Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Легкий жар еще держится, – обеспокоенно сказала она.
– Стоило догадаться, что это была искусная женская уловка, чтобы проверить мое состояние, – хмыкнул Вивьен. Элиза качнула головой.
– Нужно осмотреть рану, перевязать ее, дать тебе еще настоя и заставить тебя лечь. Прости, Вивьен, но ты болен. И в твоем состоянии никакой активной деятельности быть не должно.
– Сидеть и тереть щеткой простынь – активная деятельность, по-твоему? – Вивьен скептически приподнял бровь.
– В твоем случае – да, – прикрыв глаза, вздохнула Элиза. – Послушай, ты запустил серьезную рану. Умей принять последствия этого и дай себе восстановить силы.
Вивьен отвел взгляд, и Элиза заметила, что по его лицу пробежала тень.
«Почему если со мной случается нечто подобное, я всегда думаю о том, что арестантов – не выхаживают? Да что там до арестантов – даже самого Спасителя никто не выхаживал. Разве то, что со мной так возятся – справедливо, особенно учитывая то, чем я занимаюсь? Ведь я часто наношу другим травмы, после которых никто не помогает им восстановить силы. Только если перед казнью. Разве так должно быть? Разве это – справедливо?»
Еще одна мысль мелькнула в голове Вивьена – она мелькала у него каждый раз, когда он задумывался об арестантах: на ум приходил образ человека, который должен был оказаться в застенках инквизиции, но избежал их, скрывшись. Он значил для Вивьена и Ренара очень много – пожалуй, значил до сих пор, хотя ни один, ни другой не спешили в этом признаться. Говорить о нем было опасно для жизни. И все же…
«Его бы точно никто не выхаживал».
– Вивьен? – обеспокоенно обратилась Элиза, вырвав его из раздумий. Она заметила, что он сжимает в кулак лежащую на колене руку и слишком отстраненно смотрит куда-то вдаль. – Что с тобой?
– Все в порядке, – моментально отмахнулся он.
«А ведь когда он только пришел, он не подавал виду. Он учил нас, он стал нашим другом. Его судьбу решило то, как он думал… то, во что его научили верить. Это сделало его врагом человеческих душ и нашим – нашим! – врагом. Всего за один день, за несколько часов, в течение которых Лоран выяснил правду о нем.
Ансель…
Так не должно было быть».
– О чем ты подумал? – не унималась Элиза.
– Ни о чем. – Он попытался улыбнуться.
– Но я же…
– Элиза. – Он посмотрел на нее со всей серьезностью, на какую только был способен. – Я не могу об этом говорить. Это запрещено, понимаешь?
Она вздрогнула, услышав это.
Слишком часто она забывала, что перед ней инквизитор, за плечами которого были множественные допросы еретиков, опасные поездки, охота на вероотступников, секреты, своды правил и вес мощнейшей организации в мире.
Воспоминания, как ни странно, почти физически надавили на Вивьена, мгновенно заставив его почувствовать, как быстро он потерял силы, сделав при этом так немного. Он ощутил, что кровь отлила от лица, а комната предательски качнулась перед глазами. Ему с трудом удалось взять себя в руки.
– Прости, – вздохнула Элиза, накрыв его сжатую в кулак руку своей ладонью. – Знаю, есть много вещей, о которых ты не можешь и не должен говорить. Просто знай, что, если я могу как-то помочь тебе… может, просто выслушать без упоминания каких-либо имен или деталей, чтобы тебе стало легче, я готова сделать это, не задавая вопросов.
Вивьен благодарно улыбнулся и обнял ее. Некоторое время они сидели молча, затем Элиза осторожно отстранилась и направилась к сундуку, откуда достала новую простынь. Она быстро перестелила кровать, не обращая внимания на наблюдавшего за ней инквизитора, и, лишь закончив, повернулась к нему и протянула вперед руки, призывая его подняться со скамьи.
– Я тебя очень прошу, ляг. Не своди на нет все мои усилия. Мне нужно осмотреть и перевязать твою рану. Помоги мне, не упрямься, хорошо?
Тяжело вздохнув, он поджал губы, уголки которых тронула легкая улыбка, и кивнул.
***
Вивьен резко вскочил на кровати. Он не сразу понял, где находится – реальность словно окутал густой туман, в котором он все еще слышал боевые кличи, звон стали и какие-то выкрики на чужом языке.
Кто-то склонился над ним, и он узнал знакомую копну кудрявых рыжих волос. На него уставилась пара выразительных больших зеленых глаз, глядящих с любопытством и, казалось, легким беспокойством.
– Вивьен, – обратилась к нему девушка. От легкого прикосновения ее холодной руки к его плечу он вздрогнул и попытался перевести дыхание.
– Рени? – хрипло произнес он, потерев глаза. Вопрос «где я?» отпал сам собой, он вспомнил, что находится в доме Элизы. Похоже, Рени пришла к сестре и застала ее пациента в момент пробуждения ото сна.
Словно прочитав его мысли, Рени мягко улыбнулась и кивнула на окно.
– Уже вечер, – возвестила она. – Похоже, ты проспал целый день. Как себя чувствуешь?
Вивьен прислушался к себе. Рана болела, но не сильно. Учитывая, что буквально вчера ее вскрывали вновь, чтобы очистить, боль и вовсе была сущим пустяком.
– Я… в порядке. Спасибо, – неуверенно ответил Вивьен.
– Ты кричал во сне. – Рени присела на край кровати и мягко, но при этом настойчиво надавила на его плечо, заставив его снова лечь. – Тебе снился кошмар?
Вивьен нахмурился.
– Я не знаю… не помню…
– А, по-моему, помнишь. – Пытливый взгляд зеленых глаз Рени проникал в самую душу инквизитора. Он невольно усмехнулся: эта девушка, похоже, умела читать в людских душах не хуже его самого – при том безо всякого обучения.
Рени склонила голову и улыбнулась.
– Ты говорил что-то во сне. Говорил на языке, которого я не понимаю. Что тебе снилось?
Вивьен вздохнул. Что ему снилось? Он и сам не мог толком понять. Сейчас столь яркий сон, в котором участвовало великое множество людей, которых он никогда в жизни не встречал, казался ему лишь оборванными образами. Хотя что-то подсказывало ему, что там, в пылу неизвестного сражения фигурировали и Ренар… и Ансель. Он не видел их лиц, он просто чувствовал, что они были там с ним. Бились под одним знаменем. Под знаменем Креста…
– Я не уверен, – Вивьен неопределенно пожал плечами. – Я видел сражение, в котором никогда не принимал участия. Видел людей, которых знаю, но они выглядели… иначе, хотя я был уверен, что это именно они. Я слышал выкрики на других языках. Хотя сейчас я совсем не понимаю, что все это значило – там, во сне, мне было понятно каждое
