Ванька-ротный - Шумилин Ильич

– Почему остановился в деревне? Почему не выполняешь приказ? Я что, мальчик? Бегать за тобой!

– Допрашивал пленного! – спокойно ответил я.

– 25 -

– Какого ещё пленного? – заорал он.

– Нашего, которого мы взяли вместе с девицами.

– Тебе было приказано без остановки двигаться вперёд!

– А я что делаю?

– Почему не занял совхоз Морозово?

– Первый раз слышу! Мне приказано к исходу дня перерезать Московское шоссе и попытаться с ходу взять Губино. Вот я и здесь! А в Морозове по приказу мне положено быть завтра.

– Мне нужно Морозово! Ты понял, что мне нужно?

– Вот ты его и бери!

– Мне нужно! Мне нужно! А мне нужно [отдых дать солдатам!] высушить одежду на солдатах и дать им отдых хоть несколько часов!

– Тебе нужно Морозово, а мне нужно солдат накормить! [и обсушить] [А это, комбат, забота твоя.] Ты посмотри на солдат, они покрылись льдом. Ты видел, как мы Волгу форсировали?

– Через два часа тебя в деревне чтобы не было! Пойдёшь по дороге через лес, выйдешь на опушку и займешь оборону перед совхозом Морозово. Туда [пошлём твоего] пришлю старшину с продуктами. [Накормишь солдат. Два часа на отдых.] В шесть ноль-ноль перед рассветом по Морозово будет дан залп нашей артиллерии. После залпа поднимаешь своих солдат в атаку и цепью пойдёшь на Морозово. Всё понял?

– А что оно, Морозово, представляет собой?

– Увидишь, когда возьмешь!

– Ты берёшь Морозово, Татаринов переходит железную дорогу и поворачивает влево, в направлении на станцию Чуприяновка. Он берет станцию, ты прикрываешь его по полотну со стороны Калинина.

– Всё ясно?

– Давай вперед! Когда посланные с пленным немцем солдаты вернулись в Губино, роты в деревне уже не [было] оказалось. По деревне ходили связисты и растягивали провода. Солдаты спросили, где рота. Их направили в крайнюю избу к командиру взвода связи. Солдаты вошли в избу, лейтенант связист сидел на лавке, скинув валенки. Он у горящей печи сушил свои портянки.

– Нам пятую роту надо найти! – обратился к нему один из солдат. Нас посылали в Горохово. Мы отводили пленных.

– А вон сидит ваш политрук Савенков, спросите у него, он наверно лучше меня [в курсе дела] знает, где ваша рота. Политрук сидел за столом, брал из горячего чугуна [дымящего паром] вареную [в мундирах] картошку, снимал с нее ногтями аккуратно кожицу и вытянув губы старательно дул на неё.

– Ну что там ещё? – спросил он, не поднимая головы.

– Пятую роту ищем.

– Пойдёшь в лес по дороге, туда они и ушли [туда и ушла пятая рота]!

– 26 -

– Идите, идите, догоняйте быстрей! С дороги никуда не [собьётесь!] сворачивайте! Солдаты проглотили слюну, попятились назад, подались осторожно к двери, видя, что политрук чем-то недоволен. Они хотели попросить у него пару горячих картошек из чугуна. Но, видно, не сумели совершить к нему подхода. Савенков был назначен в пятую роту за несколько дней до перехода роты в наступление. За Волгой он явился однажды в роту, провел, так сказать, беседу с солдатами и сказавши, что занят делами в политотделе, из роты ушел. Он и во время выхода роты на лёд предусмотрительно где-то задержался. А теперь, чтобы не мозолить глаза начальству, на время обосновался во взводе связи. Здесь он был в курсе дела всех событий, он слышал все разговоры с ротой по телефону, отсюда он посылал свои политдонесения. Если бы его спросили почему он не в пятой роте, он не задумываясь сразу бы ответил, что он именно сейчас и идёт туда. Он прекрасно знал, что его место в боевой обстановке среди солдат. Но он из боязни за свою драгоценную жизнь избегал появляться в роте, понимая, чем это может кончиться. Рота без ротного, это конечно нельзя! [не то!] %%%% его Савенкова? Он политрук, мог и в тылу отсидеться! Савенкову было [около] тридцати. Он имел, как говорят, жизненный опыт и ему окрутить вокруг пальца молодого лейтенанта ничего не стоило. Сказал, ушёл по важным делам и возражать нечего! А будешь возражать, напишу в донесении [такое, что] что морально неустойчив, потом сам [лейтенант] будешь не рад. В роте он говорил одно, а в батальоне и полку другое. Он где-то до войны, как он сам говорил, работал инструктором по пропаганде. Таких Савенковых, возможно, было немного. И не в каждой роте встречались они [были такие Савенковы]. Но нам повезло, у нас был именно он. Тем временем рота, пройдя лесной массив, вышла на западную опушку и расположилась справа от дороги. Солдаты зашли в глубокий снег и легли. Метрах в ста впереди по моим расчетам должен был находиться, обозначенный на карте, совхоз Морозово. Мы тогда не знали, что тут был небольшой конный завод, вернее Морозовская конюшня. Время зимой бежит быстро. Светлая часть дня короткая. Не успеешь оглянуться, уже сумерки и долгая ночь. К середине ночи облака несколько рассеяло, с севера подул порывистый ветер и под ногами зашуршал и заскрипел мелкий снег. Солдатские спины согнулись, [в спины вцепился] покрепчал мороз. Я вспомнил немца с тряпьём, накрученным колбасой на позвоночнике. Может, мороз и ветер загонит в избы и тех, что стоят на постах в совхозе Морозово? Солдаты [повставали], пытаясь согреться, топтались в снегу. Стучали замерзшими валенками, махали руками. Никто из них спать не хотел.

