Герцогиня-дурнушка - Элоиза Джеймс

– Под покровами. В темноте.

– Замечательно. – Его мало волновало, где и как это произойдет, ведь главное – Тео сочла возможным снова открыть ему доступ к ее восхитительному телу.

Спустя несколько минут он узнал: если его жена говорит «темнота», то имеет в виду именно это. Тео задула все свечи и привернула фитиль аргандовой лампы[12] так, что огонек едва теплился. После этого ей пришлось пробираться к кровати на ощупь, почти в полной темноте.

Джеймс услышал глухой удар, а затем шепотом «черт» и улыбнулся. Что же до него, то глаза его быстро приспособились к темноте; он привык пробираться на борт корабля глубокой ночью.

Когда же Тео наконец забралась под одеяло, Джеймс уже весь дрожал, почти не в силах контролировать свое желание. Но сначала он должен был сказать жене нечто очень важное.

– Я люблю тебя, – прошептал он в темноту, зарывшись пальцами в ее волосы. – Ты слишком хороша для меня – слишком утонченная, слишком прекрасная и слишком умная, но я все равно люблю тебя, несмотря на все эти преграды.

Тео фыркнула, затем повернула голову и поцеловала его запястье. Джеймс невольно улыбнулся. Он все-таки добился своего. И он решил, что будет удерживать над собой одеяло, раз Тео этого хотела. Ему не нужен свет. Ему требовалось лишь ее теплое ароматное тело.

Тут она приподнялась ему навстречу и вздохнула с облегчением, когда он нашел губами ее губы. Когда же его пальцы, скользнув по ее бедру, устремились к самому интимному месту, Тео тихонько застонала.

И каждый раз, когда из-за их движений одеяло сползало, Джеймс снова подтягивал его на место. Они оба молчали, пока он не начал прокладывать поцелуями дорожку вниз по ее животу.

– Ты… ты ведь не собираешься делать это, не правда ли? – Слова срывались с ее губ с легким придыханием, и Джеймс, заметив это, еще больше приободрился.

– Напротив, собираюсь, – ответил он, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я должен, Дейзи. И ты ведь никогда не говорила, что тебе это противно…

Ему показалось, что она что-то пробормотала, но в интонациях ее не было уверенности, поэтому он счел это за согласие. «Ведь может же Тео ради меня становиться Дейзи время от времени?» – подумал Джеймс.

Вкус ее напоминал сладчайший нектар, и он сейчас наслаждался тем, о чем мечтал долгих семь лет. Раздвинув ноги жены, чтобы дать себе больше пространства, Джеймс продолжал свои изыскания, пока не почувствовал, что напряжение Тео нарастает. Когда же она задрожала как туго натянутая струна, он замедлил движения, продлевая сладостную пытку.

Почувствовав, что она уже на пределе, он поднял голову и сказал:

– Не думаю, что нам следует заводить детей, Дейзи.

В ответ послышалось ругательство, после чего последовал хриплый крик:

– Не останавливайся!

– Но я должен кое-что сказать, – настойчиво продолжал Джеймс. – Как я уже сообщил… Не думаю, что нам следует обзаводиться детьми. Я передумал. – И он снова принялся ласкать ее шелковистые складки.

Внезапно Тео задрожала, а затем, сорвав одеяло, отбросила его в сторону с громким криком:

– Что ты сказал?

– Никаких детей, – тихо ответил Джеймс.

– Но почему? – спросила Тео хриплым шепотом.

– Потому что я никогда не смогу полюбить кого-нибудь так, как люблю тебя. Видишь ли, я человек ограниченный… Не хочу, чтобы ребенок чувствовал себя нелюбимым. – Конечно, эти его слова были очередной попыткой оказать на жену давление, но в то же время они казались чистейшей правдой. Он действительно не мог даже вообразить, как можно заниматься любовью только ради зачатия ребенка.

Тут Джеймс присоединил второй палец к первому, и с губ Тео сорвался стон.

– Не лучше ли тебе опять накрыться одеялом? – спросил он, снова приподняв голову.

– Нет! – выкрикнула она, содрогнувшись. – К черту одеяло! Не останавливайся!

Мысленно улыбнувшись, Джеймс подчинился. Когда же Тео уже дрожала и всхлипывала, он снова приподнялся над ней и, подавшись вперед, прошептал:

– Может, тебе будет удобнее, если я перевернусь на спину?

Судя по всему, Тео не слишком ясно соображала, поэтому он улегся на спину, затем приподнял ее и осторожно уложил на себя.

– Могу я попросить тебя спуститься немного ниже? – вежливо спросил Джеймс. В этот момент ему хотелось только одного – прижать жену к себе и вонзиться в ее жаркое лоно.

– Да, конечно, – ответила Тео, и голос ее прозвучал несколько странно.

– Я не выдержу слишком долго, – прохрипел он, когда жена скользнула ниже.

