Всё, что нужно для счастья (СИ) - Стасина Евгения

- В Сосновку, - на Вере ни грамма косметики, короткий ёжик спрятан под серую бейсболку, а под глазами залегли пугающие тени, а всё равно кокетничает. Грудь вперёд выставляет, ресницами хлопает, и сладенько так улыбается. Того и гляди, этот сельский полицейский — рыжий, как ржавчина - сбежит, испугавших наших домогательств... Нельзя молодых баб надолго в хосписах запирать.

Солнце прячется за невесть откуда взявшуюся на небосклоне тучку и щёк касается лёгкое дуновение ветерка. Самое-то, чтобы перестать щуриться и прийти на подмогу спасителю.

- Скажите, а вы не могли бы нас подвезти? Мы от самой остановки топаем. Ребёнок уже еле на ногах стоит.

Что, кстати, недалеко от истины — Сонька наплясалась, нарвала целую охапку полевых цветов, и теперь валяется прямо на траве, подбрасывая вверх разносортный гербарий.

- А почему бы и нет?  Я же пока пустой. Прыгайте, только пошустрее. Я на вызов тороплюсь, Сидоров опять тёщу по огороду гоняет.

- Это как же? - я сажусь сзади, Вера предпочитает переднее. Испуганно таращится на участкового, и без спроса ворует влажную салфетку с приборной панели, тут же обтирая ей лицо.

- Как? С топором. Он вчера зарплату получил, вот и осмелел. Местные здесь под этим делом, - несколько раз щёлкнув пальцем по горлу, - народ неспокойный. И между собой дерутся, и баб своих колотят. Вы, кстати, к кому в гости собрались? Что-то я вас прежде не видел.

- К Галине Антоновне и Антипу...

- А-а-а, - не даёт мне закончить водитель, уже оставляя позади полуразрушенную старую мельницу, что красуется на краю Сосновки. - Ясно тогда. К ней тут частенько городские наведываются.

Вот. А это ещё один повод продолжать верить в её способности. Ну, окажись она шарлатанкой, разве женщины пёрлись бы сюда с разных уголков страны?

- Да? С чего бы это? - и если мне всё понятно, то сестра теперь прожигает меня глазами. И хмурится, недобро так... Словно почуяла неладное. Ещё бы! Я же накануне ей все уши прожужжала, рекламируя эту крохотную деревеньку: мол, и природа красивая, и Сонька не прочь ещё разок к Алёнке заглянуть. Так чего бы не заехать, не порадовать ребенка? Когда ещё сможем куда-то выбраться?

- Так известно с чего - Антоновна местная знаменитость. То ли ведьма, то ли знахарка... В прошлом году мать мою на ноги поставила. У неё спину прихватило, так баб Галя за вечер все хвори руками сняла.

- Прямо-таки руками? - плюю на то, что в глазах сёстры только что зажёгся огонёк понимания, а значит от объяснений не отвертеться, и подаюсь вперёд, устраивая руки на спинках пассажирских сидений. А участковый уже кивает как болванчик.

- Ну, не без молитв... Но встала моя матушка утром абсолютно здоровая. Так что и вам поможет. От неё все довольными уезжают. Ну, девоньки, домчались.

И слава богу. А то Верка долго держаться не сможет. Стоит только остановиться у знакомого синего дома, вылезти из машины, не забыв поблагодарить слугу закона за помощь, как её цепкие пальцы уже сжимают моё плечо. Даже дочки не стесняется!

- Целительница, значит?! А напели мне тут про козлов да природу! И что? Будем теперь ритуальные костры жечь? Может и хваленого Борьку в жертву принесём? Глядишь, он смерти придётся больше по вкусу, чем я?

Ну, а вы сомневались? Я с самого начала знала - ей моя затея не понравится. Хорошо хоть воспитали нас нормально и на людях таскать меня за волосы сестрица не решится.

Машу Соне на ворота, чтоб не грела тут уши, забивая головку взрослыми проблемами, и, стойко выдержав тут же посыпавшуюся на меня брань, вношу ясность:

- Понадобится, всю живность здесь перережем. А ты слушаться будешь!

- Да что ты? Мне уже не три, Вася, и командовать мной ты право потеряла!