– 27 – Да и мудрено было уснуть на таком ветру и морозе, в [промокшей] промерзшей одежде. Немцы [, которые] бежали из Губино, и свернули в сторону Калинина. На лесной дороге, ведущей к Морозово, свежих следов на снегу не было. Нас в совхозе Морозово немцы не ждали. После кормежки роты, из батальона прибежал связной и передал приказ. Роте занять исходное положение на опушке леса и ждать дальнейших указаний. Четвертая рота [к моменту наступления должна подойти] к рассвету подойдёт и будет находиться во втором эшелоне. Перед утром усилился мороз. Было трудно дышать. Холодный ледяной воздух жёг ноздри и лёгкие. При каждом очередном вздохе у некоторых солдат вырывается надрывный и мучительный кашель и свист. Небритые лица солдат неподвижны от холода, щетина покрылась инеем, одежда торчит колом, валенки стучат как деревянные [колодки] башмаки. Белые кусты и одетые снегом [отдельные лохматые] деревья стоят перед нами. Домов и постройки за белыми ветвями не видно. Но я знаю, что они стоят где-то рядом, в полсотне шагов впереди. Совхоз Морозово это старое название, оно теперь стёрлось из памяти жителей. Но место, где когда-то стояли сараи и дом, нетрудно и сейчас отыскать по старому пруду. Мы топтались в снегу, поглядывая [вперёд] на дорогу. И вдруг из-за леса, из-за нашей спины, там, где были [наши] тылы, послышался нарастающий гул летящих снарядов. В голове успело мелькнуть, что наша артиллерия хочет ударить по совхозу Морозове. Гул снарядов на мгновение затих и в ту же секунду обрушился на роту. Под мощный залп разрывов люди попадали в снег. Повалились друг на друга, кто где стоял. Человек в одно мгновение кидается к земле, надеясь в снегу укрыться от взрывов и спастись от осколков. Никто не подавал команды – "Ложись!" Каждый солдат своим ухом уловил звук [падающего] летящего снаряда и в доли секунды понял, что разбираться [куда падать] некогда. Весь залп, выпущенный из-за леса, по небрежности наводчиков, пришелся по опушке леса, где стояла пятая рота. От первого удара человек, обычно, сжимается. Одним ударом бича с силой напрягаются мышцы. Проходит, какой-то момент, напряжение в теле ослабевает. А тут через секунду следует [ещё] новый удар. Потом другой, ещё и ещё, с нарастающей силой. Снаряды рвутся среди лежащих солдат. И тело каждого [дёргается и] бьётся в конвульсии. От каждого нового удара людей кидает страшная внутренняя сила. Ни люди храбрые и обстрелянные, ни люди слабые волей и духом не могут противостоять непрерывным ударам и [реакции] рывкам нервной системы, она их кидает и дергает. Никто из живых не мог совладать с собой!

– 28 – Людей бросала [сжатая внутренняя пружина] какая-то сверхъестественная сила. Когда я падал, на меня навалились сверху двое солдат. Я оказался прижатым к земле их весом. Но вот разрывы снарядов стихли. Над снежной опушкой леса повис сизый дым. Люди зашевелились и стали подниматься на ноги. Я оказался внизу под солдатом.

– Ну хватит! Полежал и вставай! – сказал я, пытаясь подняться и толкая локтем солдата.

– Ты что? По голосу не узнаёшь? Что лежишь не на своём дружке, а на командире роты! Обстрел кончился. Он решил подшутить над своим [дружком] приятелем. Солдаты этак иногда делали. Но солдат не шевелился и не отвечал. Я движением плеча скинул его с себя в сторону и поднялся на ноги. Солдат лежал рядом на снегу, он был убит и уже не дышал. Все были подавлены и оглушены этим обстрелом. Одним залпом в роте выбило сразу шесть человек. Шесть солдат москвичей было убито, и ни одного раненого! На лесной дороге со стороны нашего тыла показались два солдата [,связисты полка]. Они бежали, разматывая провод и оглядываясь по сторонам. Вот они остановились, прислушались и завизжали своей катушкой. Подбежав к роте, они долго отдувались, хватая ртами морозный воздух и выпуская клубы белого пара. Отдышавшись, они забили в мерзлую землю металлический штырь, подсоединили к ящику телефона протянутый провод и молча сунули мне в руку телефонную трубку. Я не успел [ничего] сообразить. Я думал, что они мне дали просто трубку подержать, а в трубке ревел уже голос комбата.