До мозга костей (ЛП) - Вульф Триша

на то, что они думают, Кири. Нам нужно ограничить его доступ к тебе. Я сомневаюсь, что он стал бы что-то предпринимать в кампусе, но он мог бы попытаться сделать это у тебя дома. Он уже появлялся там. Он, блять, уже был внутри, — ярость в его словах обжигает как удар хлыста, его пальцы крепко сжимают мои плечи. Даже в тусклом свете глаза Джека, кажется, вспыхивают, прокладывая дорожку сквозь ночь. — Я больше не позволю ему приблизиться к тебе.

Долгое молчаливое мгновение никто из нас не двигается. Из меня словно достали мои внутренности.

Я потратил столько времени впустую, сказал Джек.

И теперь мне кажется, что его недостаточно.

Никогда не хватает времени на то, чем дорожишь, и всегда его слишком много на то, чего не хочешь. Как бы это ни было заманчиво в некотором смысле, мне страшно находиться во владениях Джека ночь за ночью, не имея собственного убежища. Но мне также ненавистна мысль о том, что время одержит ещё одну победу надо мной.

— Ты не показал мне весь дом, — говорю я, наблюдая, как напряжение с плеч Джека спадает по мере того, как мои слова доходят до него. — А вдруг у тебя есть коллекция фарфоровых кукол? Я ненавижу их.

— К счастью, я убрал их на чердак до твоего прихода.

— Как жаль, потому что когда я сказала весь дом, то имела в виду весь дом.

Поднимаю бровь с вызовом, делая сильный акцент на последних словах. Если я собираюсь остаться здесь, хочу увидеть всё. Хочу снять слой Джека, как он сделал это со мной.

Мысли, тревоги и невысказанные страхи, кажется, утяжеляют воздух между нами толстыми, невидимыми нитями. Глаза Джека мечутся между моими, возможно, пытаясь определить мои эмоции. Через мгновение он кивает и отпускает руки с моих плеч, предлагая одну из них мне.

— Проведу тебе экскурсию. А потом ты останешься.

Я кладу свою ладонь в ладонь Джека, и он ведет меня мимо столовой, по коридору, где он ответил на звонок. Справа — ванная комната и прачечная, слева — кабинет и домашний спортзал с гантелями, тренажером-велосипедом и беговой дорожкой.

— Можешь пользоваться в любое время, — говорит Джек, пока я кручусь в центре комнаты.

— Я бегаю с Корнетто. Вдоль реки.

Джек приподнимает плечо, словно для него это не новая информация.

Я вздыхаю. Кажется, он наслаждается моим слегка хмурым взглядом.

— Ты присоединишься к нам, полагаю.

Молчание Джека — единственное подтверждение, которое мне нужно, и он выключает свет, прежде чем я успеваю насладиться веселым блеском в его глазах.

Затем Джек ведет меня обратно по коридору на кухню и оставляет там, пока сам идет в оранжерею, чтобы вернуть обратно бутылку текилы. Он наливает щедрую порцию в металлический бокал без ножки, который я оставила на столешнице, с укоризненным, предостерегающим взглядом, который заставляет меня ухмыльнуться. Когда его бокал снова наполнен, Джек ведет меня через весь дом к лестнице.

На втором этаже находится большая ванная комната с темно-серой плиткой и очень широкой душевой кабиной, еще одна ваза с голубыми цветами на стойке между двойными раковинами, на этот раз это лилии. Здесь две гостевые спальни, в которые Джек едва заглядывает и, вероятно, в которых никто никогда не оставался. А затем главная спальня с ванной комнатой. Комната оформлена просто и со вкусом, декор — без излишеств.

Я прохожу вперед к одному из окон, выходящих на задний двор и остроконечную крышу оранжереи.

Когда я поворачиваюсь к нему лицом, Джек стоит у входа, кровать возвышается между нами, как крепость. Он изучает меня, прислонившись к дверному косяку и делая глоток напитка. Другая его рука глубоко засунута в карман и что-то методично поворачивает. Его зажигалка. Я скучаю по её весу в моей ладони, по металлическому щелчку крышки.

— Какая комната моя? — спрашиваю я, кивая в сторону коридора.

— Эта.

— Тогда какая твоя?

— Тоже эта.

— Я могу остаться в одной из твоих гостевых комнат, — говорю я, заправляя прядь волос за ухо.

Глаза Джека темнеют.

— Нет. Не можешь.

— Я не хочу доставлять неудобства.

— Ты действительно собираешься лишить меня повода отшлепать твою задницу?

— Уверена, ты найдешь другой.

Мы обмениваемся фальшивыми улыбками, за которыми скрывается желание. Я стараюсь не смотреть на кровать, пряча свои эмоции за большим глотком текилы. И все же я не могу устоять перед порывом прикусить нижнюю губу в тишине, которая затягивается между нами.

— Куклы на чердаке, — говорит Джек. — Хочешь посмотреть?

— Пожалуй, откажусь. Покажи мне что-нибудь ещё. То, что ты никогда никому не показывал.

Веселье исчезает из глаз Джека.

Похоже, он знает, что я действительно не останусь, если он не отведет меня туда, куда я хочу. И если бы это была игра, я бы выиграла. Возможно, сегодня Джек разрушил мои стены, но именно он должен отказаться от того, что ему дорого. Он должен сделать выбор: рискнуть своими самыми темными секретами...

...или рискнуть мной.

Я слежу за каждым движением Джека, какими бы незначительными они ни были. Как он смотрит в свой виски, моргая на долю секунды дольше, чем обычно. Как дергается мускул его челюсти, когда он сжимает зубы. Движение его шеи, когда он сглатывает.

Джек делает ещё один глоток напитка, отпускает зажигалку, а затем протягивает руку.

— Пойдем. Я покажу тебе то, что ты хочешь увидеть.

Когда я обхожу кровать и кладу ладонь в его, он не отходит от двери, вместо этого притягивая меня ближе. Его пристальный взгляд скользит по моему лицу, словно кристаллы льда, и моя улыбка расцветает дерзким цветком под снегом.

— Однажды, lille mejer, я перестану недооценивать твою способность обращать что-либо в свою пользу.

Я приподнимаюсь на носочках, притягивая Джека ближе, чтобы я могла прошептать ему на ухо.

— Очень надеюсь, что нет, доктор Соренсен. Это бы очень помешало моему веселью.

Наши глаза встречаются, хотя мы так близко, что черты лица Джека расплываются. Провожу губами по его щетине, потом отстраняюсь. Не поцелуй, а соблазнение. Обещание. Может быть, награда. Я чуть крепче сжимаю пальцы на его руке, и, нахмурившись напоследок, Джек спускается первым по лестнице.

Мы возвращаемся в его кабинет, где он останавливается у одного из трех книжных шкафов, стоящих вдоль стен.