Всё, что нужно для счастья (СИ) - Стасина Евгения

Ночью? Когда я сама еле стою на ногах, Сонька видит десятый сон, а Вера наверняка завалилась на мягкую кровать, подмяв под себя штук пять подушек? Нет уж...

- Мы отдохнуть хотим. Вера говорит, что ей здесь нравится.

Ещё бы,это вам не в сарайке ночевать, почёсывая бока от впивающихся в кожу соломинок. Курорт, не иначе!

- Да и поезд лишь завтра вечером, и мы уже развлечения спланировали, - а значит пока мы будем наслаждаться тишиной деревенской ночи в комнате мальчишек, Некрасов свернётся калачиком на водительском сиденье. И на кой чёрт прикатил на ночь глядя? Не буду же я хозяев будить! Только успеваю об этом подумать, как позади в очередной раз скрипит входная дверь.

- Здравствуйте, - и это вовсе не Вере мой благоверный так улыбается. Петровича разбудил!

- Ну здорОво, коль не шутишь. Какого хрена тут свидания под луной устраиваете? Хоть бы в лесок отошли, а то из-за вашей болтовни, я выспаться не могу!

Ну вот! Теперь и мы будем во внедорожнике ютиться! Соньку будить не станут - добрые - а нас с Верой точно за порог выставят.

Демонстрирую ничуть не смутившемуся Максиму кулак и, развернувшись на пятках, на Антипа Петровича смотрю. Он зажигалкой чиркает, подтягивая повыше семейные трусы, а я не знаю, куда себя деть... Неудобно вышло.

- Ой, да не красней, как девочка. Чихать мне на ваши шуры-муры. На вон, - пихает мне в ладошку ключи и в две затяжки приговаривает сигарету, - в сарайке пусть спит. Правила знаешь, - зыркает теперь на Максима, а тот, сияя как медный пятак, кивает, уже открывая калитку. - Понаехали тут. Не дом, а проходной двор! И чего вам в городе не сидится?

Старик тушит окурок натянутым на босу ногу резиновым сапогом и, махнув на нас рукой, возвращается под крылышко к жене. А я думаю, как мне прибить Максима, чтобы остальных домочадцев не перебудить?

- Пораньше приехать не мог? Петрович и так весь день на нас фырчит.

- А я и так гнал. Куда быстрее-то? Вась, до номера меня проводишь?

- Не заблудишься, - деланно улыбаюсь и поскорее уношусь прочь.

Чтобы не дай бог не увидел, что несмотря на все удобства, я бы и сама не прочь оказаться в том сарайчике, где от комаров спасает лишь пожелтевшая марля вместо полога. И он - бывший муж, что смотрит мне вслед, пока я не скрываюсь из виду, запрокидывает голову к небу и, шумно выдохнув, возвращается к машине за моей собакой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Вставай, Вась.

Меня кто-то за плечо трясёт. Одеяло отбирает, подушку из-под головы выдёргивает, и всё просит, просит противным тоненьким голоском:

- Да вставай ты уже, соня!

Верка. Только она в порыве отчаяния додумается набрать в рот воды и, словно я мятая простыня, которую она собирается отутюжить, выплюнуть её прямо мне в лицо. Стерва!

- Ты совсем ополоумела?! - и плевать, что больная. Не всё же должно сходить ей с рук!

Сажусь на постели, мокрая, как бездомная кошка, угодившая под жуткий ливень, и, схватив со спинки свой кардиган, кидаю этим снарядом в сестру. А она смеётся, заботливо протягивая полотенце:

- А что прикажешь делать, если я уже двадцать минут пытаюсь тебя разбудить? Как ты, вообще, на работу ходишь? С твоим слухом ни один будильник не услышишь.

Сумасшедшая. Кошусь на часы, кем-то повешанные над дверью, и, промокнув влажные щёки махровой тканью, заваливаюсь обратно. Без десяти шесть. Действительно, с чего бы мне спать?

- Ну, Вась! Не смешно уже! Хватит тут храпеть, мы с тобой на озеро собирались!

- А попозже нельзя? - солнце днём, конечно, печёт нещадно, но ведь не высохнет же эта лужа к полудню? А если и так - чихать я хотела. Здесь спится сладко, и немудрено, что хозяйские внучки так рвутся на лето к бабушке. Да я бы и сама здесь пожила недельку-другую. Только Петрович вряд ли обрадуется, да Верин рак без контроля медиков окончательно допекёт сестрицу.

- Можно, но мы пойдём сейчас. У нас же купальников нет. А в белье я плескаться не хочу.