- Интересно когда? - и сама завожусь, зло пихая указательным пальцем Верку в плечо, отчего та удивлённо разевает рот, и делаю шаг вперёд, чтобы быть ещё ближе. - Когда ты умотала в Столицу, потому что залетела от моего мужа? Или позже, когда ты заболела, но не посчитала нужным поставить меня в известность? Ах, нет! Наверное, в тот день, когда ты свинтила, оставив у меня на пороге своего ребёнка! Точно! Ты же самостоятельная: рожаешь для себя, с болезнью предпочитаешь разбираться один на один, и помереть хочешь в одиночестве. Только теперь не получится, Вера! Заруби это себе на носу!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тяжело дышу, красная как рак, которого вот-вот вытащат из кастрюли, и несколько раз моргнув, понимаю - замолкла. Вера замолкла, а это хороший знак.

- Давай шуруй. И только попробуй мне всё испортить!

- Дура совсем? - она пальцем у виска крутит, но пятится к синему домику не забывает. А там уже и хозяева вовсю Соньке вопросы задают...

- Дура. Это ведь у нас наследственное. Галина Антоновна! - повышаю голос, не глядя махая уже шагающей к нам старушке, и в последний раз фыркнув на упрямицу, цепляю на лицо улыбку.

Я этой бабульке должна понравиться, у меня выбора нет. Так что к чёрту страхи, и вперёд в логово местной ведьмы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Вот так сюрприз! А я-то думаю, чего это Федька у нашего дома свою карету остановил! Неужели сорванцы наши нахулиганили? А нет - гостей привёз! Василиса, какими судьбами?

Галина Антоновна прижимает меня к груди так крепко, словно мы знакомы не первый год, и, немного подушив в обьятиях, наконец, отступает в сторону:

- Заходите, чего у калитки стоять? Голодные, поди?

- Конечно, с баулами-то по лесу бегать! Ну что, опять псину свою опять потеряли? И кто только бабам собак доверяет? - вот и Антип Петрович со скамейки встаёт. Бросает папироску в кусты, игнорируя недовольный взгляд своей супруги, и по-мужски жмёт мою руку. Странно, что кости не захрустели. - О! Да она ещё и подругу с собой привела. И зачем пожаловали? Сала нет, мы поросей по осени резать будем.

Коммерсант хренов. Улыбаюсь, совсем не смущённая таким "радушным" приёмом, и, составив багаж у лавки, беру Верку за руку, чтоб перестала уже прятаться за моей спиной. Чего это она как воды в рот набрала? То трещит без умолку с незнакомцами, а когда надо, даже на короткое "здрасьте" не сподобится! До лампочки ей, что ли, захотят нам помогать или нет? Я вот от волнения сейчас в обморок грохнусь, а эта мадам недовольно ноздри раздувает!

- Не за салом мы, Антип Петрович. Нам помощь ваша нужна,  - перехожу сразу к делу и смотрю только на удивлённую хозяйку.

А у неё от изумления глаза округляются. Видать, ошарашена. Я же едва пену со рта не пускала, доказывая, что ни в какие чудеса народной медицины не верю. А теперь вот - стою, терпеливо ожидая, когда же старушка отомрёт и позовёт нас в дом, чтобы не обсуждать наши беды на глазах у детей. А их здесь немало: Алёнка уже делится куклами с Сонькой, Петя и Ваня (а кто из них кто, я сейчас и не вспомню) колдуют над своими самодельными удочками, а рядом с ними долговязая конопатая девчонка и пухленький низкорослый мальчишка уминают яблоки. Соседская ребятня, наверное... Ведь пусть сарайчик у старухи и волшебный, но подросших воспитанных малышей в нём мамашам точно не раздают.

Переминаюсь с ноги на ногу, незаметно дёргая сестру за футболку (ведь если болтать она желанием не горит, то разок-другой усмехнуться явно не прочь) и больше не в силах ожидать ответа, проявляю инициативу:

- Галина Антоновна...

- К озеру пойдём прогуляемся. А ты за ребятнёй присмотри, - хозяйка, тряхнув головой, снимает фартук, передаёт его мужу и первой выдвигается в путь.

Отлично, хоть что-то. И пусть всю дорогу она молчит, так ни разу и не взглянув ни на меня, ни на Веру, зато хоть не гонит... Интересно, сколько таких вот разговоров состоялось на её веку? И сколько чужих бед касались её сердца, заставляя его жалостливо сжиматься? О том, как со всеми эти знаниями она ещё умудряется улыбаться и крепко спать по ночам, даже думать не хочу...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Господи, Вась, - Вера скачет по кустам, стараясь не касаться жгучей крапивы, и с подозрением косится на нашего экскурсовода. - Мне стоит её опасаться? Что-то мне не по себе.