Итальянец - Артуро Перес-Реверте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полицейский возвращается в центр – сначала узкими лестницами замка, потом крутыми улицами верхней части города и дальше теми, которые выходят на Мейн-стрит. На Бель-лейн он задерживается в только что открывшемся кафе – позавтракать и выкурить первую за день сигарету. Затем покупает газеты («Войска Оси изгнаны с севера Африки»), идет по главной улице, где одна за другой просыпаются торговые лавки, и почтительно останавливается, глядя, как поднимают флаг на балконе губернаторского дома: стук подбитых гвоздями ботинок, удары оружейных прикладов об пол, выкрики старшего сержанта, бряцанье оружия, звуки горна. Тарари, та, та. На мачте поднимается британский флаг, и снова стук ботинок и ружейных прикладов. И отряд солдат с безупречной выправкой, розовощеких, светловолосых и рыжих, марширует – ать, два, ать, два – до самой сторожевой будки на другом краю небольшой площади, напротив монастыря, вокруг которого расположились четыре бара и два магазинчика, где продают сигареты и алкоголь без наценки. Боже, храни короля. И храни Гибралтар, жемчужину Короны.
Ассан Писарро, Бейтман и Гамбаро ждут в конторе Отдела, напротив Трафальгарского кладбища. Кампелло созвал их в ранний час; и они подчинились – за те-то деньги, что им платят. Они в зале для заседаний; на столе пустые кофейные и чайные чашки, стеклянный стакан с карандашами, пепельница с логотипом ресторана «Белая лошадь», полная окурков, и блокнот. На стене – портреты Георга VI в адмиральском мундире и Черчилля, обещающего кровь, пот и слезы.
– Откройте окно, дышать нечем.
Они исполняют приказ. Все трое стоят навытяжку. Когда усаживаются, Кампелло их информирует.
– Парень перепугался, увидев виселицу, – заключает он.
– Надо было раньше думать.
Это произносит валлиец Бейтман – он ухмыляется, и бледные глаза его становятся еще холоднее. Остальные с ним соглашаются.
– Одной сволочью меньше, – замечает Ассан.
– Но на свободе ходят еще несколько, – произносит Капелло, – и вот ими мы должны теперь заняться. Только что в замке Кёрби дал мне сигнал, в своем стиле.
Они смотрят выжидательно. Нил Кёрби – человек губернатора по вопросам внутренней безопасности. Суровый и жесткий офицер, всегда прямолинейный. Двадцать лет назад служил в Ирландии, и по нему это заметно[35]. Настроение у него обычно скверное.
– Он утверждает, что формируется новый конвой. Через два-три дня все корабли будут здесь, включая эскорт.
– Большие? – интересуется Бейтман.
– Пара крейсеров и торговые, наши и американские.
– Порт назначения?
– Этого он мне не сказал. Предположительно, Александрия.
– Выстроятся здесь как на витрине и могут ввести кое-кого в искушение, – замечает Гамбаро.
– Да уж, лакомый кусочек, – говорит Ассан.
Кампелло с озабоченным видом кивает:
– Поэтому нас и просят глядеть в оба. Они ожидают вражеских действий на море и с воздуха и не хотят, чтобы противнику это легко далось.
– Ежедневно границу пересекают тысячи испанцев, комиссар.
– И ты говоришь это мне?
– Ну да, ясное дело… но только чудеса случаются в Лурде[36], а не на Гибралтаре.
– Можно заранее устроить облаву, – продолжает Гамбаро. – У нас полдюжины имен на примете.
Кампелло с сомнением качает головой:
– Это ничего не даст. Наши подвалы заполнятся людьми, которых нужно будет допрашивать и доводить до кондиции. У нас нет ни времени, ни персонала.
– Попросим, чтобы нам помогла военная разведка, а?
– Да я у этих и за бочку вина не попрошу помощи, – обрывает его Кампелло. – Слова «военная разведка» – это оксюморон.
Гамбаро моргает:
– Что?
– Забудь.
Комиссар нащупывает в кармане пачку сигарет, вынимает ее и кладет на стол. Все трое достают по сигарете и прикуривают друг у друга.
– В службе информации, – продолжает Кампелло, – работают идиоты, которые ничего не понимают. Они думают, если подкупить контрабандистов, испанскую солдатню и охранников, все будет в порядке… Если результат хорош, они приписывают его себе, а если все выходит плохо, они сваливают вину на нас.
– От них лучше держаться подальше, – соглашается Ассан.
– Вне всякого сомнения… Кроме того, вылавливая сетью зверя, мы переполошим весь курятник, и те, кому есть, что скрывать, станут только бдительнее. Я предпочитаю деликатную хирургию. – Он сует сигарету в рот и смотрит на подчиненного, чтобы тот дал ему огня. – А что там у нас с испанцем с верфей, с неким Гарсиа?
– За ним наблюдают с момента пересечения решетки и до возвращения.
– Это точно?
– Он рыгнуть не может, чтоб мы не знали.
– Мы можем ему что-нибудь предъявить?
– Пока ничего… Но когда-нибудь он попадется.
– Или не попадется.
Кампелло размышляет. Он берет из стаканчика карандаш, крутит его, пробует пальцем острие.
– А что в книжном магазине в Ла-Линеа?
– Тоже ничего, комиссар. По крайней мере, на сегодня. Живет как всегда, сюда пока не приходила.
– Если она появится в ближайшее время, дайте мне знать незамедлительно.
– Так точно.
Кампелло рисует в тетради непонятные геометрические фигуры. Что-то вроде лабиринта, у которого нет выхода.
– А вам известно, что ее мужа два года назад убил Королевский флот? – спрашивает он вдруг.
– Без понятия, – отвечает Гамбаро.
– Вот видишь. Потопили нейтральный корабль на севере Африки, а парень был на борту.
– Надо же. Так вы думаете, что?..
– Я не думаю и думать не собираюсь. Я смотрю и выжидаю. – Кампелло оборачивается к Ассану: – У нас есть кто-то на той стороне? Я сказал наблюдать за ней и там?
– Есть, – успокаивает его подчиненный.
– Тут нужен глаз да глаз, правильно?.. Мы не можем оплошать и спугнуть дичь.
– Не беспокойтесь.
– Мне платят за то, чтобы я беспокоился. А вам – чтобы не беспокоился я.
– Вы подозреваете, что она как-то замешана? – любопытствует Гамбаро.
Кампелло продолжает рисовать и курить, прикрывая глаза от дыма.
– Пока что я никого не подозреваю.