С чего бы это? Скромница, твою мать! Ладно, купаться так купаться...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Только я в душ сначала, - а то хватит мне и вчерашних приключений. Нечесаная я теперь ни за что на улицу нос не высуну. А то ходят там всякие и застают врасплох уставших женщин своими дорогими рубашками.

- А я Галину Антоновну предупрежу. А то Сонька проснётся и весь дом на уши поставит.

На этом и сходимся. Я впопыхах выуживаю со дна чемодана свои любимые шорты, отыскиваю футболку посвободней и, замотав всё это дело в банное полотенце, на цыпочках крадусь в хозяйский душ. А Вера... Вера это Вера, и прежде чем пойти на поклон к старушке, она аккуратно застилает постель, строит из подушек высокую пирамиду, не забыв снять с моей мокрую наволочку, и несколько раз придирчиво оглядев выделенные нам покои, тихонько прикрывает за собой дверь. И почему мне это не дано? Заметать следы своего присутствия, да так тщательно, что Галина Антоновна наверняка поразится, какая кругом царит чистота? Может, это не Веру, а меня мама упустила?

Тщательно причёсываю свои непослушные локоны, собираю их в высокую гульку, и пригладив торчащие по бокам волоски мокрыми ладошками, признаю - не такая уж я и пропащая. Хотя бы за собой слежу, а это уже неплохо, верно? Глаза, конечно, уставшие, да и плечи покраснели от длительного пешего хода под горячим солнцем, но выгляжу уже лучше. И всё равно радуюсь, что Максим из сарайки так и не выходил. Уж лучше пусть через часок-другой мной полюбуется...

- Готова? - Вера спускает на нос солнечные очки и вручает мне пакет, деловито вышагивая к бане. - Нам даже бутербродов на перекус дали. Слушай, это ваша Галина Антоновна не женщина, а мечта! Даже наша баба Зоя на её фоне меркнет.

А той только дай повод о ком-нибудь позаботиться! Либо откормит так, что ты потом пару месяцев не будешь вылезать из спортзала, желая избавиться от лишних килограммов, либо затискает, позабыв, что тебе давно уже не пять.

Семеню за сестрой, не забывая любоваться разросшимися кустами малины и клумбой с какими-то яркими жёлтыми цветами, и только киваю, пока сестра поёт оды своей новой знакомой.

- И ведь не гонит! Я говорю уезжаем скоро, а она - оставайтесь! Погостите день-другой. Сегодня праздник какой-то в Доме культуры. Слушай, у них что и Дом культуры есть?

- А я почём знаю? - мельницу видела, школу, которая вряд ли функционирует... А что касается их досуга - для меня это такая же неразведанная территория. - Но даже если и есть, нам домой нужно. Некрасову уже не терпится установить отцовство.

- С чего взяла? - Вера замедляет шаг и, обернувшись через плечо, поглядывает на меня через тёмные стёкла Полароидов. И чего удивляется, глупая? Словно без моего ответа сама не понимает.

- А зачем, по-твоему, он приехал?

Не просто же так, ещё и после работы. А он точно домой не заезжал - мне ли не знать, что он так только на выездные съёмки наряжается? Свадьбы щёлкать, юбилеи, корпоративы.

Перекладываю пакет в другую руку, и сама не замечая, что давно вырвалась вперёд, да всё слежу, чтобы ненароком не вляпаться в грязь белой подошвой. А позади тишина. Ни шагов Веркиных неслышно, ни шороха листвы, отодвигаемой сестрицей... Заснула, что ли? Или... плохо ей? Холодею, едва не налетев на огромный камень, и разворачиваюсь, тут же громко выдыхая.

- Ты чего? - издевается, похоже! Руки на груди сложила, носом кроссовка бьёт по земле и на меня таращится:

- Да вот думаю: в кого ты у нас такая дура? - ещё и обзывается. Снимает очки, цепляя их за ворот футболки и, нагнав меня размашистыми шагами, деловито резюмирует:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Нужно ему это отцовство, как телеге пятое колесо. Думаешь, он за Соньку печётся? Дудки. Тут любому понятно, что прикатил он из-за тебя.

- С чего взяла? - не верю, а любопытство впереди меня идёт.

- Я же не слепая. Любит он тебя, Вась. Потому и терпит твои дрянной характер.

Вон оно как... Ещё одна. Чары, что ли, Некрасов, на всех баб накладывает? То Антоновна на этом же самом месте мне о его любви пела, теперь и Вера туда же! Приятно, конечно, и даже сердце радостно в груди прыгает, только...