Дарт Бейн: Путь Разрушения - Дрю Карпишин

Затем раздался голос, решительный и ясный:

- Я Дарт Реван, Темный Повелитель ситов.

Пустые коридоры верхнего храма содрогнулись от раскатов ликующего, громогласного хохота Бэйна.

Бэйну казалось, что учения, содержащиеся внутри одного-единственного голокрона, превосходят все те, что наполняли архив Академии. Реван обнаружил множество ритуалов древних ситов, и когда аватар голокрона объяснял их природу и назначение, Бэйн едва мог постичь их устрашающий потенциал. Некоторые из ритуалов были настолько ужасны - настолько опасны в исполнении даже для истинного Мастера сита - что он сомневался в своем желании когда-нибудь к ним прибегнуть. И все же он старательно переписывал их на стопку флимси, сохраняя для более детального изучения.

Внутри голокрона хранились не просто стародавние обычаи магов темной стороны. Лишь за несколько недель Бэйн узнал больше о подлинной природе темной стороны, чем за все время, проведенное на Коррибане. Реван был настоящим Повелителем ситов, в отличие от притворно улыбающихся Мастеров, что преклонялись перед Кааном и его Братством. И вскоре все его знание - все осмысление темной стороны - будет принадлежать Бэйну.

Гитани резко очнулась ото сна, сбросив одеяло на грязный пол палатки. Она вспотела и раскраснелась, но совсем не от жары. На Руусане наступил сезон дождей, и хотя дни были теплыми и влажными, по ночам температура падала настолько, что караульные видели туманные облачка собственного дыхания.

Ей снился Бэйн. Нет, не снился. Детали были слишком четкими и ясными, чтобы называть это сном; переживания слишком красочны и реальны. Это было видение. Между ними двумя существовала связь, образовавшаяся за то время, что они провели вместе, изучая Силу. Связь между наставником и студентом была обыденным явлением, только вот Гитани уже не понимала, кто из них на самом деле был учителем, а кто учеником.

Ее видение было совершенно ясным: Бэйн планировал прибыть на Руусан. Но он не собирался присоединиться к Братству. Он хотел уничтожить его.

Она поежилась, испарина холодила ее в прохладном ночном ветре. Она встала с постели и набросила поверх тонкого ночного белья плотный плащ. Ей нужно поговорить об этом с Кааном. До завтра это ждать не может.

Ночь была темна: луну и звезды заслоняли нависшие грозовые тучи, которые не покидали неба с тех самых пор, как подкрепление прибыло с Коррибана. Повсюду витал легкий туман, что было малым улучшением в сравнении со стойкой изморосью, пропитывавшей воздух когда Гитани в изнеможении заползла в кровать.

По лагерю блуждали еще несколько ситов. Кто-то, проходя, пробурчал невразумительное приветствие, но большинство шаталось с опущенными головами и упрямо месило ногами грязь. Энтузиазм, которым потчевал Каан подоспевшее подкрепление, поблек в бесконечной веренице серых, промозглых дней. Оставалось еще несколько недель, как дожди утихнут и уступят место невыносимому зною долгого руусанского лета. А до тех пор последователи Каана будут продолжать страдать от сырости и холода.

Гитани на все это не обращала внимания. Сосредоточившись на деле, она замедлила шаг только тогда, когда достигла входа в большую палатку, которую Каан превратил в персональные апартаменты. Внутри горел свет. Повелитель не спал.

Гитани нерешительно вошла внутрь. То, что она хотела сказать, предназначалось только для него. К счастью, он был один. Но она замерла на пороге, удивленно уставившись на видение пред собой. В мрачном сиянии фонаря, служившего здесь единственным источником света, Каан походил на сумасшедшего.

Он стремительно расхаживал взад-вперед по палатке неровным, неуверенным шагом. Согнувшись почти вдвое, он бормотал себе что-то под нос и мотал головой. Левая рука то и дело поднималась вверх, чтобы дернуть за прядь волос, и быстро опускалась, словно боялась быть застигнутой в чем-то запретном.

Ей с трудом поверилось в то, что это полоумное создание было тем, за кем она решилась следовать. Возможно ли, что Бэйн действительно был прав? Она готова была ускользнуть обратно в сырость ночи, когда Каан обернулся и, наконец, заметил ее.

На мгновение в его глазах промелькнула дикая паника: они полыхнули страхом и отчаянием загнанного зверя. Потом он вдруг выпрямился в полный рост, став более подтянутым и высоким. Блеск ужаса покинул глаза, сменившись ледяным гневом.

