откладывался, как минимум до завтра. Хотелось отдохнуть. Для этого нужно было решить вопрос с номером, где можно было остановиться хотя бы на эти сутки. Всё вело к тому, что нужно спуститься вниз к администратору. Желудок жалобно заурчал, напоминая, что уже давно прошло время ужина. Заказывать еду в номер уже поздно. Что-нибудь перекусить можно и каком-нибудь ресторане, но откровенно не хотелось уходить далеко от дочери.

С номером вопрос решился в два счёта, кто бы сомневался. Отказать Главе Клана — таких самоубийц не было. Думаю, если бы я захотел, то и еду бы принесли, даже несмотря на то, что шеф-повар уже давно дома видит сны. Но я не стал делать подобный заказ. Как ни странно, жутко не хотелось оставаться в тишине. Все дороги вели в бар при отеле.

Просторный зал был полупустым. Собственно говоря, мне не нужен был собеседник, достаточно было присутствия других оборотней. В баре на мой вопрос об ужине мне предложили сделать отбивную, что было и так сверх ассортимента. Настроения как-то поддерживать свою статусность и критиковать предложенный вариант не было, и я согласился. Кроме чистой воды больше ничего и не заказал. В ожидании своего нехитрого ужина расположился недалеко от стойки бармена, поглядывая на то, как он мастерски готовит сложные коктейли. С небольшой сцены доносились звуки джазовых композиций. Настроение выравнивалось.

Мне всегда было интересно рассматривать оборотней, наблюдать со стороны за незнакомцами и составлять мнение, а потом, знакомясь, оценивать правильность первого впечатления. Это как разгадывать шараду. Вот и сейчас, ожидая свой заказ, рассматривал двух вошедших альф — блондина и брюнета. Такие разные и неуловимо схожие. Братья? Иностранцы, скорее, северяне. Невольно прислушавшись к их разговору, убедился, что да, говорят на нордийском. Они подошли ближе к стойке и уселись за высокие барные стулья. Старший брюнет казался смутно знакомым. Перебирая в памяти всех известных мне нордийцев, вспомнил его — Кирилл Астахов, Глава крупнейшей стаи волков. Нордия вообще волчий край. Других оборотней там не сильно привечают. Если он здесь, то и его жена Виктория должна быть рядом. Легенда, а не альфа! А блондин, видимо, младший муж волчицы. Удивительная семья. Чего их занесло так далеко? Впрочем, не моё дело. А вот засвидетельствовать почтение обязательно нужно. Завтра и зайду.

Мой взгляд не остался незамеченным и мужчины напряжённо повернулись ко мне. Так слаженно — словно единый механизм. Такая мощь! Я приветливо кивнул им и поднялся навстречу. Представиться придётся сейчас, во избежание недоразумений. Они, конечно, ничего мне не сделают, но познакомиться с ними было бы интересно. Нордия — отличное поле для выгодных контрактов. Страна развивается, столько возможностей для бизнеса. В голове закрутились шестерёнки в этом направлении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Разрешите представиться, Дерек Маккартер, Глава Клана Маккартеров, —отрекомендовался я и протянул руку для приветствия. Брюнет кивнул и пожал руку. Пожатие было крепким, словно он проверял меня. Новое поколение, а ритуалы старые. Вот и хочет силой продавить, проверяя границы допустимого. Я ответил тем же, не позволяя ему наглеть. Блондин, стоя сбоку от нас, тихонько хмыкнул на наши бодания. Старший волк расслабился и уже спокойно представил своего брата — Глеба Астахова.