Она тотчас же замерла.

– Дейзи, что с тобой? – спросил Джеймс. Он не хотел ее напугать, не хотел вызвать у нее недовольство.

Проклятие! Она сползала с него! Джеймс мысленно застонал. Это было мучительно…

– Мне нужна лампа, – сказала Тео, осторожно слезая с кровати.

Джентльмен, вероятно, поднялся бы, чтобы помочь, но Джеймс не чувствовал себя джентльменом. Он чувствовал себя кровожадным пиратом, доведенным до отчаяния и готовым потерять последние крохи самообладания, потому что все это тянулось слишком долго.

Минуту спустя Тео умудрилась отыскать аргандову лампу в другом конце комнаты. Она включила лампу на полную мощность, так что кожа ее засияла в ярком свете, но она не вернулась в постель сразу же, и Джеймс сел с тихим стоном.

– Ты собираешься обратно?… – Слова вырывались из его горла хриплым рыком.

Тео стояла возле каминной полки, упершись ладонями в бедра.

– Дейзи, что случилось? – спросил Джеймс со вздохом.

– Это… – Она взмахнула рукой, видимо, указывая на него. Или, может быть, на кровать. – Это уже совсем не то. – Глаза ее в мягком свете лампы темнели бездонными омутами. Губы же были припухшими и сочными. – Разве все это не кажется тебе совсем другим, а, Джеймс?

– Ну… ты стала намного прекраснее, чем была тогда, – ответил он, едва сдерживая нетерпение. – И я тоже изменился.

– Да, верно, – ответила Тео. Немного помолчав, она добавила: – Но мы должны это исправить.

– Я сделаю все, что нужно, – тут же ответил Джеймс. – Я не должен был… Вернее, я должен был позволить тебе…

– Не надо! – выкрикнула она.

– Ты о чем?…

– Не будь таким!

Джеймс в смущении откашлялся. Впервые он усомнился в том, что сможет быть именно таким мужчиной, который нужен Тео. И это означало, что он утратил уверенность в себе и не сможет остаться ее мужем.

В то же мгновение его охватила дикая ярость, подогреваемая долгими часами терпения, – ему с огромным трудом удавалось сдерживать себя. Бросившись к Тео, он схватил ее за руки и проревел:

– Ты моя жена!

Она запрокинула голову, чтобы видеть его лицо, и при этом открыла взгляду свою изящную шею. Ему ужасно хотелось впиться в эту шею страстными поцелуями, хотелось целовать ее всю – с головы до пят – и упиваться ее изумительным телом. И хотелось отдать ей свое – все без остатка.

– Тебе ведь нравилось, как мы занимались любовью, – продолжал Джеймс. – А я… Я не могу стать кем-то вроде ручного спаниеля – лишь бы ты легла со мной в постель! – Последние слова он прокричал тоном, достойным его отца.

Но Тео, похоже, не возражала. На лице ее появилось выражение, которое вполне можно было истолковать как согласие. Она обвила руками шею мужа и попыталась привлечь его к себе.

Но Джеймс воспротивился. Вместо этого он подхватил Тео на руки и чуть ли не швырнул ее на кровать. Затем опустился на нее сверху и тихо проговорил:

– Я татуирован, исполосован шрамами и чертовски огромен. Я не противен тебе?

Улыбка, заигравшая на губах жены, была именно тем ответом, которого он жаждал.

– Я знаю… – выдохнула она. И провела ладонями по его рукам и плечам.

– Значит, ты меня не боишься?

Тео весело рассмеялась, и у него отлегло от сердца. Но он должен был сказать ей еще кое-что…

– Дейзи, мне дела нет до того, что у тебя надето под юбками, когда ты не в постели. Но сейчас… Я хочу тебя сейчас так сильно, что мне кажется, будто я лишился разума. На самом деле я никогда не хотел ни одну другую женщину – только тебя. – Он вздохнул и продолжал: – А мои любовницы – это лишь свидетельства того, что я был мертв душой. Я умер для тебя, умер для всего мира. Умер для себя самого.

Она провела ладонью по его щеке и прошептала:

– Но теперь ты вернулся…

– Да, вернулся. Но я не комнатная собачонка, Дейзи. Я больше не могу притворяться трусливым и бесчувственным. Я не могу быть Тревельяном.

– А я и не хочу, чтобы ты им был.

– Мне нужно, чтобы и ты тоже вернулась. – Он должен был прояснить этот вопрос до конца, потому что от этого зависело все.

Тео взглянула на него с удивлением, и он пояснил:

– Я хочу, чтобы ты снова обрела смелость, которую имела, когда была моей Дейзи. – Он старался подбирать слова как можно точнее. – Я умер для тебя и для себя на несколько лет, но какая-то часть тебя умерла тоже. Ты не позволяешь себе радоваться.