- Гитани, - произнес он, приветствие было таким же холодным, как и выражение лица. - Я не ожидал посетителей.

Теперь настала ее очередь почувствовать страх. Повелитель Каан излучал силу: он мог раздавить ее с той же легкостью, с какой она давила мелких жуков, сновавших временами по палатке. Память о трусливом, сломленном человеке пропала, испарившись из ее разума подавляющей аурой власти.

- Прости меня, Повелитель Каан, - сказала она с легким кивком. - Мне нужно поговорить с тобой.

Его гнев, казалось, смягчился, хотя он по-прежнему сохранял свой безупречный властный вид.

- Конечно, Гитани. У меня всегда есть для тебя время.

В произнесенных словах было нечто большее, чем просто педантичная радушность; за ними скрывалось что-то более глубокое. Гитани была привлекательной женщиной; она привыкла быть объектом инсинуаций и едва скрываемого мужского желания. Обычно это вызывало простое отвращение, но в случае с Кааном щеки ее залились румянцем. Он был основателем Братства Тьмы, проницательным и значимым человеком. Как могло не прельстить это внимание?

- У меня было предчувствие, - объяснила она. - Я видела... я видела Дарта Бэйна. Он направляется на Руусан, чтобы уничтожить нас.

- Кордис хорошо просветил меня о воззрениях Бэйна, - сказал он, кивнув. - Это не является для меня неожиданностью.

- Он не видит величия нашего дела, - сказала Гитани, словно извиняясь за Бэйна. - Он ни разу не встречался с тобой лично. Единственные его знания о Братстве пришли от Кордиса и других Мастеров - тех, кто отвернулся от него.

Каан смерил ее недоуменным взором.

- Ты пришла предостеречь меня о том, что Бэйн планирует уничтожить нас. Теперь, похоже, ты пытаешься оправдать его действия.

- Сила показывает нам, что может произойти, а не обязательно то, что произойдет, - напомнила она ему. - Если мы убедим Бэйна примкнуть к нам, он станет ценным союзником в борьбе против джедаев.

- Понимаю, - произнес Каан. - Ты чувствуешь, что если мы загоним его в овчарню Братства, твое видение не воплотиться в жизнь. - Повисла длительная пауза, и затем он спросил: - А ты уверена, что личные чувства к нему не затемняют твое суждение по этому вопросу?

Растерявшись, Гитани не смогла встретиться с ним взглядом.

- Я не единственная, кто так считает, - пробормотала она, опустив глаза. - Многие с Коррибана так же встревожены его отсутствием. Они чувствуют его силу. Они удивляются, зачем такому могущественному в темной стороне человеку отвергать Братство.

Она подняла голову, когда Каан утешающе опустил руку ей на плечо.

- Может ты и права, Гитани. Но твое предложение для меня напрасно. Никто не знает, где Бэйн находится.

- Я знаю. Между нами есть... связь. Я могу сказать тебе, куда он направился.

Каан протянул руку и, взяв ее за подбородок, слегка приподнял его.

- Тогда я пошлю кого-нибудь за ним, - пообещал он. - Ты поступила правильно, придя ко мне, Гитани, - добавил он, бережно отпустив ее и одарив успокаивающей улыбкой.

Гитани, светясь от гордости, улыбнулась в ответ.

Она ушла через несколько минут, когда объяснила, куда и зачем отправился Бэйн. Каан проводил ее взглядом; ее слова встревожили его, но он тщательно это скрыл. Он умерил ее страхи и уверился в том, что она останется лояльна Братству, несмотря на явную тягу к Бэйну. Гитани мнила себя объектом вожделения всякого мужчины, но Каан видел схожее желание, ярко горящее в ней самой: она жаждала могущества и славы. А он грезил накормить ее гордыню и амбиции заигрываниями, похвалами и обещаниями.

Все же, он не знал, что делать с ее видением. Хотя Сила в нем была велика, таланты его пролегали в других областях. Он мог изменить ход войны своей боевой медитацией. Мог вселить преданность в других Повелителей путем искусных манипуляций их эмоциями. Но он никогда не испытывал предчувствия, подобного тому, что привело Гитани в его палатку посреди ночи.

Первым его побуждением было принять это за очередную необоснованную тревогу, вызванную упавшим боевым духом. Подкрепление с Коррибана дало надежды на быстрое завершение долгой руусанской войны. Но генерал Хот был слишком умен, чтобы позволить сокрушить свою Армию Света численно превосходящими силами противника. Он изменил тактику, превратив войну в ряд молниеносных столкновений, в промежутках между которыми скрывался в ожидании подкрепления.